Евгения, или Тайны французского двора. Том 1 - Борн Георг Фюльборн - Страница 50

• Предыдущая
• 50/152
• Следующая

Долорес подумала, что крик о помощи, услышанный ею раньше, был не что иное, как завывание ветра в кустах, но жалобный стон вдруг раздался намного громче. Не оставалось сомнения, что это зов о помощи. Но бедная девушка не знала, откуда послышался этот раздирающий душу стон. Долорес собралась с духом и решилась помочь этому несчастному человеку.

— Кто зовет на помощь? — спросила она громко и стала прислушиваться с напряженным вниманием — напрасно! Ответа не последовало. — Пресвятая Дева, — прошептала Долорес, скрестивши руки, — сохрани и помилуй меня! Укажи мне того несчастного, которому я, может быть, в состоянии помочь!

Невыразимый страх овладел и без того робкой девушкой при одной мысли о том, что в мрачном лесу она погибнет от руки злодея, который, может быть, скрывается где-нибудь в кустах. И вся дрожа от волнения, с тревожно бьющимся сердцем, Долорес повернула в сторону от дороги.

Вдруг над самым ее ухом, уже близко, раздался жалобный крик ребенка. Долорес направилась в том направлении, откуда послышался этот крик. При непроницаемой темноте, уже царившей в лесу, она увидела в трех шагах от себя в густой, высокой траве что-то белое. Долорес нагнулась, жалобный стон повторился.

— Ребенок! — воскликнула она с удивлением. — Пресвятая Дева, новорожденный ребенок! Каким образом ты попало сюда, бедное маленькое существо? Ты такой слабенький, несчастный! Я возьму тебя с собой. Ты мог бы погибнуть, если бы я не появилась тут в это время! Но кто же бросил тебя в траву и оставил одного? Где же мать, что бросила тебя на произвол судьбы? — И с этими словами Долорес подняла с земли несчастного ребенка, завернутого в белый платок.

В эту же минуту невдалеке раздался тот же самый крик о помощи, который сразу так испугал бедную девушку. Сделав несколько шагов в сторону, Долорес увидела бедную, беспомощную женщину, закутанную в темный монашеский плащ; та лежала на земле, прислонившись к стволу громадного дерева.

— Спасите моего ребенка, рука моя не в силах больше держать его, меня же предоставьте моей судьбе, — едва слышно прошептала несчастная женщина. Долорес нагнулась к ней, откинула назад большой капюшон, покрывавший голову, и с глубоким участием взглянула на бледное, изнуренное лицо Жуаны; только мрачное сверкание глаз и легкое подергивание губ свидетельствовали о том, что в несчастной еще не полностью угасла жизнь. Черные густые волосы распустились на плечи, ее руки лежали в изнеможении.

— Я тут умру, — шептала она, — это для меня лучший выход, тогда прекратятся мои страдания! Если хотите совершить богоугодное дело, будьте милостивы, спасите этого несчастного ребенка, о, вы уже взяли его на руки, вы хотите помочь ему!

— Я хочу помочь ему и вам, бедняжка! Кто вы и откуда идете? — спросила Долорес с участием.

— Не спрашивайте меня, я изгнана, проклята, покинута Богом и людьми.

— О, не говорите так, я с радостью готова помочь вам!

— Сжальтесь над моим ребенком, для меня одно спасение — смерть, — прошептала бедная женщина.

— Я отведу вас и вашего ребенка в нашу хижину! Она небольшая и невзрачная, но вы ни в чем не будете нуждаться, я буду заботиться о вас.

— Не принимайте меня к себе, вы оказываете помощь неблагодарной! Жуана не смеет пользоваться таким счастьем, она должна бродить без крова и родины до тех пор, пока смерть не явится к ней как избавление!

— Когда вы выздоровеете, я не стану вас удерживать, бедная Жуана! Только сжальтесь над собой и пойдемте со мной в нашу хижину! Она недалеко отсюда. Я понесу вашего ребенка, попробуйте, можете ли вы тихонько пройти несколько шагов. Вот вам моя рука, опирайтесь на нее! О, как я благодарю небо за то, что успела появиться в этом месте вовремя, чтобы помочь вам!

— Вы слишком добры, бедная Жуана не заслуживает такой милости, — прошептала девушка, пожимая руку Долорес.

