Дестини - Боумен Салли - Страница 37
- Предыдущая
- 37/64
- Следующая
– Ну и?..
– Ее там не было. Твоей мамы. Касси Уайет сказала, что мне придется подождать каникул, потому что твоя мама работает только по утрам.
– По утрам? Как же так? Она, наверное, спутала.
Наступило короткое молчание. Присцилла-Энн посмотрела на нее, потом снова взглянула на свое отражение, и в глазах у нее было что-то, чего Элен не поняла. Словно она смеялась над ней и жалела ее. Потом она пожала плечами.
– Должно быть, так. Я чего-то недослышала. Хочешь его примерить сейчас?
Присцилла-Энн помогла ей. Элен сняла блузку, но руки у нее так тряслись, что застегивать бюстгальтер пришлось Присцилле-Энн. Потом она зашла спереди и смерила Элен критическим взглядом.
– Видишь? Я не ошиблась. Сидит как влитой. Точно по твоей мерке… – Она комически закатила глаза, и обе захихикали.
– Элен Крейг, – заявила Присцилла-Энн с утрированной южной оттяжкой, – ты уже совсем женщина.
– И вовсе нет. Сама посмотри! – Элен подергала бюстгальтер. – Тут вот есть. А остальное пусто. Пощупай.
– Лишь бы никто другой не щупал, – горловым голосом произнесла Присцилла-Энн, и обе снова захихикали. Потом Присцилла-Энн отыскала бумажную салфетку и показала Элен, как заложить ее в бюстгальтер спереди.
– Ну вот! – сказала она затем. – Полный порядок, видишь? Несколько недель делай так, а потом они подрастут. Он тебе скоро станет тесен. И Билли Тэннер просто взбесится…
– Помолчи о Билли Тэннере, хорошо? – Элен дружески ее толкнула.
– Ну, ладно, ладно, помолчу. Да и кому нужно говорить о Билли Тэннере? Такой дурак. Знаешь, он водит пальцем по строчкам, когда читает, как маленький, и губами шевелит – проверяет, верно ли понял слово.
– Это неправда!
– Именно что правда! А его отец сидит на пособии. Мне Эдди Хайнс говорил. Как черномазый. Только и делает, что пьет, и уже десять лет бездельничает. И…
– Да замолчи же, Присцилла-Энн! Билли тут ни при чем. Билли работает с утра до ночи. После школы он по вечерам готовит в закусочной в Мэйбери.
– Ты там хоть раз была? Гамбургеры на сале с капустой. Фу!
– И по субботам еще в гараже. Он хочет стать механиком, он мне сам сказал. Он очень хорошо разбирается в машинах, в моторах, и во всем таком…
– А у самого машины нет, так? – Присцилла-Энн вздернула голову. – Нет и никогда не будет! Билли Тэннер никогда ничего не добьется. И ты просто дура, что гуляешь с таким мальчиком.
– Я с ним не гуляю. – Элен перевела дух. – Просто иногда мы с ним встречаемся. На трейлерной стоянке. Вот и все. И он мне нравится. Может, он соображает не так быстро, зато он добрый и…
– Послушай! – Присцилла-Энн сердито махнула рукой. – Мы сюда пришли не для того, чтобы разговаривать о Билли Тэннере. Мы пришли разговаривать об Эдди. Ты хочешь узнать, что было? Да или нет?
Элен колебалась. Слова Присциллы-Энн ее обидели, и она решила уйти, но уходить не хотелось. Как-никак Присцилла-Энн вела себя по-дружески. Подарила ей бюстгальтер. А кроме того, в глубине души, хотя ей неприятно было сознаваться в этом, она очень хотела узнать, что было дальше.
– Ну хорошо, – сказала она наконец со вздохом. – Хочу. Так что было дальше?
Она села на кровать, и Присцилла-Энн, помедлив, села рядом с ней.
– Клянешься, что никому не расскажешь? Смотри, не забывай! Ну, ладно… – Она испустила глубокий вздох. – Просто не знаю, поверишь ли ты. Мне и самой не верилось. Третья встреча такая же, как вторая, но только хлеще, понимаешь? Встреча четвертая – он его вынул.
У Элен открылся рот.
– Что? Так прямо и…
– Да нет, глупыш. Не сразу. Еще чего! – На лице Присциллы-Энн изобразилось презрение. – Теперь мы говорим о до-олгом свидании. По-моему, он немножко сорвался – ведь он меня уважает. Я это знаю. Он сам так говорил. Но мы без конца целовались, а его руки были на… ну, ты знаешь, там, где в прошлый раз, но только обе. И я просто с ума сходила. И он сходил. Ну и… он вроде как устроил, чтобы я погладила его через штаны. И, Элен, честное слово, на ощупь он был такой большой и твердый, что я перепугалась. Ну, просто поверить не могла. Помнишь таблицы по биологии? Там он выглядит таким маленьким, понимаешь? А этот был совсем не маленьким. Я его чувствовала, и тут…
– Тут он его вынул?
