Дом призрака - Александрова Наталья Николаевна - Страница 42

– Нет, – чистосердечно ответила Надежда, – не понимаю.

– В двенадцатом корпусе у нас находятся пациенты, представляющие опасность для общества. Склонные к вспышкам буйства, к проявлению насилия. Так что я вас не могу пропустить к племяннику. В ваших же интересах.

– Не можете пропустить? – переспросила Надежда. – И его, значит, из больницы не выпускают?

– Конечно, не выпускают! – уверенно ответил мужчина. – Я же говорю – там, в том корпусе, находятся пациенты, представляющие серьезную опасность для общества!

– Значит, мне не удастся повидать племянника?

– Нет, ничего не могу сделать. Мало ли, что ему взбредет в голову, а мне отвечать придется.

– А вообще, как его самочувствие?

– Самочувствие в пределах диагноза, без обострений, – сообщил мужчина, сверившись с компьютером.

– В пределах диагноза? – переспросила Надежда. – А какой у него диагноз?

– Вы же здесь не первый раз, – укоризненно проговорил мужчина, – должны понимать наши порядки… я же не могу первому встречному такие вещи говорить…

– Я – не первая, – вздохнула Надежда Николаевна. – Он же мой родной племянник… – при этом она очень выразительно скосила глаза на журнал учета.

– Тем более! Тогда вы должны знать, что у него – шизофрения, отягощенная параноидальными симптомами и манией преследования… только я вам этого сказать не могу, могу только сообщить, что температура у вашего племянника нормальная, рецидивов буйного поведения за последний месяц не было. Врачебные рекомендации соблюдает, хотя на контакт не идет. Ну, вы же понимаете – он неизлечимо болен, этот диагноз у него пожизненный. А вообще, если хотите, можете переговорить с его лечащим врачом, но только он будет завтра, с девяти до двенадцати. Так что приходите в приемные часы…

– Понятно! – Надежда Николаевна притворно вздохнула и направилась к выходу.

Возле дверей она остановилась, оглянулась и спросила мужчину:

– А где этот двенадцатый корпус находится?

– От главного входа тропинка налево, двенадцатый корпус будет в глубине сада, по правую руку. А передачу-то? Вы же хотели племяннику передачу оставить!

– А я завтра ее отдам, когда к врачу приду! – ответила Надежда и вышла на крыльцо.

Здесь бледный молодой человек все еще вполголоса разговаривал с матерью. Надежда взглянула на них с сочувствием, прошла мимо и направилась к дороге.

Она быстро шагала, обдумывая то, что только что выяснила в приемном покое.

Вильгельм Зайцев – сумасшедший, пациент психиатрической клиники, с тяжелым пожизненным диагнозом. Он не имеет права покидать свой особый корпус, потому что представляет опасность для окружающих. Тем не менее она, Надежда, своими глазами видела, как он ночью выходил из квартиры Валентины, и сегодня видела его в городе.

Значит, его черноволосая сестричка каким-то образом выводит его из больницы и использует агрессию больного брата в своих преступных целях, как некоторые преступники используют бойцовых собак или диких зверей… Подкупила санитара по имени Виталик, он и выпускает психа потихоньку…

Надежда прошла уже полпути до улицы, как вдруг увидела, что на стоянке перед больницей остановилась знакомая темная машина.

Надежда вздрогнула.

Это была та самая машина, на которой ездила зловещая брюнетка со своим социально опасным братцем.

После того, что она узнала в больнице, холодок страха пробежал по спине Надежды Николаевны. Она метнулась в сторону и спряталась среди густых кустов.

Тем временем брюнетка вышла из машины, открыла дверь с пассажирской стороны, и оттуда с явной неохотой вышел ее брат. Они о чем-то негромко переговорили и пошли в сторону больницы.

Вильгельм плелся, едва переставляя ноги, но через минуту все же поравнялся с тем местом, где пряталась в кустах Надежда.

Теперь она могла слышать разговор брата и сестры.

– Не хочу… не хочу… не хочу туда… – бубнил Вильгельм на одной ноте, – не хочу…

– Ну что ты заладил – не хочу, не хочу! – перебила его сестра. – Знаю, что не хочешь, но это нужно! Нужно, понимаешь?

