Кураж - Туричин Илья Афроимович - Страница 3

• Предыдущая
• 3/74
• Следующая

Рот у дежурной стал больше брошки на груди. Она так и осталась сидеть с открытым ртом.

Одна из дверей скрипнула, и в коридор вышел тощий длинный мужчина в темной блузе поверх брюк и домашних туфлях - шлепанцах без пяток.

Он ничуть не удивился, только сказал:

– Привет!

Павел и Петр, не останавливаясь, трижды прихлопнули ногами.

Наконец дежурная закрыла рот.

– Нет, вы видели!… - сказала она мужчине в темной блузе.

– Разминка, - он развел руками: мол, что поделаешь…

Тем временем мальчики снова оказались на ногах. Подняв руки вверх, они легко потрясли ими. Потом начали сгибать туловища вправо, влево, и раз, и два, и раз, и два…

Утренняя зарядка - добрая привычка. Павел и Петр приучены к ней еще с люлечного детства. И Иван Александрович и Гертруда Иоганновна начинают день с физзарядки.

И тощий мужчина в блузе и шлепанцах. О нем узнал город по афишам: "Весь вечер на манеже клоун Мимоза".

Вообще-то его звали Михаил Васильевич, дядя Миша. Когда-то, в дни своей молодости, он был акробатом-прыгуном. Потом жонглером. Потом - канатоходцем. И наконец, стал клоуном. Это так не просто - быть коверным клоуном! Скажем, жонглер бросает и ловит разные предметы, акробаты-прыгуны мячиками взлетают над манежем, канатоходцы шагают по натянутому под самым куполом канату, да не просто шагают - танцуют, прыгают, вертят сальто-мортале и даже ездят по канату на велосипеде. Каждый делает свое дело виртуозно. А коверный должен уметь делать все, и так же виртуозно, да еще, чтобы было весело, смешно. Не простое дело - быть коверным!

Дядя Миша присел рядом с дежурной на стул и стал наблюдать за Павлом и Петром.

Он помнил их еще несмышленышами. И до того они были похожи друг на друга, что не только посторонние, родители их путали. Они и сейчас похожи: оба светловолосые, сероглазые, с чуть вздернутыми носами - в мать. Но кто приглядится, легко одного от другого отличит. Павлик более живой, заводила. Петька поспокойней, помедлительней. Павлик смотрит прямо, открыто, Петр опускает глаза. Павлик - действует, Петр - мыслит. Вот и сейчас первым упражнения начинает Павлик. А молодцы, разминаются - себя не щадят. Будет толк!

И на манеж первый раз вывел мальчишек он, Мимоза. Придумал забавную репризу. Было так: клоун выходил на манеж с пустым мешком и жаловался публике, что послали его на базар купить поросенка, а деньги он потерял. И обращался к мальчику, сидящему в зале, к Павлику. Спрашивал: любит ли он цирк? Павлик кивал. Тогда клоун просил выручить его, веселого клоуна, а то ему очень сильно попадет. И делать-то ничего особенного не надо, только залезть в мешок. Павлик соглашался, выходил на манеж и залезал в мешок. Очень довольный клоун с возгласом "Вот и поросенок есть!" завязывал горловину мешка веревкой, взваливал его на спину и пытался унести. Но тут его останавливал шпрехшталмейстер, спрашивал, что у него в мешке. Клоун отвечал: "Поросенок!" - и начинал подробно рассказывать, как он его выбирал, какой у поросенка розовый пятачок и веселый нрав… А в это время мешок незаметно подменяли на точно такой же. И когда шпрехшталмейстер заставлял развязать и показать поросенка, из мешка появлялся огромный гусь и хлопал крыльями. Клоун испуганно спрашивал: "А где же поросенок?". И тут в противоположном конце манежа на барьер поднимался Петя и кричал звонким голосом: "Я - здесь!" - и показывал клоуну длинный нос. Клоун "падал в обморок"… В общем, глупо довольно, но смешно. И ребята работали с таким удовольствием! А теперь ну-ка сунь Павку в мешок! Пожалуй, и не поднимешь.

– Они что же, артисты? - шепотом спросила дежурная.

– Артисты, - кивнул дядя Миша.

– И вы, извиняюсь, артист?

– И я, извиняюсь, артист, - голос у дяди Миши был тусклый, тихий.

– Извините, - сказала дежурная и поправила на груди брошь. Ей стало неловко, что вот сделала она замечание молодым людям, а молодые люди не просто молодые люди, а артисты, и вовсе не балуются, а занимаются делом.

