Неподвластна времени - Боултон Джун - Страница 3

• Предыдущая
• 3/31
• Следующая

— Филип! — Дюкруа расставил руки для объятия и расплылся в такой улыбке, какой встречают после долгой разлуки закадычных друзей.

Филип едва удержался, чтобы не ухмыльнуться, и подчеркнуто церемонно протянул ладонь.

— Здравствуй, Андре.

Пожав французу руку, он взглянул на худенькую длинноволосую девицу с нагловатым взглядом. Новую любовницу Дюкруа. Как прочие его подруги, броско красивую и определенно недалекого ума.

— Джул Пэттон, — представилась длинноволосая, манерно поднимая тонкую загорелую руку.

— Филип Хедуэй. — Он сразу понял, что перед ним за штучка. Такие считают, что мир крутится вокруг них одних, убеждены в своей неотразимости и зациклены на ней. Филип терпеть этого не мог в женщинах. В мужчинах, разумеется, и подавно, а Дюкруа был как раз таким. Они с Джул прекрасно друг другу подходили. — Будем знакомы. — Филип пожал Джул руку, бесстрастно глядя в ее большие темно-зеленые глаза.

— Прошу! — Паула кивнула в сторону гостиной. — Как здорово, что вы пришли.

Второй звонок раздался в то мгновение, когда Джул и Дюкруа входили в комнату. Приехали Уоррены. Вот им-то Филип был искренне рад.

Умные, целеустремленные, простые в общении Энтони и Сильвия Уоррен вместе работали в издательстве массовой научно-фантастической литературы, втором по величине во всем Нью-Йорке. Энтони — художественным редактором, Сильвия — корректором. С ними всегда было о чем поговорить, они интересовались всем и вся, при этом обожали поострить и посмеяться.

— Привет, ребята! Очень рад! — Филип обнял сначала полноватую Сильвию, потом исполина Энтони.

Из столовой навстречу гостям выпорхнула Паула. За искусственность ее тона и улыбки Филипу перед проницательными Уорренами в который раз сделалось стыдно.

— Какие вы молодцы, что приехали! Мы ведь уже сто лет не виделись! — Она принялась целоваться и обниматься сначала с приятельницей, потом с ее мужем.

Филип смотрел на жену и думал о том, что было бы неплохо разделить гостиную на две части. В одной расположилась бы Паула и те, с кем любит общаться она, во второй — он с Уорренами, Хиллиардами, Кристин, Роджером и, пожалуй… с Джордан.

Размышлять о ней было приятно и страшно, как о надвигающемся стихийном бедствии — фантастически красивом и смертельно опасном. Филип все повторял про себя: лучше бы она вообще не пришла, но при каждом звонке в дверь его сердце замирало.

В четверть восьмого сели за стол, на котором уже красовались фирменные блюда Паулы. Собрались все, за исключением Луизы Баттеруорт, — она была дочерью одной почтенной дамы, с. которой долгие годы дружила мать Паулы, — и таинственной Джордан Майлз.

Разлили вино, красноречивый Артур Кэмпбелл поднялся с намерением произнести тост. У Филипа все сжалось внутри: ему предстояло прикинуться влюбленным мужем и даже поцеловать Паулу якобы в знак любви и преданности. По счастью, чаша сия его миновала, во всяком случае в эту минуту, ибо в дверь вновь позвонили.

— Я открою.

Наверное, он слишком поспешно поставил на стол бокал и выскочил из-за стола. Лицо Паулы, которая повернула голову и устремила на него исполненный подозрения и удивления взгляд, заметно побледнело, Артур так и не успел произнести ни слова.

Филип шел к двери, сходя с ума от волнения. Узнает ли она его? Что скажет? Вспомнит ли об их глупой детской любви? Черт, какая разница? Все в прошлом, сегодня пятилетие их с Паулой свадьбы…

— Филип! — Луиза как обычно сияла здоровьем и бодростью. — Поздравляю! — Она обняла его прямо на пороге и протянула обернутую подарочной бумагой коробку. — А невеста где?

— Я здесь! — крикнула из столовой Паула. — Скорее присоединяйтесь к нам!

Только сейчас Филип набрался храбрости и взглянул на подругу Луизы, остановившуюся перед дверью и с любопытством осматривающуюся. Первое, что бросилось ему в глаза, был тот самый блеск глаз, как много лет назад.

Она! — пронзила сознание счастливая мысль. Сомнений быть не может.

