Французская демократия - Прудон Пьер Жозеф - Страница 15

Исторія полна такихъ примѣровъ. Что можетъ быть проще римской идеи въ ея началѣ: патриціатъ, кліентство, собственность. Вся система республики, ея политика, ея волненія, ея исторія – все основано на этомъ. Въ идеи имперіи мы видимъ ту же простоту: патриціатъ окончательно уравненъ съ плебействомъ, вся власть сосредоточена въ рукахъ императора, который эксплуатируетъ міръ во имя выгодъ народа и находится въ зависимости отъ преторіанцевъ. Это породило императорскую іерархію и централизацію. Въ 89 году вся революція цѣликомъ выражается въ правѣ человѣка. Въ силу этого права признается господство націи, королевская власть становится общественною обязанностью, дворянство уничтожается, религія превращается въ мнѣніе ad libitum. – Мы знаемъ, какъ развились, каждое въ свою очередь, и христіанство, и право человѣка.

Тоже самое происходитъ въ XIX вѣкѣ съ идеею рабочихъ классовъ; явись она при другихъ условіяхъ, она была бы совершенно ничтожна и не имѣла бы ни законности, ни достовѣрности.

Что же случилось? Народъ дошелъ до самосознанія; онъ почувствовалъ себя; вокругъ него шумѣли во имя его, и это пробудило его умъ. Буржуазная революція доставила ему политическія права. Имѣя возможность освободить свою мысль безъ помощи истолкователей, онъ руководствовался логикою своего положенія. Прежде всего народъ совершенно отдѣлился отъ буржуазіи и попробовалъ обратить противъ нея ея же собственныя правила; онъ сдѣлался ея подражателемъ. Потомъ, наученый неудачей и отказавшись отъ своей первой гипотезы, онъ сталъ искать спасенія въ самосостоятельной идеѣ. Такимъ образомъ въ рабочихъ классахъ выяснились два противоположныя мнѣнія, которыя еще до сихъ поръ мѣшаютъ имъ понять свое положеніе. Но таковъ ходъ политическихъ обращеній, таковъ ходъ человѣческой мысли и науки. Чтобы вѣрнѣе добиться истины, дѣлаютъ уступки предразсудкамъ и рутинѣ. Со стороны противниковъ эманципаціи рабочихъ смѣшно считать своими трофеями эти несогласія, составляющія необходимое условіе прогресса, даже самой жизни человѣчества.

Люксанбурская система въ основаніи одинакова съ системами Кабэ, Р. Оуэна, Моравскихъ братьевъ, Кампанеллы, Т. Мора, Платона, первыхъ христіанъ и проч.; т. е. это система коммунистическая, правительственная, диктаторіальная, авторитетная, доктринерная; она исходитъ изъ того принципа, что личность существенно подчинена обществу; что только отъ общества зависятъ жизнь и права отдѣльнаго лица; что гражданинъ принадлежитъ государству, какъ дитя семейству; что онъ находится вполнѣ въ его власти – in manu – и обязанъ ему подчиняться и повиноваться во всемъ.

Въ силу этого основнаго принципа верховности общаго и подчиненности личнаго элемента, люксанбурская школа въ теоріи и на практикѣ стремится передать государству или, что то же, общинѣ все: трудъ, промышленность, собственность, торговлю, народное просвѣщеніе, богатство, равно какъ и законодательство, юстицію, полицію, общественныя работы, дипломатію и войну. Затѣмъ все это должно быть возвращено и распредѣлено именемъ государства или общины между всѣми гражданами, какъ членами великой семьи, сообразно съ ихъ способностями и потребностями.

Я только что говорилъ, что рабочая демократія, отыскивая свой законъ и противополагая себя буржуазіи, прежде всего обратила противъ послѣдней ея собственныя положенія.

Разборъ люксанбурской системы ясно покажетъ это.

Что было основнымъ принципомъ древняго общества? То была власть, нисходящая съ неба или выводимая, какъ у Руссо, изъ общества. Коммунисты говорили и дѣлали тоже самое. Они относятъ все къ верховной власти народа, къ праву общества; ихъ понятіе о власти или государствѣ совершенно тождественно съ понятіемъ ихъ древнихъ учителей. Называйте государство имперіей, монархіей, республикой, демократіей или общиной, – дѣло отъ этого не измѣняется. Для людей этой школы право человѣка и гражданина цѣликомъ вытекаетъ изъ народнаго самодержавія; самая свобода лица есть отраженіе этого самодержавія. Коммунисты Люксанбура, икарійцы и проч. могутъ съ спокойною совѣстью принести присягу Наполеону III: ихъ политическія вѣрованія въ принципѣ согласны съ конституціей 1852 г., но они несравненно менѣе либеральны.

