Французская демократия - Прудон Пьер Жозеф - Страница 6

И такъ одна и та же мысль руководитъ сельскими и городскими работниками. Въ городахъ рабочіе классы стремятся вытѣснить буржуазію возвышеніемъ заработной платы, ассоціаціями, коалиціями, корпоративными обществами, обществами взаимнаго вспоможествованія; въ селахъ – возвышеніемъ цѣнъ на работу и жалованья слугамъ, цѣны на землю, устраненіемъ фермерствъ, дробленіемъ арендныхъ земель на мелкіе участки и упроченіемъ за собой мелкой собственности. И такъ, война эта ведется всюду, но до сихъ поръ, вслѣдствіе отсутствія основной мысли, организаціи и тактики, не произвела рѣшительныхъ результатовъ. Люди взаимно тѣснятъ другъ друга, уничтожаютъ, давятъ; крестьянинъ, сосѣдъ или фермеръ, поденщикъ или слуга, старается всѣми силами вредить буржуа собственнику, но ничто не помогаетъ. Все остается по прежнему: классъ работниковъ и классъ собственниковъ, рента и аренда.

Республика 1848 года дала какъ крестьянамъ такъ и городскимъ работникамъ избирательное право. Но между тѣмъ какъ городскіе работники, по примѣру буржуазіи, составляютъ оппозицію правительству, вотируя за одно съ нею, поселянинъ, справедливо или нѣтъ, продолжаетъ считать императора представителемъ аллодіальной системы, восторжествовавшей, благодаря революціи и продажѣ національныхъ имуществъ. Напротивъ того, въ королѣ, протекторѣ буржуазіи или главѣ дворянства, онъ видѣлъ всегда представителя лена, который его подозрительный взглядъ видитъ теперь въ лицѣ капиталиста, фабриканта, директора торговыхъ компаній, негоціанта, литератора или судьи. Наполеонъ I понималъ это, и за то, несмотря на свое вѣроломство, такъ долго пользовался популярностію. Объ этомъ можно судить по тому, что мы видѣли въ 1830, 1840 и даже въ 1852 г. Почти тоже теперь происходитъ въ Италіи, гдѣ крестьяне сожалѣютъ объ австрійскомъ правительствѣ, естественномъ врагѣ и противникѣ буржуазіи, и проклинаютъ конституціонное королевство, какъ памятникъ побѣды ненавистныхъ господъ, maladetti signori.

Устройство желѣзныхъ дорогъ сильно способствовало обогащенію многихъ департаментовъ, даже самыхъ отдаленныхъ отъ центровъ, особенно тѣхъ, гдѣ хлѣбъ не составляетъ главнаго предмета производства, какъ въ департаментахъ Эро, Гарда, Юры, Дуба и проч.[8]. Изобиліе съѣстныхъ припасовъ, явившееся вслѣдствіе огромнаго развитія промышленности, обогатило крестьянина. Для него открылись иностранные рынки; многіе предметы производства, какъ то: вино, плоды, овощи, которые въ прежнее время потреблялись на мѣстѣ за ничтожную цѣну, перевозятся теперь черезъ огромныя пространства и продаются съ большимъ барышомъ. Поселянинъ не разсуждаетъ о причинахъ: Cum hoc, ergo propter hoc; – всѣ эти блага достались ему въ періодъ имперіи, и онъ благодаритъ за нихъ императора. Ему необходима земля, какъ работнику капиталъ и орудія труда, и онъ добьется ея, купивъ ее.

И такъ, дѣло крестьянъ и ремесленниковъ дѣло общее. Сельская Marianne вполнѣ соотвѣтствуетъ городской Sociale. У нихъ одни и тѣже враги. До 1863 оба великіе класса, представляющіе трудъ, крестьяне и ремесленники, безъ всякихъ предварительныхъ соглашеній вотировали за императора; крестьяне и въ 1863 и 1864 годахъ остались вѣрны императорскому знамени, между тѣмъ какъ ремесленники безъ достаточной причины перешли на сторону буржуазіи. Я не говорю, что они поступили бы лучше, послѣдовавъ примѣру своихъ сельскихъ братьевъ; но мнѣ кажется, что было бы достойнѣе ихъ подать имъ примѣръ, объявивъ, что на будущее время они хотятъ дѣйствовать самостоятельно. Промышленная демократія Парижа и другихъ большихъ городовъ, ушедшая впередъ, должна позаботиться о примиреніи между своею партіею и сельскою демократіею; ей слѣдуетъ позаботиться о томъ, чтобы не казаться аллодіаламъ поборницею лена. Конечно, Наполеонъ III, какъ и Наполеонъ I, представляется еще массѣ врагомъ стараго порядка, покровителемъ поселянина противъ буржуазнаго феодализма. Подъ вліяніемъ этого убѣжденія крестьяне вотировали за кандидатовъ правительства. Но наполеоновская идея старѣется, какъ и все на свѣтѣ; старый порядокъ далекъ отъ насъ съ тѣхъ поръ, какъ на немъ налегъ густой слой новыхъ идей, законовъ, интересовъ; въ обществѣ почувствовались новыя потребности, и уже можно предвидѣть день, когда и въ провинціи произойдетъ крутой поворотъ, какой случился въ прошломъ году въ департаментѣ верхней Сены. На очереди стоятъ громадныя задачи, разрѣшить которыя власть неспособна. Дѣло идетъ о томъ, чтобы сочетать земледѣліе съ промышленностію и этимъ примирить сельское и городское населеніе; перестроить собственность по принципу взаимности и федеративнаго права; дать земледѣльческому классу новыя учрежденія; рѣшить въ пользу крестьянъ и ремесленниковъ вопросы о кредитѣ, о застрахованіи, о наемной платѣ, о пекарняхъ, бойняхъ, огородничествѣ, о напиткахъ и т. д.