– Ага!
– Ой! – Элен нервно вздрогнула.
– И знаешь, где мы были? – Присцилла-Энн залилась смехом. – В папином кабинете!
– В кабинете твоего папы? Ты шутишь.
– А вот и нет. У него в кабинете. Прямо на диване из искусственной кожи, которым он так гордится. И знаешь, о чем я думала? Вдруг пришло в голову, и все. Я подумала: а что, если вдруг что-нибудь случится, ну… – Она понизила голос. – Что, если он кончит – ясно? И туг я подумала: «А, ничего! Если так, кожа-то, слава богу, искусственная, и мы все салфеткой вытрем. Папочка и не догадается». И тут я как засмеюсь!
– Ты засмеялась? Прямо тогда? Когда он его вынул? Эдди обиделся?
– Обиделся? Да просто взбесился. Ну, сначала он его, конечно, убрал – запихнул в штаны и дернул «молнию» вверх. И вот тогда он и взбесился. Знаешь, Элен, я просто заревела в голос. Подумала: ну, все. Сейчас он хлопнет вот этой дверью, и я его больше не увижу. Только Эдди, наверное, стало меня жалко, потому что, чуть я заплакала, он вернулся, обнял меня, а я его поцеловала, ну и… немного погодя он снова его вынул.
– Присцилла-Энн Питерс, ты врешь! Этого не было.
– Нет, было! – На щеке Присциллы-Энн возникла ямочка. – Я ему сказала, что хочу посмотреть еще раз. Вот так!
– И не побоялась?!
– Нет. И вообще… – Присцилла-Энн потянулась. – Я сказала правду. Что хочу поглядеть. То есть я видела ребят в гимнастическом зале – да кто их не видел? Я знаю, что значит «встал» – трусы вздуваются. Но это совсем другое. Крупным планом, так сказать. И в цвете.
Наступило долгое молчание. Перед глазами Элен кружили образы, очень смутные и далекие от реальности.
– А он… Как он?.. – Она замялась. – Он красивый? Присцилла-Энн задумчиво свела брови и поразмыслила.
– Он вообще-то чудной, – пришла она к заключению. – Ужасно большой, я уже говорила. И вовсе не застывший, как я думала, а все время вроде как покачивается вверх-вниз, вверх-вниз, точно жезл. И цвет у него необыкновенный. Багровый, почти багрово-лиловый. – Она сглотнула. – Как, по-твоему, они все такие или только у него?
– Не знаю. Наверное, все. А… – Элен подняла глаза. Она чувствовала, что вот-вот опять засмеется и что Присцилле-Энн тоже хочется смеяться. – А ты его потрогала?
– Вот уж нет! За кого ты меня принимаешь? – Присцилла-Энн негодующе ее толкнула. – Он хотел, чтобы я это сделала, а я ни в какую. Но знаешь, что я все время думала? Я думала: господи, он такой огромный, так как же он влезает… ну, ты понимаешь.
– Боже ты мой! – Элен прижала ладонь ко рту и принялась смеяться. Присцилла-Энн тоже принялась смеяться, и они обнялись, чтобы не упасть, и прямо тряслись от смеха, пока у них слезы из глаз не потекли. Первой остановилась Присцилла-Энн.
– Перестань! – потребовала она. – Это же серьезно. – Она встряхнула Элен за плечи, и та поперхнулась. – Правда. Я ведь тебе уже сказала. Мне надо решить, вот сейчас разобраться, чего я хочу, и ты должна мне помочь. Что мне делать сегодня вечером? В автокино?
– По-твоему, он попробует…
– Конечно! – Присцилла поджала губы. – Они все одинаковые. С каждым следующим разом стараются зайти чуть дальше.
– Но дальше, по-моему, уже некуда.
– Много ты знаешь! Оно и видно. – Глаза Присциллы-Энн сверкнули презрением. – Я прямо сейчас могла бы назвать три вещи! Я-то знаю. Мне Сьюзи Маршалл рассказывала наверное. Сказала, что на такое она не согласилась, и вот тут, конечно, соврала. Слушай… – Она покосилась на дверь, пригнулась к уху Элен и начала быстро шептать. Глаза Элен раскрывались все шире и шире.
– В носовой платок! Да не может быть!
– А вот может! А потом… – Присцилла-Энн снова наклонилась и зашептала. Потом отодвинулась, и они уставились друг на друга. – Это правда. Я прежде тоже не верила. То есть чтобы вначале… По-моему, ничего грязнее не придумаешь, верно?
- Предыдущая
- 37/64
- Следующая
