Выбери любимый жанр

Их было семеро (Солдаты удачи - 1) - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" - Страница 76

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

Это означало: ему дарована жизнь.

И он проклял Его, даровавшего ему эту... нужную ему, как... такую... какую... со всеми святителями... до двенадцатого колена... распро... и во веки веков жизнь.

Если бы воинские звания присваивались по словарному запасу, он стал бы Главным маршалом артиллерии.

И небо не обрушилось на него, не смыла в море вздыбившаяся волна, не испепелила молния.

Он был обречен жить.

И уже знал для чего.

"Перспективы ремиссии представляются маловероятными".

"Растение... Я вам, скотам, покажу растение!.."

Назаров аккуратно подровнял листки факса и убрал их в ящик письменного стола. Около часа изучал развернутую сводку по нефти, подготовленную по его приказу Розовским. Потом откинулся на спинку офисного кресла и застыл в нем, неподвижно глядя в высокое стрельчатое окно, за которым в свете закатного солнца покачивались литые пики кипарисов.

Он думал.

Все просто, когда все знаешь. Но всего не дано знать никогда. Поэтому экономика -- только наполовину наука. А на вторую половину -- искусство. Понять -- чтобы предугадать. Предугадать -- чтобы опередить. А опередить, стать первым -- это и значило победить.

По своей сути Назаров был "хаос-пилотом" -- менеджером, принимающим решения, вытекающие не из точных расчетов, а подсказанные интуицией. Даже самый гениальный шахматист, способный просчитывать ситуацию на десятки, а то и сотни ходов вперед, не может стать крупным предпринимателем или политиком. Он исходит из неизменности значения ферзей и слонов. А в жизни переменчиво все. Не только в будущем и настоящем, но даже и в прошлом.

Модель мироздания, существовавшая в сознании Назарова, базировалась на информации, которой обладали очень немногие, помогала ему очень точно предугадывать ход событий. Но лишь в короткий романтический период новоявленной российской демократии он делал попытки поделиться своими выводами с другими. К нему прислушивались. Гайдар, исполнявший обязанности председателя правительства, -- дольше. Сам Ельцин -- гораздо меньше. Первая размолвка между ними произошла еще накануне президентских выборов 1991 года. Назаров был резко против того, чтобы Ельцин шел на выборы в связке с кандидатом в вице-президенты Руцким. Вместо того чтобы заигрывать с коммунистическим электоратом, не делавшим тогда никакой погоды, нужно было устроить показательный процесс над КПСС по типу Нюрнбергского и навсегда выбить почву из-под ног коммунистов. Ельцин не прислушался к мнению своих приверженцев, среди которых был и Назаров, и поплатился за это событиями октября 1993 года, когда пришлось подгонять к Белому дому танки и выковыривать оттуда бравого генерала. Вторая размолвка Назарова с Ельциным была и последней. Вместо того чтобы оставить во главе правительства Гайдара и дать ему возможность форсировать начатые реформы, Ельцин остановил свой выбор на Черномырдине, обладавшем, как и все крупные руководители его генерации, умением ничего не менять, создавая при этом иллюзию серьезной деятельности.

Из политика, вознесенного на вершину власти мощной демократической волной, Ельцин превратился в политикана. И стал неинтересен Назарову.

Больше со своими советами он не лез, да никто их у него и не спрашивал. Назаров иногда лишь головой качал, поражаясь тому, как всего за каких-то четыре года Ельцин умудрился так разбазарить свой огромный политический капитал, что даже безродный, как дворняга, никому до этого не известный демагог Зюганов стал для него серьезнейшим соперником.

Назаров перестал интересоваться большой политикой еще и потому, что понял: Россия вступила в тот период своего развития, когда ею управляют не президент, не правительство и тем более не Госдума. Все решения диктовались не государственными деятелями, а глубинными процессами, происходившими в экономике страны. А происходил там глобальный передел собственности. В борьбу вступили акулы молодого российского бизнеса. И понятно, что наибольшей остроты эта борьба достигла в отраслях, дающих быстрый экономический эффект. Лес, цветные металлы, нефть.

Назаров занимался нефтью от случая к случаю, используя ее чаще всего для расплаты по бартерным сделкам. На изобретение долго жившего в России техасского инженера он наткнулся случайно и сразу понял, что обладание патентом может принести немалую прибыль. Но особого значения этому делу он поначалу не придал и патент приобретал так -- на всякий случай. По-иному взглянуть на него Назарова заставили, как ни странно, его конкуренты -люди, стремившиеся взять под контроль нефтяную промышленность.

Они не афишировали себя. Некоторых из них Назаров знал, о других догадывался. Они занимали незаметные, не на виду, должности руководителей холдинговых компаний, вице-президентов или даже просто консультантов банков. Но это была очень сильная группа. У них были свои люди в правительстве, в президентском окружении, влиятельное лобби в Госдуме. Друг другу они были готовы горло перегрызть, но вставали плечом к плечу, когда кто-то со стороны делал попытку влезть в нефтяной бизнес.

У Назарова не было никакого желания вступать с ними в конфронтацию. Средоточие его основных интересов находилось в области электронной промышленности и в ВПК -- там, где были наработки высокой технологии и требовалось лишь финансировать их завершение, сориентировать в координатах мирового рынка и найти устойчивые рынки сбыта. И если бы за патент ему предложили разумную цену, он, скорее всего, согласился бы. Но объявленная цена была в десятки раз больше разумной. И это мгновенно насторожило Назарова. Прощупывая контрагентов, он предложил им создать на паях компанию для производства установок и дальнейшей разработки Самотлора. Они отказались, даже не проконсультировавшись с партнерами и не поинтересовавшись условиями сделки. Из чего Назаров заключил, что патент конкурентам нужен не для того, чтобы его использовать, а совсем наоборот -чтобы его не использовать. И чтобы его не мог использовать никто другой.

Это понимание дало ему даже беглое ознакомление с ситуацией на нефтяном рынке. Передел там еще не был закончен. Более девяноста процентов акций Тюменской нефтяной компании, которой принадлежал Самотлор, находилось в руках государства. Все шло к тому, что эти акции рано или поздно поступят на открытый рынок. И появление Назарова с патентом и планами намного увеличить добычу нефти на изгаженном Самотлоре могло мгновенно поднять котировку акций на сотни пунктов. А раз взлетят акции, значит, и цена контрольного пакета увеличится не на один десяток миллионов долларов.