Практичное изобретение - Кларк Артур Чарльз - Страница 22

Фред издал нервный смешок, и Лю лихорадочно принялся искать в своем тексте место, на котором остановился.

— Свист ниоткуда, — произнес он. — Доктор Бокмен, а эти необыкновенные точки никак не окрестили?

— Нет, — ответил Фред. — На сегодняшний день для них нет ни объяснения, ни названия.

Объяснения этому явлению до сих пор не нашли, но я предложил название, которое, кажется, прижилось — «эйфория Бокмена». Может, мы и не узнаем, что это за точки, зато прекрасно знаем, какое они оказывают воздействие, стало быть, название вполне удачно. Эйфория — то есть чувство абсолютного благополучия, чувство полноты жизни — действительно, это самое подходящее слово.

После передачи Фред, Лю и я благоволили друг к другу до того, что просто в пору расплакаться.

— Не помню, чтобы передача когда-нибудь доставляла мне такое удовлетворение, — сказал Лю. Искренность — не его конек, но на сей раз он говорил то, что думал.

— Одно из самых незабываемых впечатлений всей моей жизни, — заявил Фред. Вид у него был озадаченный. — Чрезвычайное, ни с чем не сравнимое…

Мы оказались в таком замешательстве от переполнявших нас чувств, так сбились с толку, что поспешили разойтись. Я побежал домой пропустить рюмочку-другую, но и там застал ситуацию, не менее не обычную.

В доме было тихо, и я дважды прошел по комнатам, прежде чем обнаружил, что там кто-то есть. Жена моя, Сьюзен, милая и заботливая хозяйка, всегда гордилась своим умением накормить нас вкусно и вовремя; а тут она улеглась на кушетке, мечтательно уставившись в потолок.

— Дорогая, — позвал я осторожно, — я уже дома. Пора ужинать…

— Сегодня по радио выступал Фред Бокмен, — рассеянно отозвалась она.

— Знаю. Я был с ним в студии.

— Он увел нас в иные миры, — она вздохнула. — Вот именно, в иные миры. Этот шум из космоса… когда он включил шум, все словно бы ушло от меня далеко-далеко. С тех пор я лежу и никак не могу избавиться от впечатления…

— М-м-гм, — я прикусил губу. — Тогда я, наверное, лучше пойду поищу Эдди…

Эддн — это мой десятилетний сын, капитан непобедимой в масштабах ближайшей округи бейсбольной команды.

— Побереги силы, пап, — послышался тихий голос из полумрака.

— Ты дома? Что стряслось? Игру отменили по случаю атомной войны?

— Да нет. Мы разыграли восемь подач.

— И так их расколошматили, что они решили не продолжать, а?

— Они держались вполне прилично. Счет был равный, двое у них были в игре, двое вне игры. — Он говорил так, словно пересказывал сон. — А потом, — глаза у Эдди расширились, — у всех вроде как пропал интерес, взяли и пошли прочь. Я вернулся домой, смотрю — наша старушка устроилась здесь на кушетке, так я лег прямо на пол…

— Но зачем? — с недоверием спросил я.

— Пап, — ответил Эдди задумчиво, — будь я проклят, если я знаю…

— Эдди!.. — воззвала к нему мать.

— Мам, — откликнулся Эдди, — будь я проклят, если ты сама знаешь…

Будь я проклят, если кто-либо смог бы что-либо объяснить, но я ощутил какое-то саднящее подозрение. Я набрал номер Фреда Бокмена.

— Фред, я не оторвал тебя от обеда?

— Было бы от чего, — ответил тот. — В доме ни крошки, я как раз сегодня разрешил Марион взять машину, чтоб закупить провизию. Теперь вот ищет магазин, который был бы еще открыт.

— Что, конечно, машина не заводилась?

— Машина-то завелась, — ответил Фред. — Марион даже добралась до магазина. А потом вдруг почувствовала себя такой счастливой, что вышла из магазина обратно на улицу. — Голос у Фреда был унылый. — Ох, уж эти мне женщины! Настроение у ник меняется ежеминутно, но досадно, что она еще и врет…

— Марион врет? Быть не может!

— Она пыталась меня уверить, что вместе с ней из магазина вышли все продавцы и все покупатели, все до одного…

— Фред, — сказал я, — у меня есть новости. Могу я подъехать к тебе после ужина?

