Дэйтрейдер. Кровь, пот и слезы успеха - Борселино Льюис Дж. - Страница 40

• Предыдущая
• 40/66
• Следующая

Технический анализ, которым я пользуюсь, все более усложняется, но я никогда не отклоняюсь от своих основ – чувства рынка и потока приказов на пол. Это сочетание торгового пола и технического анализа – мой особый, фирменный подход. Даже сегодня, когда я все больше перехожу на компьютерный трейдинг, нельзя недооценивать информацию о происходящем на торговом полу. Технические ценовые графики служат средством навигации, но они не дают полную картину. Стоя в яме, вы можете чувствовать настроение других трейдеров. Вы наблюдаете за потоком приказов от брокеров, который дает вам индикацию базовых уровней. И помимо этого, у меня есть просто физический инстинкт, развитый за прошедшие годы.

Аналитики, с которыми я работал, иногда дружески называли меня "цыганом". Бывают случаи, когда я исполняю какую-то сделку, основываясь на интуиции и опыте, а не исключительно на техническом анализе (хотя и не игнорирую его). После 18 лет торговли я просто развил в себе способность читать и интерпретировать рынок, который можно отслеживать по любому графику, столбиковой диаграмме или компьютерной программе.

Я всегда был больше, чем просто скальпером. Я торговал с убеждением, с верой в направление рынка. В яме существуют скальперы, никогда не торгующие с помощью собственного мнения, и дела у них идут очень хорошо. Они получают шестизначные доходы за счет торговли тик за тиком. Они ждут приказов крупных клиентов, которые временно выводят рынок из равновесия. И они включаются в покупку текущих низов или в продажу, когда рынок уходит на несколько тиков вверх. Прибыли на сделку могут быть небольшими, но они твердые и быстро накапливаются, в то время как риск сравнительно низкий. Для описания этого типа торговли я использую следующую аналогию: это все равно, как если бы вы играли в бейсбол, стоя левой ногой на первой базе, а правой могли дотянуться через все базы до домашней зоны, пока летящий мяч находится в воздухе. Когда мяч вылетает за ограждение, вы снимаете вашу ногу с первой базы и оказываетесь в домашней зоне. Вы заработали очки, и при этом все время находились в безопасности.

Я никогда не придерживался такого стиля. Я начал с анализа мнений о направлении и настроении рынка. В то время, когда я по-прежнему занимался скальпированием, я предпочитал торговать с бычьим или медвежьим смещением. Мое убеждение и мой послужной список правильного чтения рынка привлекли внимание других главных игроков в S&Р-яме, трейдеров крупных брокерских домов или работающих на управляющих капиталом, подобных Полу Тьюдору Джоунсу. В те дни, когда рынок не имел выраженного направления, я выставлял агрессивные цены покупок и продаж. Брокеры сообщали о рыночной активности менеджерам столов, которым хотелось знать лишь одно: чьи это были биды или офферы? Очень часто ответом на этот вопрос был "LBJ".

Большая часть разговоров на торговом полу ведется сигналами рук, выражением лица и чтением по губам. Это место слишком шумное, чтобы можно было что-то расслышать с расстояния более нескольких футов. Вы, конечно, не можете покинуть свое место в яме, чтобы покричать кому-нибудь в ухо. Таким образом, когда менеджер стола спрашивает "Кто предлагает цену?", он передает этот вопрос с помощью сигналов. Ответ от брокера на полу часто тоже поступает с помощью сигнала. Сигналом, соответствующим Merrill Lynch, является сжатые вместе большой, указательный пальцы и мизинец, поднятые вверх, что изображает рога быка – символ компании Merrill Lynch. Сигналом, соответствующим компании Е.Е Hutton, является оттопыренное ухо. (Когда Е.Е Hutton говорит, люди слушают…) Сигналом, изображающим меня, была задержка дыхания и раздутие щек. Я не знаю, что это должно было означать. Возможно, они считали меня болтуном. Я никогда никого не спрашивал, каким образом это выражение лица ассоциировалось со мной. Хотя, возможно, мне не хотелось об этом знать…

