Зенитный угол - Стерлинг Брюс - Страница 53

• Предыдущая
• 53/69
• Следующая

– Я хочу сказать, типа, когда мы начали постукивать на «Энрон», – это всё только женщины из центрального офиса были. Мы, женщины, единственные в «Энроне» обращали внимание на мелочи.

Ван уставился на нее.

– Боже, эти ковбои из Хьюстона точно думали, что они самые крутые. Быстрый Энди Фастоу, Кен Лэй… Они всё делили фирму на маленькие такие команды, знаешь, вдесятеро меньше обычной бухгалтерии… Моментальная реакция – и все эти секретные, невидимые офшорные проекты, о которых не говорят вслух… Я так счастлива, что Джеб в конце концов нашел мне федеральную работу. Я хочу сказать, жизнь после «Энрона»… Я даже не рассказываю больше никому, что работала на «Энрон» когда-то. Самое странное – ведь работа-то была роскошная. В смысле «Энрон» подбирал лучших специалистов. Лучших из лучших. Я попала в «Энрон» прямо из колледжа.

Ван втянул холодный воздух сквозь дырку от выбитого зуба.

– Но благодаря тебе я могу начать с чистого лица. В федеральной службе безопасности. Могу подняться, насколько позволяет талант! Здесь нет стеклянного потолка! Джанет Рино вообще стала генеральным прокурором!

Ван машинально поправил букет в вазе, её подарок.

– Я тебе ещё одну вещь хочу сказать, Ван, – тебе так идет без бороды! Ты так приличней выглядишь. Ну, то есть та половина лица, которая не отекла. И прическа ничего. Похоже, типа, на Сонни Боно[57], прежде чем он стал конгрессменом.

Фанни миленько улыбнулась ему и украдкой глянула на часы.

Ван показал ей дисплей лэптопа:

«А ЧТО С КНИГОЙ ГАВЕЛА?»

– Оставь её себе.

Ван забарабанил быстрее.

«В СМЫСЛЕ, ЗАЧЕМ ОНА МНЕ, ФАННИ?»

– Ты почитай и попробуй понять сам,… ответила она.

«Эрлетт-хаус», штат Виргиния, март 2002 года

«Эрлетт-хаус» был виргинской усадьбой восемнадцатого века. Когда-то он мог посоперничать с Маунт-Верноном и Монтичелло[58]. Теперь стал загородным пристанищем вашингтонской политической элиты.

В легендарные времена большинство сенаторов и конгрессменов были крупными землевладельцами, и вполне уютно они чувствовали себя только в простодушном и теплом гостеприимстве на богатой ферме. В «Эрлетт-хаус» эту благородную иллюзию поддерживали до сих пор. Сено с полей до сих пор сгребали конные упряжки, хотя «Эрлетт-хаус» обзавелся вертолётной площадкой, своим аэродромом и компьютерным центром. Вокруг простирались современные виргинские пригороды, торговые центры и стеклянные офисные коробки. Но «Эрлетт-хаус» оставался настоящим поместьем – своего рода. Со скотиной, розами и лебедями.

Вану, Дотти и Теду выделили апартаменты в «Озёрном домике». «Домик» – на самом деле небольшой особняк – мог похвастаться каминами, антикварными стульями в федеральном стиле, картинами в стиле американского примитива и кроватью под изумительным балдахином ручной работы. «Озёрный домик» переполняло старомодное достоинство власть имущих Восточного побережья. Каждая вещица покоилась на своем месте с ненарушаемым самообладанием, отточенным вкусом, властью и богатым наследством. Не считая, конечно, лэптопов Вана и Дотти, уместных здесь, как марсианские треножники из «Войны миров».

Бледно-зелёная Дотти рухнула на кровать. Белая пуховая перина промялась под ней, точно жареная лакрица. Дотти ужасно страдала от воздушной болезни. Долгий перелёт до «Эрлетт-хаус» на тряском самолёте Тони здорово нарушил ее пищеварение.

Швейцарским киберножом Ван отковырнул пробку с холодной фигуристой бутылки.

– Милая, драмамину хочешь?

– Я пытаюсь удержать в себе предыдущий, – сдавленно отозвалась Дотти.

Ван поставил бутылочку «Перье» на прикроватный столик – древний, колченогий и поцарапанный. Очень старый. Какой-то так и не вошедший в моду плод фантазии американских мебельщиков восемнадцатого столетия. Похоже было, что его выстругал сам Бен Франклин в минуты душевного расстройства.

Ван устроился в кресле красного дерева рядом с космических очертаний детским креслицем Теда. Доттин приступ слабости вызывал в нем исключительную нежность и мужское стремление защитить.