– Не понимаю, не понимаю, не понимаю… – бормотал Вильгельм, – ничего не понимаю…

– Ох, как же ты меня достал! – прошипела брюнетка. – Как же с тобой тяжело! Пойми, мы должны еще кое-что сделать, чтобы стать богатыми. Тогда я заберу тебя отсюда… ты хочешь стать богатым?

– Хочу, хочу! – забубнил Вильгельм так же монотонно, как прежде.

Они прошли мимо Надежды и, не доходя до главного здания, свернули по тропинке налево, в глубину сада.

Надежда немного выждала и пошла следом за ними, прячась за густыми кустами. Занудный внутренний голос ожил и пытался что-то сказать, но она шикнула на него сердито – не до тебя, мол, не отвлекай, и голос заткнулся.

Вскоре впереди среди деревьев показался одноэтажный деревянный дом, окруженный высоким забором из густой металлической сетки. В этом заборе были ворота, но брат и сестра шли не к ним, а к маленькой неприметной калитке, возле которой по другую сторону забора их дожидался небритый долговязый тип в несвежем медицинском халате, скорее всего, тот самый местный санитар Виталик.

Надежда, прячась за кустами, подобралась поближе, чтобы видеть и слышать происходящее.

Брюнетка с братом подошли к калитке и остановились.

– Ну, что стоишь? – зашипела женщина на санитара. – Открывай свою калитку!

Тот, однако, не спешил. Окинув пришедших тусклым взглядом, он проговорил хриплым, пропитым голосом:

– Что так поздно? Мы же договаривались, что ты его утром приведешь! До обхода!

– Мало ли, о чем мы договаривались? Когда смогла, тогда и привела! Открывай!

– Ага, а как мне выкручиваться пришлось – ты не подумала?

– Это твое дело – выкручиваться! Я тебе за это деньги плачу! Ведь справился, сумел?

– Ну да… первый раз сказал, что он на процедурах, второй – что в душе… хорошо, что они его не слишком искали…

– Выкрутился – и хорошо! Главное, чтобы никто ничего не заметил! А сейчас открывай калитку!

– А доплатить за риск? Доплатить за мои измученные нервы?

– Ишь, как говорить научился! – усмехнулась брюнетка. – Сразу видно, что институт закончил! Вот только после института не по той дорожке пошел…

– Не твое дело, куда я пошел! – вызверился на нее санитар. – Ты меня лучше не зли, а не то не видать тебе больше братишку как своих ушей, поняла? Вот запру его в палате…

При этих словах Вильгельм, стоявший до сих пор безучастно, беспокойно переступил с ноги на ногу и заговорил монотонным голосом:

– Не хочу, не хочу, не хочу…

– Ну, завел свою шарманку! – прошипела брюнетка и дернула его за руку. – Замолчи, услышит еще кто-нибудь! Виталик, да открывай же, видишь, что он психует!

– Вот то-то, – Виталик не сделал и попытки открыть калитку, – то-то что психует… Потому как лекарства-то я ему не все даю, чтобы он овощем не был. Ты имей в виду, я ведь рискую сильно… Так что добавить надо…

Брюнетка поглядела ему в глаза и решила не спорить.

– Ладно, держи, так и быть! – с этими словами она сунула санитару купюру.

Тот открыл калитку и повел Вильгельма к корпусу, а Надежда припустила прочь, к станции метро, чтобы не столкнуться с криминальной брюнеткой.

«Ну и порядочки у них тут! – возмущалась она на бегу. – Опасные для общества психи спокойно могут из больницы выйти! Нет, так просто это дело я не оставлю!»

Пока же Надежда решила сосредоточиться на насущных проблемах. Тут как раз позвонил муж и спросил, где она пропадает, он, дескать, все телефоны оборвал, дома ее нет, а мобильный все время выключен.

Надежда была усталая и голодная, ей хотелось поскорее в душ, чтобы смыть с себя отвратительные запахи, потом съесть чего-нибудь простого, но вкусного – грибного супа, к примеру, или тушеной картошки с мясом, а после завалиться на диван и в полудреме посмотреть по телевизору какую-нибудь ерунду. Очень хотелось на мужа наорать, чтобы оставил в покое. Но она взяла себя в руки и прислушалась. Кроме голоса мужа, слышен был ровный шум голосов, звон посуды и еще музыка. Все ясно – Сан Саныч говорит из ресторана.