Другие трейдеры начали следовать за мной, покупая, когда покупал я, и продавая, когда я продавал. Таким образом, мне пришлось по ходу дела придумывать несколько финтов, чтобы маскировать свои действия. Например, я хотел идти в шорт или выйти из длинной позиции. Я знал, что, если я начну продавать, куча народу запрыгнет ко мне на подножку, толкая рынок вниз, и мне будет труднее продать по высокой цене. Тогда для продажи своих контрактов я задействовал брокеров. Например, я размещал приказы на продажу 10 контрактов по 70, других 10 контрактов – по 80 и еще 20 контрактов – по 90. После этого я выставлял цену так, как если бы я собирался идти в лонг. Если рынок находился на уровне 50, я начинал просить по 55. Другие трейдеры подключались, запрашивая по 60. Затем я ставил покупку по 60. Тогда они покупали по 70, и мой первый приказ на продажу мог быть исполнен. Как только эта сделка была сделана, я ставил покупку по 70, и кто-то другой мог покупать по 75, а затем – по 80, и мой второй приказ мог быть исполнен. После этого я поднимал покупку до по 80, кто-то покупал по 90, и последние из моих контрактов оказывались проданными.

Хотя моя карьера трейдера, включая более 10 лет в качестве локала, была успешной, я сделал ее не без посторонней помощи. На протяжении многих лет я работал с очень хорошими людьми. Многие из них сами стали успешными трейдерами. Я бы поступил некорректно, если бы особенно не отметил одного человека, Джони Вебер. Джони была клерком, брокером, а с 1969 года – трейдером на Мерк, работая на меня около 15 лет. Она многие годы стояла рядом со мной в яме и вела запись моих сделок. Она рассказывала историю, что когда я впервые начал торговать в S&Р-яме, ей пришлось разговаривать со мной относительно ее работы у меня. Я был настолько высокомерным и наглым, что она ни в коем случае никогда не согласилась бы пойти работать ко мне. Наконец, в качестве одолжения моему наставнику Маури Кравитцу, она согласилась работать на меня неполный рабочий день, а затем стала моим ассистентом на постоянной основе.

Когда речь идет об исправлении непрошедшей сделки, проверке ошибок и перезаключении сделок, никто не может это делать лучше, чем Джони. И за прошедшие годы у меня сложилась полная уверенность в ее возможностях и в ее оценках. Что еще более важно, в худшие моменты моей жизни, когда мои мысли иногда были вдали от рынка ийа болезненного течения развода, Джони была единственным человеком, не членом моей семьи, которому я полностью доверял. Наивысшая похвала, которой я могу ее отметить, это то, что я всегда считал нас командой, ее высшие интересы всегда совпадали с моими.

На протяжении многих лет Джони ассистировала мне в яме. Когда Мерк объявила, что в яме могут стоять только члены биржи, я купил дополнительное членство, чтобы она могла стоять возле меня. Пока я торговал быстро и неистово, Джони вела запись моих торговых карт. Тогда трейдерам и брокерам разрешалось вводить информацию с карт в систему в конце дня. Позже правила ужесточились, и нам приходилось вводить информацию с карт через определенные интервалы времени. После этого карты надо было пронумеровать по порядку, и на верху каждой карты печатать имя трейдера. Поскольку я мог иногда совершать несколько сделок одну за другой, покупая или продавая 10,20,30 или даже 100 контрактов, ведение записи карт сильно тормозило меня. Тогда подключалась Джони.

В карту каждой сделки должны быть включены семь конкретных показателей: товар, месяц, количество, цена, временная вилка, идентификационный знак брокера или трейдера противоположной стороны сделки и его клиринговая фирма. Я прославился тем, что записывал на картах лишь достаточный минимум деталей, затем вручал их Джони, которая, отслеживая мои сделки, могла расшифровывать мои иероглифы и заполнять пустые места. Но иногда попадались такие каракули или такая мазня, что даже Джони не могла в них разобраться.

"Эй, – кричала она на меня, используя одно из ее ласковых заменителей бранных слов на мой счет. – Что, по-твоему, должно быть здесь записано?" Я искоса поглядывал на карту и сообщал ей детали.

• Предыдущая
• 40/66
• Следующая