Крестьянинъ питаетъ непреодолимое отвращеніе къ фермерству и арендаторству, какъ работникъ къ задѣльной платѣ; гораздо легче помочь ему сдѣлаться собственникомъ и потомъ взять съ него большой налогъ, какъ законную долю общества съ поземельной ренты, чѣмъ согласить его вѣчно дѣлиться съ отсутствующимъ собственникомъ произведеніями земли и стадъ, добытыми тяжелымъ трудомъ.

И такъ, не смотря на кажущееся и въ настоящихъ выборахъ дѣйствительно существующее разномысліе между сельскими и городскими работниками, въ основаніи стремленія ихъ одни и тѣ же. Цѣль ихъ – полное освобожденіе работника, уничтоженіе поденной платы, изгнаніе рыночнаго барышника. Съ обѣихъ сторонъ подавали голоса (т. е. тѣ, кто подавалъ голоса, потому что съ обѣихъ сторонъ многіе вовсе не вотировали) съ одинаковымъ стремленіемъ къ реформамъ, съ одинакимъ сознаніемъ силы и съ одинаковымъ слѣпымъ увлеченіемъ.

И вотъ каковъ результатъ этихъ выборовъ, одинаково непонятныхъ, какъ тѣмъ, кому они благопріятны, такъ и тѣмъ, кто передъ ними дрожитъ, какъ оппозиціи, такъ и министерству. Между тѣмъ какъ непонятые крестьянскіе выборы поселяютъ увѣренность въ правительствѣ и приводятъ въ отчаяніе нашихъ мнимыхъ либераловъ, городскіе, болѣе ясные, сбили всѣхъ съ толку. Они не только поразили правительство ужасомъ, поставили втупикъ и смутили представителей либеральнаго бонапартизма, покрыли позоромъ оффиціальныхъ сводниковъ, думавшихъ сочетать цезаризмъ съ плебействомъ, подвергли мистификаціи самихъ мистификаторовъ, – они все разрушили, обратили коалиціонный списокъ въ списокъ разрыва, доказали нелѣпость парламентаризма. Устроивайте послѣ этого конституціонную монархію при этихъ ураганахъ всеобщей подачи голосовъ!..

Выборы обратили въ ничто легальную оппозицію, подняли на смѣхъ честолюбцевъ и заклеймили присягавшихъ. О, если народъ хотѣлъ этимъ предостеречь своихъ патроновъ, то онъ вполнѣ достигъ своей цѣли! Онъ поступилъ какъ быкъ, который, чувствуя голодъ и желая разбудить спящаго пастуха, протыкаетъ ему ребра рогами.

По поводу этого я имѣю честь замѣтить державному народу:

Да, Властелинъ, ты большинство и сила, и изъ того, что ты большинство и сила, слѣдуетъ, что ты обладаешь правомъ, которымъ по справедливости ты долженъ пользоваться; но ты еще долженъ имѣть идею, изъ которой вытекаетъ для тебя другое право, болѣе высокое. Почему же на этихъ выборахъ, гдѣ ты такъ прямо заявилъ себя, ты не сдѣлалъ ничего для этого другаго твоего права? Зачѣмъ, вмѣсто того, чтобы проводить твою идею съ свойственной тебѣ энергіей, ты поступилъ какъ разъ противъ нея? Зачѣмъ ты, сильнѣйшій изъ сильныхъ, быль грубъ и рѣзокъ тамъ, гдѣ слѣдовало быть благоразумнымъ? Знаешь ли, что своимъ поведеніемъ на выборахъ вмѣсто того, чтобы подвинуть дѣло впередъ, ты произвелъ только всеобщую путаницу? Выслушай же, что я тебѣ скажу: пока ты будешь только цифра и сила безъ идеи, ты будешь нуль; держава не будетъ принадлежать тебѣ; твои кандидаты будутъ отвергнуты, и ты останешься вьючнымъ скотомъ.