— Пойдемте со мной! Я не оставлю вас тут в лесу на сырой траве! Уже близко! Я могла бы позвать кого-нибудь из деревни, кто бы смог донести вас, но никто не должен знать о том, что я веду вас и вашего ребенка к себе, так как наш управляющий злой и жестокий человек и строго нас накажет, если узнает об этом! Попробуйте, может быть, вы в силах идти со мной!

Жуана с трудом поднялась, при этом опираясь на руку Долорес.

— Из-за меня вы подвергаете себя опасности, это благородно с вашей стороны, но я не стою такой милости, — с трудом проговорила женщина, еле держась на ногах, затем, обернувшись и увидев на руках Долорес своего ребенка, она бросилась его целовать. Сострадательная Долорес не могла удержаться от слез, видя эту трогательную сцену.

— Опирайтесь на меня, мы тихонько дойдем до дому! К тому же сейчас ночь, нас никто не увидит! Отец мой охотно примет вас, он добрый человек! Как вы дрожите, бедная Жуана, вы больны, но я надеюсь, что вы у нас скоро поправитесь, я заботливо буду за вами ухаживать. Ваше несчастье тронуло меня, и я с первого же взгляда почувствовала расположение к вам.

Жуана со слезами благодарности на глазах посмотрела на девушку, которая вела ее под руку. Больной, бездомной Жуане стало легко на душе при встрече с Долорес; она больше не чувствовала себя покинутой, оставленной всеми людьми, так как пользовалась сочувствием и любовью этой доброй девушки.

— Скажите же, как вас зовут? — спросила Жуана слабым голосом.

— Имя мое Долорес, и я веду вас в хижину Кортино. Отец мой староста поселения Медина.

— Долорес, Долорес… — повторила Жуана. — Имя это больше подходит мне note 8, чем вам! Вы живете с отцом без забот. Не знаете скорби и печали — ваша участь достойна зависти, и я от всей души желаю вам всего хорошего в жизни, Долорес! Не привязывайтесь ни к какому мужчине! Не верьте ни одному из них!

— И вы тоже говорите мне это! — прошептала Долорес.

— Я несчастная, я погибла, это последствия моей любви! Я обманута, и душа моя не знает покоя. Ребенок этот — бедное, никому не нужное существо! О, скажите, Долорес, будете ли вы его любить?

— Вы задали очень странный вопрос, Жуана, вы дрожите — успокойтесь, иначе вы не скоро поправитесь!

— Поправиться — да, вы правы, мне нужна еще сила, — проговорила Жуана, подходя с Долорес к деревне.

Ребенок заплакал, и мать, взяв его на руки, стала утешать. Они дошли до хижины старого Кортино, который, сидя у окна, поджидал свою дочь. Он уже стал беспокоиться о ней — как вдруг увидел ее в сопровождении другой девушки, которую сначала принял за поселянку. Но вскоре убедился, что Долорес привела с собой чужую женщину, и после краткого рассказа дочери обо всем случившемся он приветливо протянул руку незнакомой ему женщине.

— Войдите, — ласково проговорил он, — вы найдете в моей хижине радушный прием! И чтобы никто не заподозрил о вашем присутствии здесь, я отделю для вас маленький угол моей комнаты, где вы сможете пробыть в безопасности столько времени, сколько понадобится для полного вашего выздоровления.

— Вы так же добры, как ваша дочь, Долорес, — ответила Жуана, войдя в хижину, — но мне недолго придется пользоваться вашим гостеприимством.

Старый Кортино вскоре убедился из рассказа Жуаны, что она много страдала в своей столь короткой жизни, и поэтому радовался за добрую Долорес, которая неутомимо заботилась о несчастных людях. Бедная женщина заняла постель старосты, и Долорес заботливо ухаживала за ней и ее ребенком.

Поселянам имения Медина было строго запрещено предоставлять убежище чужим, поэтому Долорес и ее отец скрывали насчастных даже от соседей, сами себе во многом отказывали, прилагая все старания, чтобы ослабевшая мать поправилась и полностью окрепла. Таким образом проходили недели, и Долорес все еще не отходила от постели больной женщины.

— Ты все узнаешь, Долорес, — проговорила Жуана однажды вечером, причем на лице ее отпечатались все страдания бедной, изможденной и изболевшей души, — ты получишь скоро объяснения всему, что тебе кажется во мне странным и отталкивающим! Признайся, что я иногда кажусь тебе страшной, я это чувствую. Иначе это и не могло быть, но когда ты узнаешь всю мою печальную судьбу, ты будешь в состоянии хоть немного понять невысказанные страдания моей души.

• Предыдущая
• 50/152
• Следующая