Джордан взглянула на него с улыбкой, протянула одну из гербер, которые держала в руках, и переступила порог.

— Поздравляю.

— Спасибо, — пробормотал Филип, с горечью понимая, что Джордан не узнает его.

— Джордан Майлз, — произнесла она.

— Филип.

— Очень приятно.

Она прошла вслед за подругой в столовую, где стала здороваться и знакомиться с хозяйкой и остальными гостями. А Филип на несколько мгновений задержался в прихожей. С ним происходило нечто невообразимое. Воспоминания о поездке в Вермонт предстали в воображении настолько живо, что он почувствовал: если любой ценой не ощутит еще хоть раз тепло ее губ, то тронется умом.

В легком ошеломлении он прогнал прочь странные мысли и вернулся в комнату. Джордан и Луиза расположились прямо напротив, что смутило и одновременно обрадовало его. Паула, явно что-то заподозрив, стала внимательно вглядываться в Джордан и следить за выражением его лица. Остальные ничего не заметили, за исключением, быть может, Сильвии. Она смотрела теперь на Паулу и Филипа пристальнее, впрочем не привлекая к себе особого внимания.

— За чудесную пару! — провозгласил, опять поднявшись, Артур. — Вы у нас красавцы, ребята, умницы! Попадаешь к вам в дом — душа радуется!

Чушь, подумал Филип, с неохотой вставая. Чего-чего, а радости-то в нашем доме явно не хватает.

— Живите долго и дружно, всем на зависть, — продолжал Артур с подъемом. Человек он был добрый и неглупый, но, разнежившись в благополучии, искусно свитом мудрой ласковой женой, видеть чужые несчастья напрочь разучился. — Пять лет вместе! Как много и как мало!

Филип смотрел на бокал с вином, но краем глаза наблюдал за Джордан. Она улыбалась, слушая Артура. А потом вдруг перевела взгляд на него, Филипа, изменилась в лице, о чем-то задумалась и радостно воскликнула:

— Филип? Вы сказали, вас зовут Филип?

Взгляды всех обратились на нее. Она прижала руку к груди, извинительно улыбнулась Артуру.

— Простите, ради бога! Я вас перебила. А тост был такой замечательный. Давайте сначала выпьем.

Филип мысленно поблагодарил ее. Теперь, когда слова Артура, вытесненные интригующим восклицанием, вылетели из головы у всех, изображать себя счастливым мужем отпала необходимость. Залпом осушив бокал, Филип опустил его на стол и сел.

— Мы случайно не знакомы? — спросила Джордан, глядя на него своими блестящими живыми глазами. Такие бывают у натур впечатлительных и страстных, у тех, кто до самой старости остается молодым и не утрачивает способности удивляться.

— Знакомы? — медленно повторил Филип, чувствуя себя круглым дураком.

— Ваша фамилия не Хедуэй? — поинтересовалась Джордан, и ее глаза сильнее заискрились.

А Паула схватила первое, что попало под руку — герберу, подаренную Джордан, — и принялась крутить между пальцев.

— Хедуэй, — подтвердил Филип, не зная, как себя вести.

Джордан засмеялась искренне и счастливо, и комнату наполнил ее серебристый смех.

— Значит, мы действительно знакомы. В первое мгновение я вас, то есть тебя… Мы были на «ты», сейчас вспомнишь… В общем, я тебя не узнала.

— Я так сильно изменился? — спросил, прищуриваясь Филип.

Паула метнула в него быстрый взгляд, но тут же отвернулась и отложила герберу.

— Ты вспомнил… Да нет, не то чтобы сильно, пробормотала Джордан, рассматривая его и продолжая улыбаться. — Хотя конечно, изменился. Ведь столько лет прошло… — Она поежилась, как будто от набежавших воспоминаний почувствовала озноб или слишком уж сильно разволновалась.

Филипом овладело сильное желание схватить Джордан за руку, увезти отсюда в какое-нибудь уединенное местечко и долго-долго рассказывать ей, что ни к одной другой женщине на свете он не испытывал столь чистого чувства, как к ней.

— Эй… — протянула, нарушая молчание Кристин. — Рассказывайте же, раз уж начали, когда вы познакомились и при каких обстоятельствах. Готова поспорить, все сгорают от любопытства.

— В самом деле. — Луиза не сводила с подруги изумленного взгляда.

• Предыдущая
• 3/31
• Следующая