Ад на Венере - Чадович Николай Трофимович - Страница 7
- Предыдущая
- 7/9
- Следующая
В это время вернулся комендант и стал шептать что-то на ухо пресвитеру.
– Ничего странного в этом нет, – прервал его тот. – Наш астронавт не так глуп и успел предпринять вчера кое-какие меры. Оператора под замок, с ним поговорим позже. Узнайте у специалистов, можно ли восстановить запись.
В коридоре раздались шум и проклятия. Двое охранников втолкнули растерзанного и исцарапанного бригадира, а третий, пройдя вперед, положил на стол еще один баллон.
– 703-1203, – прочитал на нем пресвитер. – Так-так…
– Я ничего не знаю, – прохрипел бригадир. – Что вы от меня хотите?
– Как к тебе попал этот баллон?
– Я его в первый раз вижу.
– А этого красавца? – пресвитер кончиком сигары указал на Хромого.
– Тоже.
– Между прочим, он позавчера выходил с твоей бригадой на работу.
– У меня в бригаде двести человек. Одни приходят, другие уходят! Откуда я могу знать всех.
– Давно ты здесь?
– Давно. С самого первого дня.
– И с самого первого дня воруешь?
– Чужого я никогда не брал!
– Ты думаешь, что обманул меня? Ты сам себя обманул. За тобой и раньше грешки водились. Пора с этим кончать. Пойдешь в утилизатор.
Лицо бригадира побелело, все жилы на лбу напряглись, а в уголках рта показалась пена.
– В утилизатор?! – закричал он, пытаясь приблизиться к столу. Уже четверо охранников висели на нем. – На котлеты меня пустите! Людоеды! Чтоб вы подавились моими костями!
– Не подавимся, – впервые усмехнулся пресвитер. – Утилизатор разберет тебя на молекулы. Но не сразу. Часика два подергаешься.
– Не трогайте его, – сказал Хромой. – Я все расскажу.
– Ну-ну?..
– Баллоны я снял с раздавленного скафандра километрах в двадцати от Компаунда.
– Со скафандра?
– Да.
– И больше там ничего не было?
– Нет.
– А дорогу туда найдешь?
– Найду. Только освободите его, – Хромой указал на бригадира. – И оператора поста внешнего контроля тоже.
– Зря ты, парень, – сказал бригадир. – Из меня они и слова не вытянули бы!
– Хорошо, – вновь усмехнулся пресвитер. – Сейчас мы приготовим ракетобот.
– Ракетобот здесь не поможет. Дорогу я помню по приметам. Сверху их не видно.
– Пусть будет так. Ты выйдешь наружу в скафандре и покажешь дорогу нашим людям. Согласен?
– Да.
– Предупреждаю заранее; ни сбежать, ни найти легкую смерть тебе не удастся. Если ты обманул нас, разговор продолжится, но уже в несколько других декорациях. Надеюсь, ты меня правильно понял?
– Я сказал правду. Через несколько часов вы в этом убедитесь. Только не понимаю, для чего вам этот скафандр. От него осталась куча металлолома.
– В этой куче должен быть походный трассограф. Если он уцелел, мы легко узнаем путь, пройденный хозяином скафандра от «Эола» до места гибели. Это всем понятно. Старшим пойдешь ты, – кончик сигареты указал на коменданта. – Возьми с собой столько людей, сколько считаешь нужным. За него, – сигара переместилась в сторону Хромого, – отвечаешь головой.
В сопровождении шести здоровяков, больше похожих на громил, чем на охранников, Хромой спустился на Нулевую палубу. Комендант шел сзади и буквально дышал Хромому в затылок.
– Стоп! – сказал Хромой, увидев, что для него приготовлен тот самый скафандр, в котором он уже выходил наружу. – Этот я не хочу!
– Почему? – удивился комендант, успевший залезть в свой скафандр.
– Вы могли подстроить что-нибудь.
– Не валяй дурака, зачем нам это нужно.
– Замените скафандр, иначе я никуда не пойду.
– Ладно, – вокруг рта коменданта зашевелились каменные бугры мышц. – Выбирай любой.
– Ваш! Это мое единственное условие.
– Ну что ж, – немного помедлив, сказал комендант, – бери. Я стерплю и это, – внутри скафандра что-то хрустнуло, и он с кривой усмешкой добавил: – Уж извини, я задел радиокомпас.
