Фидель Кастро. Политическая биография - Леонов Николай Сергеевич - Страница 58
- Предыдущая
- 58/103
- Следующая
Фидель, увидев терпящих бедствие товарищей, несмотря на опасность, приказал возвращаться, чтобы оказать им помощь. Его машина, попав в водоворот в русле реки, также понеслась, не подчиняясь рулю, на фермы моста. Столкновение было неизбежным. Фидель приказал всем быть готовыми выпрыгнуть в момент удара и удерживаться за перила моста, а затем выбираться на остававшийся незатопленным пятачок дорожной насыпи. Сам он показал пример другим, ловко в доли секунды выбросившись из переворачивавшейся машины наверх. Вскоре вся маленькая группа людей, сопровождавших Фиделя, оказалась на маленьком островке, отрезанном со всех сторон бушевавшей стихией. Участники вспоминают, что там же оказались и две-три коровы, случайно спасшиеся от потоков воды. Они были настолько возбуждены, что бросались на людей, бодали их и грозили сбросить в воду. Первой заботой Фиделя было спасти товарищей из первой машины, которые с трудом удерживались на телеграфных столбах, деревьях ниже по течению. Используя чудом спасенные надувные автомобильные шины, привязывали их веревками или снятыми телеграфными проводами и пускали их вниз по течению. Когда товарищам удавалось схватить этот импровизированный спасательный круг, то его буксировали на островок, где была вся группа. Таким образом удалось мало-помалу выручить всех попавших в беду.
Но вода продолжала прибывать, размеры суши катастрофически уменьшались, а кругом на многие километры бушевали грязевые потоки. Вдруг прямо над головой раздался рокот моторов, и вертолет завис прямо над пятачком, где сгрудились все участники операции. Оказалось, что с берега постоянно велось наблюдение за группой Фиделя, и, видя их отчаянное положение, пилоты взялись выручать товарищей, несмотря на ураганный ветер и ливень. Фидель отказался подняться в вертолет, заявив, что он не позволит себя спасать, поскольку сам прибыл, чтобы оказывать помощь. Аргументом, который возымел действие, было то, что Фидель должен был организовывать руководство всей операцией из командного пункта, его указаний ждали товарищи во многих местах, а находясь на этом пятачке без связи, без транспортных средств, он практически исключал себя из работы. Уже на твердой суше, убедившись, что переправлены все остальные товарищи, он вновь занялся руководством спасательными работами.
Еще там, в районе бедствия, он распорядился, чтобы были приняты меры по максимальному облегчению положения крестьян, потерпевших бедствие. В любое другое время такое несчастье означало бы окончательное разорение и нищету для десятков тысяч семей. Но теперь революционное правительство распорядилось считать оплаченными все кредиты, выданные ранее крестьянам в районе катастрофы, им были погашены все долги, была оказана помощь в восстановлении жилищ. Из других районов страны были привезены сельскохозяйственные животные, которые стали базой для разведения новых стад. Пострадавшим было предоставлено преимущественное право на получение ссуд, были введены дополнительные налоги на некоторые продукты потребления (например, на пиво, сигареты, мясо), сборы от которых целиком шли на восстановление пострадавших районов. Вся нация помогала нормализации жизни в опустошенных «Флорой» зонах. В течение шести месяцев все разрушения были исправлены, жилой фонд и хозяйственные постройки вновь отстроены, поля вспаханы и пересеяны. Жизнь снова вошла в нормальную колею.
Операция по ликвидации последствий страшного стихийного бедствия помогла сплотить крестьянство вокруг революционного правительства.
Но ущерб, нанесенный ураганом «Флора», был столь велик, что экономика страны была отброшена на год-два назад. Конечно, нельзя списывать все недостатки народнохозяйственного развития на капризы природы, но уж так получилось, что на Кубу в первые десять лет после победы революции обрушились наибольшие испытания, вызванные метеорологическими условиями: 6 раз за эти десять лет она подвергалась нашествию разрушительных ураганов — не таких катастрофических, как «Флора», но достаточно сильных, чтобы нанести огромный ущерб сельскому хозяйству. Дважды за это время страна переживала засухи, равных которым не было в истории Кубы. Конечно, это не могло не сказаться самым негативным образом на общих результатах.
