Евгения, или Тайны французского двора. Том 2 - Борн Георг Фюльборн - Страница 115

• Предыдущая
• 115/122
• Следующая

Обвитые плющом колодцы иссякли; мраморные львы покрылись паутиной и пылью, а колонны треснули и обвалились.

Но даже сами развалины красноречиво говорят о прежнем великолепии и роскоши; эти останки еще возвещают о блеске и восточных чудесах давно минувших веков.

Удивленный путешественник еще найдет в Альгамбре дворы, балконы и арки из мрамора без малейшего пятнышка, целые части удивительного мавританского замка с хорошо сохранившимися залами и дверями, хотя здесь никто не живет и никто не заботится о них, кроме поселившихся ночных птиц или больших летучих мышей, неслышно летающих в пустых залах, и огромных ночных бабочек, порхающих между гробницами и развалинами.

В маленьких зданиях за стеной живут теперь только работники, пастухи и бедняки, а в монастырях бывает виден в полночь свет, как бы в знак того, что там есть люди.

К Альгамбре-то, этому громадному кладбищу минувшего времени, направлялись в великолепную весеннюю ночь два всадника.

В воздухе было совершенно тихо, хотя он делался все свежее и прохладнее. Торжественный полумрак лежал на обширном пространстве; всюду царствовала глубокая тишина, ни один стебель не шевелился, на небе горели бесчисленные звезды. Запах множества розмаринов наполнял воздух.

Вдруг в глубокой ночной тишине послышался звук колокола, так таинственно, как будто он доносился с самого неба. То тише, то громче раздавались эти звуки по степи.

Это был Виллильский колокол, в сплаве которого, как утверждают андалузцы, находился один из тридцати сребреников, за которые Иуда продал Спасителя. Этот колокол, как говорит предание, звонит сам собой, если стране угрожает несчастье или предвидятся тяжелые времена.

Звуки Виллильского колокола потрясли ночной воздух.

Всадники, ехавшие по гранадской дороге, также услышали его.

Они удержали своих скакунов. Им обоим было известно значение этого звона.

Один из всадников был десятью годами старше другого. Их превосходные лошади, утомленные долгим путем, и богатое платье показывали, что они принадлежат к высшему сословию.

– Виллильский колокол, – сказал наконец младший, прерывая глубокую, наводящую страх тишину. – Слышите, принц?

– Да спасет Пресвятая Дева Испанию, – отвечал набожно старший.

– Что означает этот звон, когда кончилась кровавая война между Францией и Пруссией, возникшая по поводу Испании? – спросил другой, в котором мы узнаем Рамиро Теба.

– Вы знаете, дон Рамиро, что мой отец и, следовательно, я отказались от испанской короны, и что итальянский принц Амедей вступил на трон. Мы не желаем нового кровопролития, не хотим снова затеять войну, – говорил спутник Рамиро, сын того дона Карлоса, за права которого прежде сражались Олимпио Агуадо, маркиз и Филиппо. – Испании необходим мир! Довольно пролито крови!

Рамиро молчал.

Между тем вдали все еще продолжали раздаваться звуки таинственного колокола.

Что означали эти загадочные звуки?

Сын итальянского короля прибыл в столицу Испании, когда разгорелась страшная война между Францией и Пруссией по поводу кандидатуры принца Леопольда Гогенцоллернского.

Будет ли несчастлив новый выбор для Испании, которая послужила, по-видимому, поводом к ужасному кровопролитию? Неужели не окончатся несчастья и междоусобные войны в этой благословенной стране?

Сын дона Карлоса схватил руку Рамиро.

– Мои намерения и планы чисты, я спешу вместе с вами в Гранаду, чтобы исправить зло, происшедшее, может быть, по причине устранения династии моего отца.

– Вы едете к инфанте Инессе Барселонской, принц?

– Да, чтобы предложить ей свою руку, – впрочем, вы это знаете, дон Рамиро! Этим союзом я заглажу старый проступок, тяжелую вину моих предков! Инесса – дочь Черной Звезды, которого лишили престола и короны только потому, что у него на лбу было черное пятно! Черная Звезда был законный наследник короля Карла, а не король Фердинанд и не мой отец дон Карлос! Несчастного инфанта сослали в отдаленный монастырь и отняли у него права первородства и законного наследования престола. Фердинанд, брат Черной Звезды, получил корону и передал ее Изабелле, своей единственной дочери!