С трудом сдерживая стоны. Хромой забрался в его скафандр. Первым делом он схватил губами шланг поилки и убедился, что она заправлена. На месте радиокомпаса зияла дыра, откуда торчали обрывки световодов. Нужна была нечеловеческая сила, чтобы рукой вырвать его из панели.
Спустя полчаса Хромой вновь оказался в черной, горячей печи Венеры. За его спиной возвышалась несокрушимая, сплошь побитая стена Компаунда, впереди мелькали прожектора рабочих, копошившихся, словно муравьи, на остатках только что обнаруженного беспилотного грузовика.
– Туда! – Хромой указал рукой в том направлении, где он спрятал финверсер.
Проходя мимо знакомой глыбы, он зацепился одной ногой за другую и упал грудью на еле заметную кучу щебня. При этом боль в левом боку рванула так, словно к ране прикоснулись раскаленными щипцами.
– Эй, брось свои штучки! – крикнул комендант. – Вставай, а не то…
Хромой уже стоял лицом к конвоирам и обе его руки сжимали рукоятки финверсера.
– Не шевелиться! – приказал он. – Такую штуку вы вряд ли видели раньше. Вот как она действует…
Когда ослепившая всех короткая вспышка погасла, на стене Компаунда осталась борозда глубиной в четверть метра. Расплавленный металл вокруг нее медленно остывал, из нестерпимо белого превращаясь в багрово-красный.
– Возвращайтесь в Компаунд, – сказал Хромой. – Я никому никогда не причинял зла. Но сейчас моя жизнь в опасности и я ни перед чем не остановлюсь.
– Он не шутит, – прошипел комендант. – Отходите, ребята. Считай, что первый раунд за тобой, – это относилось уже к Хромому. – Но игра только начинается. Козырей у тебя маловато. Через час ракетобот разыщет тебя. Не забывай, что все вы здесь меченые.
– У меня есть способ оттянуть начало погони, – проговорил Хромой. – Убить вас всех… Так вот, пока я не передумал, быстрее уходите!
– Благодарю за великодушие, – сказал комендант. – Хотя ответного не обещаю. Даже если тебя и не обнаружит ракетобот, ты через неделю приползешь обратно сам и будешь умолять о глотке воды.
До тех пор, пока шлюзовой люк не закрылся за последним из охранников, Хромой не опускал излучатель финверсера.
Вода в поилке кончилась на исходе третьих суток. А еще раньше, заснув на ходу, он провалился в трещину и сломал одну из механических ног. Первоначальное направление на юг было давно утеряно, и Хромой брел наугад, сквозь кромешный мрак, через бесконечные россыпи сухо трещавшего под ногами щебня, не встречая на пути ничего, что изначально не принадлежало бы этому миру. Дважды его вводили в заблуждение высокие конусообразные обломки скал, чем-то похожие издали на силуэты космических кораблей класса «Фея-Торнадо», и дважды отчаянная надежда сменялась мучительным разочарованием. До начала венерианского рассвета оставалось двое суток – двое суток медленного умирания от жажды.
Видение изгрызенного шланга в раздавленном скафандре преследовало, как кошмар, и, чтобы избавиться от него, Хромой начал вспоминать свою жизнь. Ничего хорошего почему-то на память не приходило и постепенно он пришел к выводу, что ожидающий его вскоре нелепый и бессмысленный конец явится закономерным завершением всей его, как теперь оказалось, нелепой и бессмысленной жизни. Прошлое представлялось цепью сплошных неудач и заблуждений. Сколько он помнил себя, его постоянно засовывали то в один, то в другой ящик – вначале закрытое училище, куда даже родителей допускали только два раза в год, потом космос – долгие-долгие годы в космосе, редкие возвращения на Землю, месяцы адаптации, когда не можешь шевельнуть ни рукой, ни ногой, затем отдых в горах или на побережье. Диета, ванны, врачи, охрана, приходящие по графику женщины, – и снова космос – озера жидкого азота на Титане, сверхмощные электрические разряды в кольцах Сатурна, стреляющие расплавленной серой вулканы Ио. Семьи он, как и большинство ему подобных, не завел, открытий и подвигов не совершил, неизвестно чем и когда провинился (а скорее всего, что ничем, на него просто махнули рукой, как на отработавшую свое клячу) – и вновь череда железных ящиков: рейс на Венеру пассажиром четвертого класса, заточение в Компаунде и вот, наконец, этот скафандр, судя по всему, его последняя прижизненная оболочка.
- Предыдущая
- 7/9
- Следующая
