Люблю мой 'Смит-Вессон' - Боукер Дэвид - Страница 39

• Предыдущая
• 39/47
• Следующая

– Слушайте, уж я-то точно знаю, какими вы были сторонниками. Шейла Бурмен сказала, что сериал зарежут, а вы двое ответили: "Да, Шейла, конечно, Шейла; мы понимаем и уважаем ваше решение". Вы – пара бесхребетных придурков, чтоб вам обоим под машину угодить!

Отвезя Мэдди на ночь к маме, Никки поспешила домой приводить себя в порядок. Она побрила ноги, накрасила ногти, обработала шампунем и кондиционером волосы и целую вечность провела, выбирая подходящий наряд. Она не находила себе места от возбуждения и одновременно цепенела от ужаса, как девчонка-подросток перед первым свиданием. За многие годы она впервые чувствовала себя живой.

Приняв ванну с ароматическими маслами, она надела халат и приготовила ужин – настоящую домашнюю лазанью. Это было любимое блюдо Билли. Но сегодня есть его будет другой. Готовя соус, она размышляла о вине. В холодильнике стояла бутылка приличного австралийского игристого, но Никки знала, что Билли всегда прячет в дальнем углу гардероба что-то стоящее. Это была одна из мелких заноз неравенства, на которые она обратила внимание лишь благодаря сеансам психотерапии. Когда Никки было что отпраздновать (практически никогда), они пили шардонэ. Мелкие победы Билли всегда отмечали настоящим шампанским.

Никки не полагалось знать, что Билли прячет в шкафу шампанское, так же как не полагалось знать, что в своем дневнике он называет ее коровой. Надо думать, он воображал, что Никки слишком благородна, чтобы читать его дневник или рыться в его вещах. Для писателя, якобы наделенного хотя бы толикой знания человеческой природы, он бывал удивительно наивен.

И действительно, в дальнем углу гардероба она нашла две бутылки "Боллинджера" – стояли себе там рядком, как часовые. Нагнувшись за ними, Никки с раздражением заметила горку мятых футболок и трусов. Вполне обычное зрелище – Билли часто ленился относить одежду в корзину для грязного белья. Когда Никки подобрала горку, что-то с глухим лязгом выпало на дно шкафа.

Никки подняла предмет. Это оказался красивый пистолет. Она с первого же взгляда поняла, что это не реплика. Настоящее оружие. Оно было темно-серым, с черной рукоятью и оттиском производителя на боку: СМИТ-ВЕССОН, СПРИНГФИЛД, МАССАЧУСЕТС. Для орудия убийства эта штуковина выглядела на удивление безобидной: аккуратное, легкое сокровище, удобно легшее в худую элегантную ладонь Никки.

Щеки у нее запылали, когда в голову ей пришла ужасная мысль. Что, если Билли пристрелил Рейслеров и тех двух полицейских? Но нет, невозможно. Ведь Билли весь вечер был у нее на виду. Тогда зачем ему пистолет? Уже не в первый раз ей подумалось, что она, возможно, живет с сумасшедшим.

К половине восьмого, накрашенная и облаченная в облегающее черное платьице, Никки, слушая Баха, накрывала на стол. Она как раз ставила свечи, когда в гостиную, улыбаясь до ушей, вошел Билли.

– Вкусно пахнет, – сказал он.

Никки уставилась на него во все глаза, надеясь, что происходящее – дурной сон.

– Чую запах моей любимой еды. Ты знала, что я приеду, правда? Ты всегда была ведьмой.

В начале их романа эмоциональная связь между ними была такой прочной, что Никки достаточно было захотеть, чтобы Билли позвонил, как он тут же хватался за трубку – где бы ни был, что бы ни делал. Те дни духовной близости давно миновали. Сейчас общим у них было лишь желание дать другому по морде.

Билли обошел дом в поисках дочери и, не найдя ее, вернулся на кухню.

– Где Мэдди? – спросил он.

– Откуда у тебя оружие? – ответила вопросом на вопрос жена.

– Купил у одного типа в пабе. А что?

– Хотелось бы знать, – сказала, не глядя на него, Никки, – о чем ты думал, храня в доме оружие, когда у нас маленький ребенок.

Билли мешкал не более секунды.

– Учитывая, что наших соседей застрелили, я решил, это недурная мысль.

– Во-первых, ты нарушаешь закон. Во-вторых, он даже спрятан-то не был по-настоящему. Лежал у тебя в шкафу! Что, если бы Мэдди его нашла?