И все-таки кубинским революционерам казалось, что они могут сделать все, даже невозможное, настолько была велика их вера в свои силы, в безмерные возможности человека — того самого субъективного фактора, который не раз выручал Кубинскую революцию в, казалось бы, безвыходных ситуациях. В таких условиях и родился в 1963 г., а затем принял конкретные черты план: произвести в течение одного сельскохозяйственного цикла 10 млн. тонн сахара. К 1965 году уровень производства сахара достиг среднего дореволюционного, таким образом были преодолены все трудности переходного периода. Надо признать, что это относительно короткий срок, если учесть, что за это время пришлось полностью изменить систему производственных отношений в сельском хозяйстве, а также перестроить систему внешнеторговых отношений, имевшую жизненно важный для производства сахара характер. К этому времени были полностью преодолены антитростниковые настроения, с февраля 1965 года Фидель возглавил Национальный институт по проведению аграрной реформы, который по существу курировал всю отрасль по производству сахара. Одновременно решением правительства было создано министерство сахарной промышленности.
План произвести 10 млн. тонн сахара за один сельскохозяйственный цикл не был только волевым решением, для него имелись и определенные объективные предпосылки. На Кубе было широко известно, что в дореволюционное время посевы сахарного тростника всегда были больше реальной потребности производства, диктуемой внутренними и внешними рынками. Значительная часть посевов оставалась резервной, в расчете на внезапное улучшение международной конъюнктуры и возможность выбросить на мировой рынок дополнительные количества сахара. Деловые крути всегда надеялись, что где-нибудь в другой сахаропроизводящей стране в результате стихийных бедствий, сельскохозяйственных вредителей или событий социального порядка вдруг произойдет спад производства и тогда можно будет использовать эти резервные посевы. Например, в 1954 году из имевшихся в стране 114 тысяч кабальерий сахарного тростника было срублено всего 71 тыс. На следующий год из 107 тыс. кабальерий урожай убран с площади 62 тыс. кабальерий. То, что брошенный сахарный тростник переспевал, начинал цвести, никого особенно не беспокоило. Затрачивались и погибали немалые средства, но это были обычные издержки капиталистического производства, вынужденного приспосабливаться к колебаниям мирового рынка. Но наличие этих резервных площадей и посевов наводило на мысль пустить их в дело.
До того, как возник план производства 10 млн. тонн сахара, Куба только один раз, в 1952 году, смогла преодолеть рубеж 7 млн. тонн. По подсчетам специалистов, исследовавших возможности сахарных заводов (а они взяли наивысшие достижения каждого завода в разные годы и сложили их вместе), оказалось, что в оптимальном варианте можно было выдать 7,5 млн. тонн.
Но, во-первых, можно было продлить срок работы заводов (они действовали 110-120 суток в году), во-вторых, можно повысить нагрузку на производственные мощности, в-третьих, учитывался фактор возросшей политической сознательности трудящихся. Немаловажным обстоятельством было и то, что теперь вся отрасль была в руках одного хозяина — народа, что позволяло повысить уровень всей работы, улучшить маневр резервами. Трудности, со своей стороны, тоже были очевидными: заводы были оснащены устаревшим оборудованием и большую часть года они находились в стадии перманентного ремонта, остро не хватало транспорта для перевозки гигантского количества зеленой тростниковой массы с плантаций на заводы, страна никогда не имела достаточного количества квалифицированных рабочих рук для такого резкого расширения сахарного производства. И все-таки с 1965 года был взят курс на достижение в 1970 г. гигантского урожая в 10 млн. тонн сахара.
- Предыдущая
- 58/103
- Следующая
