Евгения, или Тайны французского двора. Том 2 - Борн Георг Фюльборн - Страница 107

• Предыдущая
• 107/122
• Следующая

Но ночью немцы почти совершенно замкнули Седан, так что французы были практически в полном окружении.

Бой неистовствовал и кипел с раннего утра до поздней ночи. Почти все позиции французов были взяты немцами штурмом.

Около четырех часов пополудни битва прервалась на всех пунктах, кроме Балана, где вылазка французов из Седана была встречена огнем немецких батарей, нанесших им жестокий урон.

Армия Мак-Магона все более и более охватывалась непроницаемым поясом, из которого пятьсот орудий посылали в них ядра; французы совершенно пали духом и не верили более ни в своих предводителей, ни в свое военное счастье.

Усталые и разбитые, потянулись дивизии назад в крепость, потеряв всякую дисциплину.

В четыре часа наследный принц прусский телеграфировал на главную квартиру:

«Великая победа! Неприятель выбит из всех позиций и заперт в Седане!»

Получив это известие, король прусский, теперь германский император, велел прекратить огонь, чтобы положить конец страшному кровопролитию, и через несколько минут из уст в уста переходило известие о предстоящей капитуляции Седана и всей армии Мак-Магона, которое вызвало восторженную радость в рядах немецких войск.

Наполеон приказал вывесить белое знамя; приказ этот был исполнен генералом Лористоном в пять часов.

Седан просил пощады.

Император и Мак-Магон объявили себя побежденными.

Король Вильгельм отправил в Седан генерал-лейтенанта Бронсара требовать сдачи армии и крепости, и в семь часов вечера Бронсар вернулся к седому королю вместе с генералом Риллем, который привез собственноручное письмо императора.

Людовик Наполеон писал:

«Мой брат! Так как мне не удалось умереть во главе моих войск, то отдаю свой меч в руки вашего величества и предоставляю остальное на ваше благоусмотрение».

Король Вильгельм передал свите содержание этого письма и призвал наследного принца, Мольтке и Бисмарка, железного графа, пожалованного теперь в князья.

Он посоветовался с ними и затем на походном стуле, который держали два офицера, написал ответ пленному императору. Ответ был следующего содержания:

«Мой брат! Я принимаю ваш меч, сожалею о таковой нашей встрече и прошу вас назначить уполномоченного, с которым можно было бы условиться о капитуляции вашей армии».

Письмо это король передал генералу Риллю, затем уполномочил Мольтке и Бисмарка вести переговоры.

Император Наполеон, павший, пленный государь, обманутый в своих силах и теперь еще солгавший в письме королю, так как он ни минуты не подвергал своей жизни опасности, оставил Седан 2 сентября утром. Он ехал в коляске в сопровождении генералов Кастельно и Рилля.

Наполеон был готов сдаться в плен, так как пребывание его между своими генералами и солдатами становилось опасным.

Генерал Вимпфен завершил в это время переговоры о сдаче армии и крепости.

Император послал Рилля в Доншери к Бисмарку с просьбой назначить время для переговоров.

Железный граф быстро надел мундир и отправился навстречу императору. Он встретил его на половине дороги в деревне Френуа и здесь узнал, что император желает говорить с королем Вильгельмом, которого предполагал найти в Доншери.

Бисмарк сообщил царственному пленному, что главная квартира короля находится в трех милях, в местечке Вандресс, и что он, Бисмарк, ничего не может сообщить о будущем местопребывании императора.

Он предложил ему пока занимаемый им дом в Доншери.

Император принял предложение и шагом поехал в Доншери. Но за несколько шагов до города, близ Маасского моста, он велел остановиться у одиноко стоявшего домика. Он спросил, может ли он переговорить здесь с Бисмарком с глазу на глаз.

Бисмарк исполнил его желание, и оба мужа уселись на стульях возле домика. Свита находилась на некотором расстоянии от них.

Здесь надеялся Наполеон добиться более благоприятных условий капитуляции и представить дело в свою пользу, то есть свою невиновность в войне.