– Она и близко к моему шкафу не подходит, черт побери.

– Но что, если бы такое случилось? – Теперь Никки начинала сердиться.

Билли буравил взглядом ее затылок.

– Я возвращаюсь после того, как яйца себе отбил, ишача на эту семью. И так меня встречают?

– Ты знаешь, как я отношусь к оружию.

– Оружие опасно только в руках опасных людей. – Взяв со стола пистолет, он встал рядом с ней. – А это даже не заряжено.

Теперь она вымещала свой гнев на сковородке, оттирая ее добела и отказываясь поднимать на него глаза.

– Смотри. – Он прицелился в окно и попытался выстрелить. Раздался щелчок. – Видишь?

Никки оттолкнула его локтем.

– Держи его от меня подальше.

– Зачем ты приготовила мне обед, Никки, если я тебе так противен?

– Я не для тебя готовила!

– Нет, для меня, мать твою! Кому еще ты могла бы делать лазанью?

Хлопнув еще мыльную сковородку на доску для сушки, Никки взялась за деревянную ложку. Билли приставил пистолет к своей голове.

– На что ты злишься? – Он нажал на курок. Снова щелчок. – Ладно. Я купил пушку. Может, мне не следовало это делать. Но я нервничал.

Обернувшись, она едва не плюнула ядом ему в лицо.

– Просто уйди! Убирайся. Не хочу тебя видеть! Придурок хренов!

– Он же не заряжен, глупая ты сука! – завопил Билли. И чтобы достучаться до жены, прицелился в нее и спустил курок.

Раздался оглушительный грохот, и посреди лица Никки возникла рваная дыра. Кровь брызнула через раковину на кухонное окно. Никки повалилась как подкошенная. Это было некрасивое падение – сплошные подергивания, совсем неубедительно. Если бы так падал актер, режиссер тут же потребовал бы переснять сцену.

Никки не играла. Она умерла еще до того, как коснулась пола. Билли ее убил.

Он посмотрел на жену, потом на дымящееся оружие в своей руке. "Смит-вессон" был теплым на ощупь.

Голова у него словно бы превратилась в тыкву на Хэллоуин – огромная, раздутая и выскобленная изнутри.

От жалости, ужаса и стыда у Билли запылали щеки.

– Дорогая, дорогая, – забормотал он. Опустившись на колени, он попытался оживить жену, зажимая дыру у нее на лице кухонным полотенцем, но знал, что она мертва. И все это время думал, что последними ее словами, обращенными к нему, были "Придурок хренов!". А его прощальными – "Глупая ты сука!".

Не дождавшись ответа у парадной двери, Злыдень обошел дом. В кухне сидел на стуле Билли. И плакал. Без тени эмоций Злыдень посмотрел на Билли, увидел забрызгавшие окно плевки мозгов и сообразил, что все попытки оживления ни к чему не приведут.

– Что случилось, Билл?

Билли показал ему "смит-вессон" и странным, дрожащим голосом пробормотал:

– Ты сказал, он не заряжен.

Покачав головой, Злыдень забрал у него пушку.

– Почему ты мне так сказал?

– Это был самый простой и быстрый способ помешать тебе в меня выстрелить. Ты кому-нибудь звонил?

– Пока нет.

– И не звони. Не двигайся. Я сейчас вернусь.

Злыдень ушел и через несколько минут вернулся с заполненным шприцом. Билли едва заметил его возвращение. Мгновение спустя щедрая доза морфия отправила Билли в моря неземного блаженства. И пока Билли, хихикая, совершал плавательные движения, Злыдень подхватил его на руки, отнес в гостиную и положил на диван.

Когда он вернулся на кухню, звякнул таймер духовки. Сочтя, что ни к чему пропадать вкусной еде, Злыдень достал из духовки скворчащее блюдо и поставил остывать на забрызганный кровью подоконник. Потом заглянул в холодильник, увидел шампанское, открыл бутылку и налил себе бокал.

Затем сел за стол и выпил за покойницу, уверенный, что мир, куда она отправилась, бесконечно лучше того, который она покинула.

Билли очнулся после полуночи. Он смутно сознавал, что случилось нечто невероятное, немыслимое, но не мог вспомнить деталей. Вид Злыдня, преспокойно сидящего рядом с ним на диване, подтолкнул его память. Когда до него дошел весь ужас смерти жены, Билли завопил. Злыдень зажал ему рот рукой.

• Предыдущая
• 39/47
• Следующая