– Ваши слова удивляют меня, принц…

– Несправедливо приобретенный трон принес дурные плоды моему дяде и его дочери, – продолжал инфант. – Король Фердинанд умер, страдая ужасной болезнью, а Изабелла должна была бежать от преследования своих собственных фаворитов и искать убежища на чужой стороне, подобно императрице Евгении. Черная Звезда уже давно переселился к предкам, и теперь остался только один потомок, только одна отрасль этого несчастного, лишенного отечества королевского сына, это – инфанта Инесса Барселонская.

– Она живет во дворце по ту сторону Гранады?

– Да, дон Рамиро.

– Друг Олимпио и его жены?

– Это она! Быть может, колокол Виллильский, который мы слышали по дороге, не пророчит на этот раз бедствий Испании; может быть, он возвещает, если инфанта примет мое предложение, празднование мира, отмечаемое потомками тех, которые некогда взяли на свою душу ужасный грех!

– Дай Бог, – сказал Рамиро Теба, который прибыл издалека и вместе с сыном дона Карлоса ехал теперь из Лиссабона в Гранаду. – Теперь мне понятна вся тайна Черной Звезды и вашей скрытности!

– Виллильский колокол сделал меня откровенным, дон Рамиро! Вы приехали из Бразилии навестить дона Олимпио Агуадо, и совет короля, дона Педро, побудил меня отправиться вместе с вами в путь, когда я решился предложить свою руку инфанте Барселонской.

– Но любите ли вы действительно инфанту? – спросил искренно Рамиро.

– Я видел ее несколько лет тому назад в Мадриде, когда, на обратном пути из Франции, она ехала в свою виллу в Гранаде. Я увидел ее, и ее образ зажег пламя в моем сердце. Притом я вспомнил о нашей наследственной– вине, и когда я разговаривал с инфантой, то ясно понял, что жизнь нисколько не изменила ее печального взгляда на людей. Подумайте, дон Рамиро, где она жила…

– Я все знаю, принц, – сказал сын Евгении серьезно и мрачно.

– Далее, вспомните, что инфанта при жизни своих родителей вела кочевую жизнь и научилась избегать людей. Черная Звезда был отверженник, дон Рамиро; не мог ли он завещать свое воззрение, свою ненависть не только жене, которая так скорбела у его трупа, но и своему единственному дитяти? О, инфанта прекрасна! Инфанта будет походить на ангела, если найдет существо, которое твердой рукой поведет ее ко всему честному и благородному. Инфанта – звезда моей жизни, но не темная, а ярко сияющая, чудная звезда, которую я в состоянии обожать и которой готов молиться.

– Вы любите инфанту, принц, – сказал Рамиро, – ваши слова доказывают это. Вы безумно и от всей души любите эту благородную донну!

Сын дона Карлоса, не выпускавший руки Рамиро, посмотрел на него светлым взглядом и сказал нежно и тихо:

– Да, дон Рамиро, я горячо и страстно люблю Инессу, но не знаю, есть ли в ее сердце хоть капля любви ко мне. Вы видите, что эта неуверенность страшно мучает меня. Я охотно уступаю другому трон Испании, нет ничего завидного в настоящее время носить корону этой страны, но я хочу насладиться любовью, истинной любовью и загладить тот грех, наказание за который, как сказано в Библии, будет преследовать до тысячного поколения. Это цель моей жизни, дон Рамиро, и я тогда только буду ликовать, когда инфанта с истинной любовью протянет мне руку!

– Вы говорите, как будто сомневаетесь, принц!

– Не забывайте прежней жизни инфанты. Она ненавидит людей!

– Но вы подходите к ней с честными намерениями и с чистой истинной любовью.

– А если она не поверит?

– Вы правы, принц. Прошедшее и тяжкие испытания могли печально подействовать на инфанту и совершенно охладить ее душу. Но я знаю, что инфанта верит Олимпио Агуадо и уважает его жену, – что если бы вы сообщили прежде ваше намерение и вашу благородную тайну этим любимым инфантой людям!

– Я хотя слышал, что дон Агуадо был преданным генералом моему отцу, но я не знаком ни с ним, ни с его женой!

• Предыдущая
• 115/122
• Следующая