Но железный граф отвечал ему, что об условиях капитуляции переговоры будут вестись Мольтке и генералом Вимпфеном, затем спросил пленника, не желает ли он заключить мир.

Наполеон возразил, что он, как пленник, не может об этом говорить, что должен предоставить это существующему в Париже правительству. Однако он желал бы переговорить с королем Вильгельмом.

Бисмарк с твердостью заметил ему, что это свидание может состояться только по заключении капитуляции и что ему вообще не следует питать никаких надежд на смягчение условий. Канцлер в этот час был тем же железным человеком, который никогда не позволял себе уклониться от принятого раз решения. Наполеон, конечно, понял, что Бисмарк справедливо заслужил название «железного графа».

Между тем в Доншери прибыл барон Мольтке, чтобы представиться королю и предложить на его утверждение условия капитуляции.

Мольтке совершенно согласился со словами Бисмарка относительно переговоров и затем выразил готовность передать своему королю желание Наполеона.

Скоро выяснилось, что вблизи Френуа находится небольшой замок Бельвю, удобный для свидания короля с пленным императором. Наполеон изъявил на это свое согласие и вскоре отправился к указанному замку в сопровождении прусских конногвардейцев.

В полдень в замок Бельвю приехал король со свитой.

Наполеон, в полной парадной форме, с орденом Почетного Легиона, встретил своего победителя на плацу перед замком и отдал ему низкий поклон.

Король Вильгельм вошел с императором в расположенный позади стеклянный павильон, где они вступили в переговоры.

Благородный седой король был глубоко потрясен участью Людовика Наполеона и предложил ему для размещения замок Вильгельмсгее, возле Касселя.

Почти девяносто тысяч солдат, пятьсот орудий и бесчисленные военные запасы были отправлены вместе с пленным императором в Германию.

Людовик Наполеон сидел пленником в том самом замке, в котором некогда его добродушный дядя Жером, посаженный туда Наполеоном I, вел веселую и роскошную жизнь.

Тот самый замок Вильгельмсгее, который некогда служил Бонапарту дворцом, сделался в 1870 году местом заточения Бонапарта.

Людовик Наполеон утратил навсегда свой трон и блеск, одно только обстоятельство поддерживало в нем надежду и утешало его: он спас от плена императорского принца и вовремя переправил его на ту сторону пролива.

До какой степени плоха была во Франции организация сухопутных и морских сил и какой во всем царствовал обман и бахвальство, показывают нам следующие данные, найденные впоследствии в Тюильри и бросающие яркий свет на неспособность начальников и жалкое состояние дел! Но виной тому была не пресса, как утверждали Раш и Венедей, и не поддержка буржуа и рабочих, но скорее корыстолюбие чиновников; также мало виновна эта жалкая литература и в позднейшем коммунистическом движении, терзавшем Францию; повод к последнему скорее был дан теми так называемыми республиканцами, которые в критическую минуту исчезли так же бесследно, как и ставленники Наполеона и его супруги! Этих гуманных господ называют «доброжелателями народа», однако мы не знаем ни одного случая, где бы они действительно создали что-нибудь на благо народа.

Но возвратимся к нашим доказательствам того, как гнусно была ограблена и оскорблена Франция чиновниками Наполеона.

В конце июля морской министр обратился к морскому префекту в Шербурге со следующей депешей:

«Имеются ли у вас в наличии сапоги, чулки, рукавицы, кафтаны, шапки и тому подобное для похода войск в Немецкое и Балтийское моря?»

Морской префект не постыдился отвечать на это следующее:

«Наличное, имеющееся в запасе платье для похода в Балтийское и Немецкое моря, состоит из 330 пар шерстяных чулок для матросов, столько же для юнг, 7 пар непромокаемых сапог для матросов, 337 для юнг, 45 курток, 58 рукавиц и нескольких камзолов!»

Это был весь запас самого значительного арсенала во Франции! Будут смеяться и считать невероятным такой факт, однако он верен и объясняет отчасти неспособность и бездейственность французского флота, который довольствовался только тем, что захватывал купеческие суда и, подобно пиратам, считал их добычей.

• Предыдущая
• 107/122
• Следующая