Фидель Кастро. Политическая биография - Леонов Николай Сергеевич - Страница 90
- Предыдущая
- 90/103
- Следующая
Таким образом, Договор о дружбе и сотрудничестве, подписанный на волне прежней инерции, но в условиях становившихся все более явными разногласий, оказался обращенным не в будущее, а в прошлое советско-кубинских отношений. В лучшем случае он лишь отдал дань уходившей эпохе двусторонних связей. После состоявшегося вскоре съезда народных депутатов СССР события довольно стремительно стали развиваться в противоположном направлении. Обозначился спад в межгосударственных отношениях.
В известном смысле 1989 год можно считать рубежом, за которым для Кубы начиналось новое «летосчисление». Разрушение европейского социализма, являвшегося в течение трех десятилетий главным союзником Кубы, вступило в свою критическую фазу. Летом 1989 г. состоялся «триумфальный» визит американского президента Дж. Буша в наиболее продвинувшиеся к тому моменту по пути либерализации Польшу и Венгрию. В СССР «зачарованные» граждане сутками просиживали у телевизоров и радиоприемников, ловя сообщения о баталиях между «демократами» из межрегиональной депутатской группы и «консерваторами» на съезде Советов. В конце того же года рухнула «Берлинская стена» и началась волна так называемых «бархатных» революций.
Наступил момент, когда необходимо было дать открыто четкую оценку происходящим процессам, объяснить кубинскому народу их неизбежные последствия для страны. Фидель Кастро выбрал для этой цели свое традиционное выступление по случаю Дня национального восстания. 26 июля 1989 г., выступая на митинге в Камагуэе, он охарактеризовал события, происходившие в странах содружества, как целенаправленный процесс реставрации капитализма. Анализ ситуации Фидель завершил призывом к кубинскому народу крепить свой революционный дух перед лицом опасности, грозившей Кубе. Его речь апеллировала к глубинным патриотическим чувствам народа. Он напомнил об октябрьском кризисе 1962 года, когда советское руководство в одностороннем порядке приняло решение о выводе ракет с острова, но у Кубы остались «моральные ракеты» — непреклонная воля к защите своей национальной независимости. Это оружие, доказывал Фидель, сохранилось у кубинского народа и до сих пор. Поэтому он выразил уверенность в прочности социализма на Кубе. «Мы должны предупредить империализм, — заявил Фидель Кастро, — чтобы он не питал особых иллюзий в отношении нашей революции и в отношении того, что наша революция не сможет защищаться, если произойдет разрушение социалистического содружества». Здесь же Фидель впервые поднял вопрос о возможности распада Советского Союза. «Если завтра или однажды нас разбудят новостью о том, что СССР распался... даже в этих условиях Куба и Кубинская революция продолжат борьбу и будут способны защищаться».
Семь лет спустя, 26 июля 1996 г., Ф. Кастро, выступая в Ольгине, вспомнил о той своей речи, где он впервые упомянул о возможности распада СССР. «Когда я сказал об этом в тот день, я понимал, что кто-то сочтет, что я фантазирую. Кто мог думать подобное об этой великой стране, которая разгромила фашизм, которая совершила первую социалистическую революцию, которая столько дала человечеству?!»
Через полгода после своего июльского выступления 1989 года, в январе 1990 г., на XVI съезде Профцентра трудящихся Кубы Фидель охарактеризовал механизм разрушения социализма в Восточной Европе: «Посмотрите, какой это урок: кое-кто хотел спасти социализм, идя на уступки. Как мало знают они прожорливую и чудовищную сущность империализма и реакции. Если дать им ноготок мизинца, они захотят фалангу этого пальца; если дать им фалангу, они попросят палец; если дать им палец, они попросят кисть руки; если дать им кисть, они попросят всю руку; если дать им руку, они оторвут голову. Что это за манера защищать социализм, начав с того, чтобы остаться одноруким и хромым?!»
Анализ разрушительных процессов в Восточной Европе и самом СССР позволил Ф. Кастро сделать вывод о том, что «если продолжится развитие некоторых очень негативных тенденций, мир превратится из двуполюсного в однополюсный под владычеством Соединенных Штатов». Впервые, как мы уже отмечали, Фидель высказал эту мысль в своем выступлении 7 декабря 1989 г.