Отъ политическаго строя перейдемъ къ строю экономическому. Отъ кого въ древнемъ обществѣ получалъ гражданинъ свое достоинство, владѣнія, привиллегіи, прерогативы? Отъ закона, точнѣе, отъ верховной власти. Такъ напримѣръ, при господствѣ римскаго права, потомъ при феодальной системѣ, наконецъ подъ вліяніемъ идей 89 г., личная собственность была уступкой, даромъ государства, которое было единственнымъ естественнымъ обладателемъ земли; въ сущности государство одно было собственникомъ, и противъ этого напрасно было бы приводить всякіе доводы, ссылаясь на требованія приличія, своевременности, общественнаго порядка, семейныхъ нравовъ, даже условій промышленности и прогресса. То же самое видимъ мы и у коммунистовъ: по ихъ принципу, личность владѣетъ своими имуществами, способностями, почестями, должностями, даже талантами по полномочію государства. Древнее государство, по необходимости или по разсчету, отчасти отреклось отъ своей собственности; многія семейства дворянъ и мѣщанъ вышли изъ первобытной нераздѣльности и образовали множество мелкихъ государствъ въ государствѣ. Коммунизмъ хочетъ возвратить государству всѣ эти отторгнутые отъ него клочья власти и владѣнія, такъ что переворотъ, выполненный по люксанбурской системѣ, было бы съ точки зрѣнія принципа не болѣе какъ возстановленіемъ стараго, то есть регрессомъ.

Такъ, подобно арміи, захватившей непріятельскія пушки, коммунизмъ только направилъ на ряды собственниковъ ихъ же собственную артиллерію. Рабъ всегда обезъянничаетъ господину, демократъ подражаетъ автократу.

Независимо отъ общественной силы, которою партія Люксанбура еще не могла располагать, она предлагаетъ и восхваляетъ, какъ средство осуществленія, ассоціацію. Идея ассоціаціи не нова въ экономическомъ мірѣ. Мало того, самыя могущественныя ассоціаціи и ихъ теоріи были созданы именно древними и новыми государствами божественнаго права. Наше буржуазное законодательство (гражданскій и торговый своды) признаетъ нѣсколько родовъ и видовъ ассоціацій. Теоретики Люксанбура ровно ничего не прибавили къ этому новаго. Ассоціація была для нихъ то просто общностью имущества и доходовъ (гл. 1836 и слѣд.), то простымъ соучастіемъ или коопераціею, то, наконецъ, компаніею или товариществомъ; чаще подъ рабочими ассоціаціями разумѣли могущественныя и многочисленныя товарищества рабочихъ, которымъ государство помогаетъ, даетъ заказы и которыми оно управляетъ, привлекая къ себѣ всю рабочую массу, забирая въ свои руки всѣ работы и предпріятія, захватывая всю промышленность, земледѣліе, торговлю, общественныя должности, всякую собственность; уничтожая частныя заведенія и предпріятія; давя, поглощая всякую личную дѣятельность, всякое частное владѣніе, частную жизнь, свободу, богатство, однимъ словомъ, поступая такъ, какъ теперь дѣйствуютъ большія анонимныя компаніи.

Такимъ то образомъ, по понятіямъ люксанбурской партіи, общественное владѣніе должно уничтожить собственность; общая ассоціація должна ниспровергнуть или поглотить всѣ частныя ассоціаціи; конкурренція, обращенная сама противъ себя, должна привести къ уничтоженію конкурренціи; наконецъ, коллективная свобода должна поглотить всѣ корпоративныя, мѣстныя и личныя вольности. Въ томъ же духѣ разсматривался коммунистами вопросъ о правительствѣ, его гарантіяхъ и формахъ. Въ коммунистическомъ понятіи о правительствѣ также мало новаго, какъ въ ихъ идеяхъ объ ассоціаціи и правахъ человѣка: оно отличалось отъ прежняго только преувеличеніемъ. Политическую систему люксанбурской теоріи можно опредѣлить такимъ образомъ: это плотная демократія, основанная, повидимому, на диктатурѣ массъ, но гдѣ массы имѣютъ власть лишь настолько, чтобы упрочить всеобщее рабство на основаніи слѣдующихъ формулъ и положеній, заимствованныхъ у древняго абсолютизма:

Нераздѣльность власти.