Поход Армии Проклятых - Борисенко Игорь Викторович - Страница 88

• Предыдущая
• 88/89
• Следующая

Сорген снова вернул себе зрение и увидел, что за время его забытья Гуннир успел сделать всего пару шагов и занести меч над плечом. Сейчас он пронзит Луратена, станет кромсать его, разделывая на кусочки. Тогда веки послушались и закрылись, чтобы измученные глаза не видели этого. Закрылись? Так значит, эта жаркая волна и видение обрушившегося на голову водопада – не бред, не обман? Сорген снова сосредоточился – на сей раз, чтобы повернуть голову. Каменные чары представились ему слоем липкой грязи, облепившей все тело, от макушки до пяток, и теперь сползающей. Так он пожелал, и желание должно сбыться! Оковы послушно разваливались на части и сползали вниз, мягкие и бесполезные.

Сорген снова открыл глаза и протянул вперед руку. Он мог бы этого и не делать – плети, похожие на ожившие лианы, росли у него прямо из глаз. Олейз, волшебная энергия в чистом виде, и нет ничего более могущественного, более великолепного.

Гуннир вонзил меч в грудь Луратена в первый раз, когда невидимые руки схватили его тощее тело и отшвырнули прочь. Тонко взвизгнув, Мясник кувырком улетел в противоположный угол, с грохотом упал на какие-то козлы. Яркий свет вспыхнул в комнате, осветив ее до самого последнего уголочка. Мясник снова заверещал, пытаясь закрыть руками лицо и поджимая ноги с огромными коленными суставами. Сорген, по-прежнему не двигаясь с места, начал срывать с мест все предметы, которые он увидел рядом – стул, легкий столик, высокий шкаф и громоздкий сундук. Ломая их в воздухе на части, он бросал и бросал в Гуннира, погребая его под горой обломков. Кусок потолка отвалился и упал на голого Мясника, покрыв густой пылью. Половицы стали с треском отрываться от пола и загибаться, будто бы они хотели завернуть колдуна, как младенца в пеленки.

Наконец все было кончено и из-под огромной кучей мусора больше не доносилось звуков. Сорген очнулся от своего магического забытья. Видения хлещущих вокруг плетей покинули его, и он снова видел обычный мир, полутемный и наполненный пылью. Луратен, подняв голову, удивленно смотрел на погребенного под обломками мебели и пола мучителя. Наружу торчала только одна ступня Гуннира, плоская, костистая и синяя. Она не двигалась.

Глубоко вздохнув, Сорген сделал шаг. Что же такое он сотворил? Тот же самый кураж, который он поймал во время своей первой встречи с Колокольчиком, только на сей раз более яркий и сильный. Заклинание Гуннира, заперевшее тело в ловушку, должно было быть очень могущественным, но Сорген смог справиться с ним без волшебных слов и артефактов! Невероятно! Он посмотрел на свои руки, будто ожидал увидеть написанный на ладонях ответ. Затем поглядел в противоположный угол долгим, постепенно наполняющимся злостью взглядом.

– Я бы тоже хотел кое-что сделать с тобой, Гуннир, – прошептал Сорген сквозь зубы. – Что-то очень плохое… Но тоже боюсь, Старцы не оценят этого. Придется подождать… Ничего.

Он подошел к Луратену и застыл, разглядывая пронзившие тело пордуса гвозди. Они были огромными – не менее локтя в длину. Куртка на груди глиняного человека была распорота, но самой раны не было видно. Сам же раненный от нее нисколько не страдал.

– Ты великий волшебник! – сказал Луратен с благоговением. – Знакомство с тобой так скрасило последние дни моей жизни!

– Рано прощаться с ней! – с нарочитой небрежностью сказал Сорген, пытаясь найти рядом подходящий поток волшебной энергии, но вокруг была только полутьма и пыль. Вот тебе и великий волшебник! Куда все делось? Вздохнув, он стал шарить на поясе. Мазь из толченых муравьев и нужное заклинание, чтобы придать себе силы. После этого Сорген смог правой рукой, ненадолго ставшей необычайно сильной, один за другим выдернуть все гвозди. – Вот, теперь ты свободен!

Голова Луратена опять поникла. Гвозди больше не держали его, но пордус продолжал стоять у стены с растопыренными руками.

