Привал странников - Степанов Анатолий - Страница 33

• Предыдущая
• 33/39
• Следующая

Леша остановился у подъезда, Смирнов с Глебом Дмитриевичем уселись, и "Нива" побежала подальше от опасности.

На Дворцовой аллее, у стадиона "Динамо", Смирнов поменялся местами с Алексеем и спросил:

- Куда?

- Серпуховка.

- Серпуховка так Серпуховка, - согласился Смирнов.

И опять Москва, ночная, по-провинциальному вымершая к ночи. Улица Горького, Библиотека Ленина, Большая Полянка. Полутьма, асфальтовые просторы, слепые дома.

- Надеетесь его побороть, Александр Иванович? - вдруг спросил Глеб Дмитриевич.

- А зачем же я вас тогда обеспокоил? - Смирнов поднял глаза, чтобы в зеркальце увидеть собеседника. - Оставил бы вас с ним один на один, и разбирайтесь сами.

- Как вы вышли на это дело?

- Ну, это уж секрет фирмы, - засмеялся Смирнов.

- Тогда прошу извинить.

- Теперь куда? - спросил Смирнов у Алексея, когда они пересекли Садовое. - Указания давай.

Алексей давал указания, а Смирнов их исполнял, вертясь в переулках. Наконец остановились у хрущевской пятиэтажки, окруженной разросшимися палисадными деревьями.

Не шумя, поднялись на пятый этаж. Алексей позвонил, долго не открывали, спали, вероятно.

- Кто там? - спросил наконец испуганный женский голос.

- Я, - ограничился последней буквой алфавита Алексей, и тут же его радостно признали за дверью:

- Леша!

Загремела задвижка, зажурчала цепочка, и дверь открылась.

- Ой! - испугалась женщина в ночной рубашке и убежала внутрь квартиры. Алексей легко и хорошо рассмеялся, обернулся к спутникам и сказал:

- Проходите, проходите, нас приглашают.

Милый, спокойный, московский уют, все, как надо, в комнате, куда их провел Алексей: круглый стол посередине, громадный оранжевый абажур с кистями над ним, по стенам - комод, диван, буфет, книжный шкаф. Заметив, что гости заинтересованно осматриваются, Алексей решительно оправдался:

- Я ей все время предлагаю заменить эту рухлядь, но она ни в какую...

- И правильно делает, - заметил Смирнов, а Глеб Дмитриевич спросил:

- Прости, Леша, но она - кто?

- Как кто? - удивился Алексей, - Люба.

- Спасибо, теперь я знаю, как зовут хозяйку этого дома, поблагодарил Алексея Глеб Дмитриевич.

- Это называется - выволочка, - прокомментировал происходящее Смирнов. - Не будь сявым, Алексей.

Вошла Люба, в хорошем платье, причесанная, даже ресницы подкрасить успела - или всегда в боевой форме ждет Алексея? Улыбнулась, обнаружив ямочки на щеках, сказала тихонько:

- Здравствуйте, вы уж извините меня, что так встретила вас, думала, Леша один...

Извинилась и быстренько стала накрывать стол. Веселая в движении, ловкая, пухленькая, Люба делала дело и улыбалась от того, что так забавно все получилось. Такая и должна быть подруга у рискового человека - услада воина.

Смирнов уловил момент, положил ладонь на круглое Любочкино предплечье и сказал:

- Я скоро уйду, Любочка, и тогда вы их накормите.

- Люба, пойдем в другую комнату или на кухню, им поговорить надо, распорядился догадливый Алексей, и они ушли.

- Спрашивайте, Александр Иванович, - предложил Глеб Дмитриевич.

- Как вы думаете, почему он пошел на крайние меры?

- Вы, как мне кажется, и сами понимаете, почему, просто ждете подтверждения. Пожалуйста. Вы, конечно, уже проверили по спискам умерших в лагере? - И, дождавшись смирновского кивка, он продолжил: - И, конечно, знаете национальный состав: два армянина, три азербайджанца, три грузина и двое из Молдавии. Так вот...

- Вы насчитали десять, а я по спискам выявил одиннадцать...

- Одесский умер в прошлом году. Я продолжаю. Так вот, почти все они народ кавказский: шумливые, широкие, хлебосольные, любящие быть на людях и покрасоваться перед людьми. Первое время, после того как они исчезли из лагеря, они вели себя как надо, но в последнее время, надо признать, распустились. Гостили в тех местах, где их брали, почти не скрывали прошлой своей жизни, намекали и ненужно хвастались, дошло до того, что двое из них полгода тому назад нажали на него, пытаясь шантажировать. Да и нынешняя обстановка, атмосфера демократии и гласности, так сказать...