Жена была так рада его видеть, что едва не скатилась с трапа ему в объятия. Хотя часть правды Дотти уже знала, она ни слова не сказала мужу про коронки на зубах, свежеотращенную бороду и шепелявость. Хотя вообще-то про шепелявость сказала. Она решила, что с ней Ван разговаривает, точно Хэмфри Богарт.

Ван высвободил Теда из пластикового креслица и усадил к себе на колено. Тед был в восторге. Авиаперелёты его не смущали. Он был в полном порядке, словно его перевозили из далекого Колорадо в пенопластовой формочке.

Малыш задумчиво оглядел страдающую мать, как бы отмечая её слабость для будущего использования.

– Ты иди, Дерек, – глухо пробормотала Дотти в подушку. – Я уверена, вам с боссом есть о чём поговорить.

Ван поглубже внедрился в кресло.

– Ну и плевать, – ответил он.

Дотти беспокойно вскинулась:

– Что?

– Я говорю, мне плевать, милая. Это лебединая песня нашей конторы, и я вложил в неё все свои силы. Я не желаю сидеть в рабочих группах. Мне плевать на лоббистов и представителей. Я не собираюсь чмокаться… – Ван поморщился. Он ненавидел это слово, а с рассаженной губой оно звучало ещё омерзительней. -… Чмокаться с ведущими. Я никогда не любил выступать на публике. И не стану. Всё. Они свое получили. Довольно. Теперь это «политическая проблема». Мы попросту устроили большое предвыборное шоу. Ненавижу.

– Ох, милый…

– Эта дурацкая история с самолётом Тони. Я попал в больницу, и у нас не хватило времени всё сделать нормально. Аппаратура не проверена, не обкатана. В реальных условиях прототип себя покажет не лучше, чем эти противоракетные щиты из программы «Звездных войн». Это всё очковтирательство! Обман!

– Милый, если ты над этим работал, это уже точно не обман.

– Ну, символический вклад. Лучшее, что можно сказать об этой затее. Я учёный! Я учёный, а занимаюсь политикой. – Ван потер зарастающие длинной щетиной щеки. – Ладно, может, заниматься приходится. Выбора нет. Но это не значит, что я должен впутывать в это дело тебя. Тебя – никогда. Покуда мы здесь, я хочу о тебе заботиться. Я хочу именно этого, понимаешь? И о тебе тоже, Тед. Я хочу, чтобы мы побыли втроём: ты, и я, и Тед.

Дотти вжалась в подушку.

– Место вроде бы очень славное… Но мне так плохо!

– Выпей минералки.

Дотти послушно приложилась к бутылочке и тут же подавила рвоту.

– Господи, ужас какой.

– Всё пройдёт, – знающе заметил Ван. – Отдохни лучше. Мы с Тедом сходим ненадолго в главный корпус. Принесем тебе… ну, лимона ломтик, тарелку фруктов.

Дотти зарылась лицом в подушку.

Ван подхватил сына на руки и вышел. Они пробежали через поле, мимо увитой плющом беседки, вокруг живой изгороди и вверх по склону к многоколонному портику исторической усадьбы. Теплый мартовский день пахнул апрелем. Погода стояла чудесная. Ван повесил на шею залитую в пластик именную карточку и поднялся по лестнице – мимо белых колонн, через резные двери, по винтовой лестнице, – чтобы попасть в конференц-зал.

Официально совещание называлось «Совместный стратегический саммит по неотложным практическим вопросам инфо-безопасности». Вот так, с дефисом. Поразительно, сколько споров из-за злосчастного дефиса разгорелось в БКПКИ.

Тед оказался единственным ребенком, получившим пропуск на совместный стратегический саммит. Он немедля превратился в звезду представления. Ван очень удивился. Он-то планировал держаться в глубокой тени. Главную роль в спектакле всё равно предстояло играть Джебу. Но сияющий, радостный Тед сокрушил мудрецов и властителей. Почтенные мужи и седеющие дамы с американскими флажками в петлицах тянули к нему руки, словно Ван собрал и презентовал им электронного младенца-робота.

Ван уже привык к подхалимажу бизнесменов и чиновников. Он понимал, что к нему лично это не имеет отношения. Твердые рукопожатия, приглашения, льстивые письма получала его должность. Он был заместителем директора Бюро координации прохождения критической информации по технической части. В течение нескольких месяцев, по большей части пока он торчал в бетонном бункере в Западной Виргинии, Ван имел возможность оценить самые дурацкие их идеи и, спаси господи, зарубить поскорее хотя бы некоторые.

• Предыдущая
• 53/69
• Следующая