– Свобода мне ни к чему, о необычайный маг! Лучше бы этот плохой человек успел разделать меня на кусочки. Посмотри на эти руки и эту грудь!

Пордус качнулся, протягивая к Соргену ладони, обезображенные здоровенными круглыми дырами. Внутри не было видно ничего, кроме равномерно серой глины, отливающей синим в свете лампы.

– Разве я могу осмелиться явиться к моему господину в таком виде? Нет, никогда. Поэтому прошу, убей меня немедленно! Расплавь, размажь, распыли!

– Ну, не для того я тебя освобождал! – хмыкнул Сорген. – Думаешь, дырка в руке сложнее, чем вытаскивание гвоздей или еще что-то? Давай сюда ладонь.

Недалеко валялась как попало сброшенная одежда Гуннира. Сорген поднял его вонючий, ветхий плащ и отодрал пару больших кусков, которыми заткнул раны от гвоздей. Затем он превратил ткань в плоть пордуса: ладони его опять стали цельными, словно в них никогда не было дыр. Точно так же Сорген залатал грудь Луратена, после чего они спустились вниз и вышли из дома.

Вокруг горели костры и звучали разговоры наемников. Они освоились и готовились к ужину, расседланные кони спокойно паслись на большом лугу за сараями. Жаль было разрушать эту маленькую идиллию, однако Сорген не желал ни единого лишнего мгновения оставаться в гнезде Мясника. Ничего не объясняя, он велел Грималу поторопить наемников с ужином, а потом седлать коней. Лучше темный лес и усталость, чем мерзость этого места и близость Гуннира. Что станет, когда тот очнется? Лучше этого не выяснять.

Солдаты ответили на новый приказ ропотом, но делать было нечего – никто не желал сердить хозяина. Быстро поужинав, они заседлали коней, собрали вещи и покинули дом, который только-только начал казаться им гостеприимным.

Углубившись в лес на север от дома Мясника, отряд пробирался в чаще всю ночь. Сорген потратил немало сил, создавая и поддерживая магические огни, без которых кони могли бы переломать ноги. К счастью, местность тут была достаточно ровная, без больших оврагов и ложбин. Рек тоже не было – одни лишь узенькие ручейки да крошечные, круглые озерца с черной водой.

Они продвигались вперед всю ночь; каждое мгновение Сорген ожидал нападения, но оно так и не произошло. Он даже начал думать, что все-таки убил Гуннира – ведь не мог тот просто так снести оскорбление или напугаться? Тем не менее, в гаданиях было мало толка.

Даже утром, когда они наконец достигли реки и остановились на привал на высоком берегу, Сорген не мог себе позволить спать. Он оставался начеку столько, сколько смог – до полудня, когда сон наконец сморил его. К счастью, никто этим не воспользовался.

Река была не очень глубока – кони прошли ее, и ни разу им не приходилось плыть. Все, конечно, промокли, но и только. Солнце к тому времени клонилось к закату, а лес снова наполнился глубокими тенями. Впрочем, на этом берегу реки чаща не была такой уж густой. То и дело попадались проплешины или заросли кустов, густых и колючих. Идти через них было гораздо хуже, чем по лесу. Промучившись некоторое время, Сорген приказал остановиться на очередной прогалине и отдыхать там до позднего утра, когда они продолжили путь при свете солнца.

Выбирая путь, они двигались так еще три дня. На четвертый, Сорген с высокого пригорка увидел кое-что, от чего его сердце екнуло: одинокую скалу с обвалившимся склоном. Серо-белый известняк, обнажившийся при этом, напоминал издалека оскаленную пасть чудовища – поэтому ее так и звали, Пасть. Если скакать от нее во весь опор в течение полудня, то достигнешь замка Бартрес.

После пяти с лишним лет скитаний Сорген вернулся в родные места – как и обещал. При этом он не почувствовал радости или предвкушения скорой расплаты, которая ждала врагов. Он устал и хотел прилечь на мягкую постель, но что-то все-таки зашевелилось внутри, когда он всматривался в волны желто-зеленого леса, уходящие на север.

– Я вернулся, – прошептал он, как заклинание, призванное воскресить былое. – Я вернулся!!!

1994, 09.04—23.09.2003

Аннорерт – видеть

Ат – и

• Предыдущая
• 88/89
• Следующая