- Ясно. В Москву вызывали их вы?

- Да.

- Предлог?

- Создание треста по производству спиртных напитков, организация сети транспортировки и сбыта.

- Ишь ты, как серьезно! И клюнули?

- Как не клюнуть! - Глеб Дмитриевич откинулся на стуле и слегка посерьезнел. - В свое время Карл Маркс писал о том, что за триста процентов прибыли буржуа пойдет на любое преступление. А тут государство своими ограничениями и запретами дает возможность подпольному дельцу иметь тысячу процентов. Не мне вас учить, что всякий запрет порождает злоупотребление. Алкогольный подпольный бизнес - сейчас самое лучшее место для вложения капитала.

- Вы знали, что их ликвидируют?

- Мне об этом нетрудно догадаться, но так я говорю сегодня в последний раз, только вам, без свидетелей. На следствии и на суде я и мой адвокат будем утверждать обратное.

- А он что будет утверждать на суде?

- Вы думаете, он будет фигурировать на суде в качестве обвиняемого?

- Не прокурора же.

- Позвольте скептически отнестись к вашей уверенности.

- Мы отвлеклись, - Смирнов жестко придерживался регламента. - Почему "Привал странников"?

- Их, осторожных, битых, приехавших вместе с телохранителями, собрать вместе можно было только на нейтральной территории. Его команда и создала нейтральную территорию.

- Понятно, всех разом. Поодиночке убирать и хлопотнее, и можно наследить, во всяком случае, шансов наследить больше, - дополнил Глеба Дмитриевича Смирнов. - Последний вопрос: вы же не душегуб, почему же вы согласились на такое?!

- У меня не было выбора.

- Прижал?

- Не то слово - удавил. Загнал в угол и удавил.

- Леша! Люба! - позвал Смирнов, и они тотчас вошли в комнату. - Я уезжаю. Спасибо, Любочка.

Смирнов не отказал себе в удовольствии поцеловать хозяйку дома в круглую щеку. Глеб Дмитриевич продолжал сидеть за столом, обхватив голову руками и разглядывая скатерть. Когда Смирнов двинулся к двери, он, не оборачиваясь, спросил:

- А вы не боитесь оставлять меня здесь, ведь я очень просто могу раствориться в воздухе?

- Не боюсь. Если вы спрячетесь от меня и милиции, вы тем самым оставите его на свободе. И тогда от него вам спрятаться не удастся. Ну, я пошел.

- Нам что делать? - поинтересовался Алексей.

- Сидеть здесь и до моего появления не высовывать носа.

- Сопьемся мы здесь, Александр Иванович, - высказал опасение Алексей.

- Мне бы ваши заботы, - позавидовал им Смирнов, сделал общий поклон и покинул квартиру.

Выбрался на Садовое. Пусто впереди и сзади, но береженого и бог бережет: по Ленинскому проспекту рванул к Воробьевскому шоссе, ныне Косыгина улицу - роскошное место для обстоятельной страховочной проверки. Постоял на смотровой площадке - трилистнике дорог, доехав до Мичуринского, свернул и, сделав поворот, промчался по Университетскому до светофора на Комсомольский. Проверился последний раз, слегка нарушая, срезал левый поворот на переключении зеленого на желтый и без паузы пошел на метромост. Чисто.

На Комсомольском, у Третьей Фрунзенской глянул на часы - было без двадцати два. Управился, как обещал. Слева выскочил развеселый Никола в Хамовниках, и он выехал на эстакаду. С горба эстакады он увидел, как на проезжую часть Остоженки вышел орудовец со светящимся жезлом и указал ему этим жестом поворот направо, на набережную. Притормозя рядом с орудовцем, Смирнов недовольно спросил:

- Почему по Остоженке нельзя?

- Остоженка перекрыта на час по распоряжению МУРа. Если тебе на бульвары, давай прямо по Турчанинову и на набережную. У бассейна повернешь, - многословно объяснил скучающий, видимо, здесь милиционер.

Непонятные дела. Смирнов по Турчанинову скатился к набережной. Хотел сделать поворот, как вдруг увидел перед собой черный радиатор большого "лендровера", на бешеной скорости выскочившего из-за угла. "Лендровер" ударил его "Ниву" в лоб. Несмотря на ремень, он сильно ушибся о баранку.

• Предыдущая
• 33/39
• Следующая