Тут в коридоре появился Флич в очень полосатых брюках и очень клетчатом светлом пиджаке. У ворота белой рубашки красовался полосатый галстук бантиком - "кис-кис".

Мальчишки обрадовались.

– Доброе утро, Флич! - крикнул Павел.

– Как здоровье зонтика? - спросил Петр.

– Благодарю, он отлично выспался, - сказал Флич и шевельнул кустиками бровей. - Даже богатырский храп Мишеля не потревожил его волшебных снов. А снился ему горячий кофе. Доброе утром, мадам, - поклонился Флич дежурной. - У вас чудо-брошь!

– Вам нравится? - спросила дежурная и заулыбалась.

– Вопрос! Если бы я носил брошь, я бы носил именно такую. - Флич взмахнул рукой, и в пальцах его появилась алая гвоздика. Он протянул ее дежурной. - Прошу!

– Спасибо, - потупилась дежурная, и лицо ее порозовело.

– Эта гвоздичка пристала ко мне еще в Ташкенте. И всю дорогу шептала: подари меня в гостинице дежурной по этажу, у которой будет удивительная брошь.

Дежурная засмеялась.

– У вас все такие веселые?

– Все, - сказал Флич. - Но самый веселый - мой друг Михаил Васильевич, - он широким жестом указал на темную блузу.

Дежурная взглянула на Михаила Васильевича, на его голову без единого волоска, гладкую и блестящую, на его блеклые, выцветшие глаза в припухлых мешочках из дряблой кожи, на опущенные уголки рта и совсем зашлась от смеха.

– Конфиденциально, - произнес Флич, склоняясь над дежурной. - Нужен кипяток. Мой друг Михаил Васильевич не может без кофе. Уснет на ходу. И вместо двери пройдет сквозь стену. Останется дырка. Даже дыра.

Дежурная всхлипнула и утерла глаза носовым платком.

– Это… Это м-можно… У нас… у нас… есть… есть… титан.

– Яков, - нахмурился дядя Миша.

– Все в порядке, Мишель. Ты пошел за кипятком. Тебя долго не было. Я тебя знаю. Ты постеснялся спросить кипятку. Ты увлекся дамой.

– Яков! - дядя Миша внезапно наклонился и снял с ноги шлепанец.

– Мишель! - Флич отшатнулся и закрыл лицо руками, всем своим видом показывая, как он ужасно напуган. И зашептал торопливо, с присвистом: - Где титан? Где титан? У него невыносимо тяжелые шлепанцы!

– Сейчас я принесу кипяток, - - дежурная поднялась со стула. - Может, вам еще чего надо?

– Надо, - решительно сказал Флич. - Сахару и синюю птицу.

– Сахар найдется, а птицу поймайте сами.

– Будет кипяток и сахар - поймаем. Непременно поймаем синюю птицу счастья. На всех!

Дежурная величественно удалилась.

Павел и Петр, наблюдавшие эту веселую сцену со стороны, подошли.

– Вы еще не завтракали? - удивился Павел.

– Не завтракали?… Мы еще не ужинали, - вздохнул Флич.

– А завтра утром прибывают животные.

Прибывают животные, значит, начнется работа. В номере Лужиных участвуют лошади.

Дежурная принесла чайник с кипятком и пачку сахара.

– Нет-нет, не стоит беспокоиться. Мы сами. Спасибо вам. - Дядя Миша отобрал у нее чайник и сахар и пошел к себе.

– Мерси! - раскланялся Флич и пошел следом.

А дежурная села за свой стол, поставила чуть привядшую гвоздику в стакан с водой и еще долго-долго улыбалась.

Солнечным днем город выглядел симпатичным, куда симпатичней, чем ночью. И дома вовсе не мрачные, наоборот, веселые - белые, желтые, голубые. Окна в затейливых занавесках, цветы за намытыми стеклами.

Людей на улицах много. Неистово гудят грузовики. Перезваниваются трамваи, на поворотах издают странные протяжные звуки, будто открывают несмазанную дверь или кто-то неумело дует в духовой инструмент. Шумно, а движение неторопливое. Никто не спешит: ни прохожие, ни грузовики, ни трамваи.

Павел и Петр тоже неторопливо шли вслед за Фличем и дядей Мишей. Флич и дядя Миша в этом городе не впервые, идут себе потихоньку, разговаривают о своем. А Павлу и Петру все в новинку, все интересно. Глазеют по сторонам. Ведь города, как и люди, не похожи один на другой: у каждого свое лицо, свой цвет, свой характер, свой запах.

• Предыдущая
• 3/74
• Следующая