Французская демократия - Прудон Пьер Жозеф - Страница 74

И такъ, какъ мы видимъ, одному человѣку вовсе не тяжело ѣсть за пятерыхъ: все дѣло въ томъ, чтобы платить. Но теперь насъ занимаетъ вовсе не этотъ, а другой вопросъ. – Существуетъ ли какая нибудь экономическая независимость между этимъ неравенствомъ отношеній и свободною торговлею? Всякій, кто мало мальски разсуждаетъ и не забылъ того, о чемъ мы говорили на предъидущихъ страницахъ, согласится вполнѣ со слѣдующимъ выводомъ, который я выражу въ нѣсколькихъ словахъ:

Въ обществѣ, основанномъ на истинно–демократическихъ началахъ, въ обществѣ, гдѣ, вслѣдствіе гражданскаго и политическаго равенства, заявляется неудержимое стремленіе къ уравненію богатствъ, представляется только одно средство поддержать тунеядство и неравенство наслажденій; это средство заключается въ томъ, чтобы связать вмѣстѣ: 1) централизацію; 2) налоги (см. выше гл. I); 3) государственные долги; 4) крупную монополію (анонимныя компаніи желѣзныхъ дорогъ, горныхъ заводовъ, газоваго освѣщенія и пр., должность маклеровъ и пр.); 5) несолидарность или экономическую анархію; 6) свободу лихоимства и 7) свободу внѣшней торговли.

На дѣлѣ оказывается, что для удобнаго, я не говорю роскошнаго, проживанія 250,000 семействъ, т. е. одного милліона человѣкъ изъ числа 40,000,000 жителей, приходится взимать изъ суммы общаго потребленія страны 2 милліарда, 500,000,000, считая только по 10,000 фр. на семейство. Такъ какъ поземельный доходъ не великъ, потому что онъ даетъ едва ли болѣе 50 франковъ чистаго барыша на десятину, то является необходимость организовать огромную феодальную, меркантильно промышленную систему и за тѣмъ завести множество доходныхъ должностей на государственной и общественной службѣ, уменьшить запашки, съ цѣлью увеличить сборъ овса и фуража для разведенія рогатаго скота, потому что количество мяса было бы очень недостаточно, если бы оставить посѣвы въ прежнихъ размѣрахъ; за тѣмъ необходимо возстановить крупную собственность, роскошное владѣніе, гдѣ было бы довольно мѣста для великолѣпія и забавы тунеядцевъ; наконецъ слѣдуетъ уменьшить размноженіе народонаселенія для избѣжанія опасности отъ развитія нищеты.

Въ этой организаціи новаго феодализма, свободная торговля играетъ большую роль. Благодаря ей, анархическая конкуренція въ международныхъ сношеніяхъ достигаетъ своего высшаго предѣла; мелкая промышленность окончательно поглощается и уничтожается; населенія мелкихъ поземельныхъ собственниковъ исподволь обращаются въ толпу наемниковъ; средній классъ вовсе изчезаетъ и рабочій классъ становится покорною, обузданной массою чернорабочихъ рабовъ; – и все это достигается тѣмъ вѣрнѣе и неизбѣжнѣе, что удары, которые наносятся народу, совершенно неотразимы, кажутся ему рѣшеніемъ самой судьбы. Да, благодаря обаянію слова «свобода», которымъ такъ ловко умѣютъ пользоваться, рабочій народъ увлекается въ бездну ужасной нищеты.

Такимъ образомъ, сама необходимость вещей ведетъ современное французское общество къ такому отчаянному состоянію, которое можно изобразить въ формѣ слѣдующаго договора:

1) Крупные монополисты собственники, капиталисты, фабриканты и заводчики, купцы, ростовщики, банкиры, высшіе государственные чины вступаютъ въ тайный заговоръ и въ стачку противъ разрозненной толпы мелкихъ собственниковъ, промышленниковъ, ремесленниковъ, земледѣльцевъ и вообще противъ всѣхъ рабочихъ, поденщиковъ и наемниковъ, которые путемъ политическаго и гражданскаго равенства въ силу экономическаго права и договора взаимности, стремятся или должны, по крайней мѣрѣ, стремиться къ уравненію состояній и богатствъ, то есть къ уничтоженію упомянутыхъ крупныхъ собственниковъ, капиталистовъ и проч.

2) Вслѣдствіе того, что самый многочисленный и бѣдный классъ земледѣльцевъ и рабочихъ желаетъ обезпечить свой трудъ и стремится улучшить свое положеніе по принципу взаимности, – монополисты слѣдуютъ противному принципу несолидарности и свободы торговли.