Кризис номенклатурно-бюрократической модели социализма в СССР и Восточной Европе, обозначившийся еще в первой половине 80-х годов, пройдя через горнило перестройки, к концу десятилетия завершился демонтажем прежних политических и экономических структур и принятием правящими элитами этих государств ценностей неолиберализма.
Правительства восточноевропейских стран начали сворачивать свои отношения с Кубой. На это влияла внутриполитическая и экономическая конъюнктура, сложившаяся в них в ходе либерализации, переориентация на Запад и прямое давление США. Уже в 1989 г. некоторые из них начали пересматривать прежние договоренности или просто прекращали их выполнение. Например, в октябре 1989 г. в «Гранме» был опубликован материал, где с возмущением говорилось о навязанном Кубе Венгрией новом торговом контракте на первую половину 1990 г. Согласно ему предусматривалось, что стоимость комплектующих для сборки на Кубе автобусов «Хирон» («Икарус») увеличивалась на 20% по сравнению с 1989 г. и на 40 % по сравнению со стоимостью, предусмотренной контрактом в начале пятилетки. Аналогичные процессы происходили во взаимосвязях и с остальными государствами — членами СЭВ. Это осложняло экономическое положение Кубы.
Лишь СССР, благодаря позиции части советского руководства, предпринимал, по крайней мере до августа 1991 г., усилия для выполнения заключенных ранее соглашений. Но и у него это с каждым новым годом перестройки получалось все хуже.
В своем выступлении на XVI съезде Профцентра трудящихся Кубы 28 января 1990 г. Ф. Кастро констатировал факт распада социалистического содружества и его последствия для Кубы. «На протяжении десятилетий, — подчеркнул он, — наши планы, наши годовые и пятилетние программы развития основывались на существовании, кроме Советского Союза, ряда восточноевропейских социалистических стран, с которыми мы заключали договоры, соглашения и установили тесные экономические отношения. Мы имели надежные рынки для наших продуктов, источники снабжения важным оборудованием и разнообразными товарами, мы приложили усилия в этом направлении, чтобы скомпоновать и дополнить нашу экономику, а в настоящее время политически этот социалистический лагерь не существует. Неужели мы будем обманывать самих себя?.. Продолжив анализ, Фидель выразил надежду, что в 1990 году еще будут выполнены отдельные существующие торговые соглашения в силу предыдущих планов. При этом, будучи реалистом, он заметил, обращаясь к делегатам профсоюзного съезда, что „уверенности в этом у нас нет, и никакой уверенности быть не может... Это что касается 1990 года. А что касается 1991 года, то совершенно невозможно представить себе пятилетний план 1991 — 1995 гг. Неясно, на какой основе и с кем нам придется согласовывать эти планы...“
В 1990 г. ситуация в экономических связях Кубы с восточноевропейскими государствами резко ухудшилась, и Ф. Кастро резюмировал ее в интервью мексиканской газете «Соль де Мехико» в октябре 1990 г. Он отметил, что за последние 30 лет между Кубой, СССР и другими социалистическими странами установились «справедливые и взаимовыгодные отношения», благодаря которым республика достигла высокого уровня развития. Однако произошедшие в Восточной Европе изменения привели к тому, что Куба «лишилась основ экономического сотрудничества».
В 1989 г. кубинская экономика, несмотря на начавшийся кризис в отношениях с партнерами по СЭВ, уже дала почти 3 % прироста. Однако трудности стремительно нарастали, и Фидель уже на XVI съезде ПТК впервые призвал «подготовиться и даже создать планы на особый период в мирное время» (подч. авт.) Ф. Кастро здесь же пояснил, что подразумевается под этим периодом. Он, по мнению Фиделя, мог наступить, когда из-за резкого сокращения или даже полного прекращения экономических связей со странами Восточной Европы и СССР снабжение Кубы традиционными товарами, поступавшими оттуда, в первую очередь энергоносителями и сырьем для промышленности, станет исключительно трудным. «Нам надо предвидеть наихудшее положение, в котором может оказаться страна в особый период мирного времени, и что нам надо делать в этом случае, — подчеркнул Фидель. — Мы сейчас напряженно работаем в этом направлении». При этом Ф; Кастро не просто поставил задачу «бороться с этими трудностями, чтобы выжить, но бороться с этими трудностями и, кроме того, развиваться». Официально о введении в действие программы особого периода в мирное время Ф. Кастро объявил в августе 1990 г.
- Предыдущая
- 90/103
- Следующая