Когда я приехал к Фреду Бокмену, тот сидел, уставившись в вечернюю газету.

— Весь город свихнулся, — сообщил мне Фред. — Без всякой видимой причины все машины поостанавливались, будто пожарную сирену заслышали. Здесь пишут, что люди замолкали на полуслове и молчали пять минут подряд. А сотни других выходили на холод с закатанными рукавами да еще и скалились во весь рот, словно зубную пасту рекламировали. — Он пошуршал газетой. — Уж не об этом ли ты собирался со мной говорить?

Я кивнул.

— Все это происходило, пока транслировался свист, вот я и подумал, что, наверно…

— Не наверно, а точно. Шансы против — не выше чем один на миллион, — заявил Фред. — Время совпадает с точностью до секунды.

— Но большинство людей и не думали слушать радио!..

— Да, но если моя теория верна, им и не надо было его слушать. Мы приняли из космоса слабые сигналы, усилили их примерно в тысячу раз и ретранслировали. Каждый, кто находился не слишком далеко от передатчика, получил добрую дозу такого усиленного излучения, хотел он этого или не хотел. — Фред пожал плечами. — Словно бы все мы прогулялись поблизости от горящего поля марихуаны…

— Почему же ты раньше не ощущал ничего подобного?

— Потому что я никогда не усиливал сигналы и не ретранслировал их. Мощный передатчик — вот что дало сигналам новую жизнь.

— И что же ты теперь намереваешься делать?

Фред удивился:

— Делать? А что тут, собственно, можно сделать? Разве что выступить со статьей в каком-нибудь журнале?..

Без всякого предупреждения входная дверь распахнулась, в комнату ворвался Лю Гаррисон, побагровевший и задыхающийся, и жестом тореадора сорвал с плеч пальто.

— Решили взять его в долю? — спросил Гаррисон, показывая на меня. Фред непонимающе заморгал.

— Его? Куда?

— Это же миллионы! — продолжал Лю. — Миллиарды!..

— Чудеса, — вымолвил Фред. — О чем вы говорите?

— Звездный свист! — воскликнул Лю. — Он им понравился. Он свел их с ума. Вы видели газеты? — Лю даже протрезвел на мгновение. — Ведь это же свист наделал переполоху, правда, док?

— Мы полагаем, что да, — ответил Фред. Он явно встревожился. — А как, по-вашему, мы можем заполучить эти миллионы и даже миллиарды?

— Недвижимость! — в упоении продолжал Гаррисон. — «Лю, — спросил я себя, — как обратить этот фокус в звонкую монету, если невозможно монополизировать Вселенную? И еще, Лю, как продать то, что каждый может получить бесплатно, едва ты начнешь передачу?..»

— А может, это как раз такое явление, которое не обращается в звонкую монету? — предположил я. — Мы ведь знаем не слишком много о том…

— Плохо ли быть счастливым? — прервал меня Лю.

— Нет, конечно, — вынужденно согласился я.

— То-то. Мы дали людям эту звездную петрушку, и она сделала их счастливыми. Теперь скажите мне: что же тут, по-вашему, плохого?

— Люди должны быть счастливыми, — сказал Фред.

— То-то и оно. — Лю просто раздувался от гордости. — Мы и собираемся их осчастливить. А они выразят нам свою признательность. Самое лучшее — это недвижимость. — Он выглянул в окно. — Тут есть сарай — прекрасно! Можем начать прямо здесь. Поставим в сарае передатчик, протянем к нему линию от вашей антенны, и вот вам, доктор, предприятие по эксплуатации недвижимости!

— Извините, — сказал Фред. — Что-то я за вами не поспеваю. Не годится это место для делового предприятия. Дорога сюда плохая, ни торгового центра вблизи, ни автобусной остановки, вид никудышный, земля каменистая…

Лю несколько раз подряд подтолкнул Фреда.

— Док, док! Разумеется, у этого места есть недостатки, но, установив передатчик в сарае, вы дадите людям самую большую ценность во всем мироздании — счастье!

— Чертоги эйфории, — вставил я.

— Превосходно! — одобрил Лю. — Я займусь вербовкой клиентуры, а вы, док, расположитесь в сарае у рубильника. Едва клиент попадает в пределы ваших владений, вы подкинете ему маленькую порцию счастья, и не будет такой цены, которой бы он не заплатил за порцию побольше…

— Рай в шалаше, пока не иссякнет энергия, — снова вставил я.