3) Для достиженія этой цѣли, заговорщики принимаютъ самыя рѣшительныя мѣры противъ образованія не только рабочихъ товариществъ, но и всѣхъ мелкихъ промышленныхъ обществъ, которыя добиваются самостоятельнаго существованія; чтобы предупредить ихъ соперничество и скорѣе и вѣрнѣе поглотить и уничтожить всякую независимую мелкую промышленность, они поддерживаютъ временно такія биржевыя и рыночныя цѣны, которыя заставляютъ разоряться и банкротиться мелкихъ фабрикантовъ, ремесленниковъ, мастеровъ и всѣхъ вообще самостоятельныхъ производителей.

4) Приводя въ исполненіе эту мѣру, сообщники распредѣляютъ и раздѣляютъ всѣ торговыя и промышленныя занятія по своему соображенію и разсчету, въ видахъ монополя. Часть земель, которая воздѣлывается руками бѣдныхъ, но свободныхъ поселянъ, исподволь отходитъ въ собственность крупныхъ владѣтелей и если не отличается особеннымъ плодородіемъ, то обращается въ искусственный лугъ, или простой выгонъ, или на ней разводится паркъ, роща, лѣсъ. При этомъ, монополисты стараются задерживать размноженіе населенія всѣми средствами, какія даетъ имъ организація промышленнаго феодализма и практика свободной торговли.

5) Устранивъ всѣ препятствія и одержавъ рѣшительную побѣду, заговорщики составляютъ новую экономическую конституцію. Въ силу этой конституціи опредѣлятся разъ на всегда всѣ права, отношенія и обязанности, а также цѣны продуктовъ и услугъ, чѣмъ и будетъ положенъ конецъ революціямъ.

Что будетъ, то будетъ! Пусть власти и представители торговой, промышленной и денежной аристократіи не сознаются въ заговорѣ противъ рабочаго народа: я не обвиняю ихъ за это. – Но повторяю снова, что представители нынѣшней экономической чепухи далеко не сознаютъ ея логики и не подозрѣваютъ, куда она ведетъ ихъ. Отличительная черта современнаго высшаго сословія, какъ я уже говорилъ прежде (II часть, гл. IX), – отрицаніе принциповъ, полнѣйшее отсутствіе самосознанія или, выражаясь вѣрнѣе, пониманія тѣхъ идей, въ силу которыхъ она дѣйствуетъ, и малодушная привычка жить только настоящимъ, слѣдуя поговоркѣ: на нашъ вѣкъ хватитъ!

Въ заключеніе этой главы мнѣ остается еще сказать нѣсколько словъ о томъ, какъ должны были вести себя демократы, противники свободной торговли, въ виду торговаго трактата.

По конституціи 1852 г., главѣ государства дается право заключать торговые договоры. Конституція 1848 г. также утвердила это верховное право. Такимъ образомъ, Наполеонъ III, подписавъ договоръ 1860 г., былъ совершенно правъ легально. Хотя г. Пуйе–Кертье и критиковалъ трактатъ съ Англіей, но не осмѣлился, однако, требовать его отмѣны: въ рѣчи своей онъ ограничился робкими замѣчаніями правительству и умолялъ его остановиться на пути къ безусловной свободѣ торговли, пока еще есть время.

Но что могли бы сказать мы, демократы–проповѣдники взаимности? Безъ сомнѣнія, многіе изъ насъ были бы довольны, если бы нашему радикальному и основательному мнѣнію удалось заявить себя съ трибуны и правительство узнало бы отъ насъ: 1) что торговый договоръ, заключенный съ Англіею, нарушаетъ законъ взаимности, законъ основной и неотмѣнимый въ демократіи и соціальной экономіи; 2) что правительственная власть, объясняя по–своему императорское право, исказила смыслъ конституціи; 3) что не одному только государю, а всему народу, въ общихъ собраніяхъ и торговыхъ палатахъ, слѣдуетъ обсуждать и опредѣлять условія экономическихъ сношеній съ иностранными государствами; 4) что съ 89 года нельзя признавать за государемъ самодержавной власти распоряжаться дѣлами торговли, промышленности, собственности, цѣнности и заработной платы; наконецъ 5) что въ поведеніи правительства заключается противорѣчіе, потому что, провозгласивъ принципъ свободной торговли при заключеніи торговаго трактата, оно усиливалось оправдать этотъ трактатъ аргументами, заимствованными у покровительственной системы; что, слѣдовательно, требовали отмѣны договора.

Но замѣтьте, что такое заявленіе принциповъ, еслибы оно даже не было признано несостоятельнымъ при самомъ началѣ, неизбѣжно было бы признано, наконецъ, несовмѣстнымъ съ существующею политико–экономическою системою. Въ самомъ дѣлѣ, развѣ здѣсь не все гармонически связано, не все идетъ нога въ ногу: централизація и экономическая анархія, громадные бюджеты и громадныя монополіи, свобода лихоимства и свобода торговли?… Окончивъ свою рѣчь, представителю Демократіи и принципа взаимности оставалось бы только подать въ отставку; стоило‑ли же хлопотать о кандитатурѣ и принимать присягу?…