Между плахой и секирой - Чадович Николай Трофимович - Страница 85

• Предыдущая
• 85/114
• Следующая

– И все же я хотел бы видеть свою сестру, – сказал Цыпф, глядя в землю.

– Это будет зависеть только от тебя, – в голосе Ламеха не было никаких приличествующих случаю эмоций: ни удовлетворения собственной победой, ни издевки над опростоволосившимся врагом.

– А если конкретно?

– Женщина, которую ты называешь Соней, наш испытанный и преданный соратник. Ты ее брат по крови, но отнюдь не по духу. Вновь воссоединиться вы сможете только при одном условии.

Цыпф отметил про себя, что для бывшего преступника Ламех изъяснялся чересчур витиевато. Не то литературу соответствующую почитывает, не то держит в консультантах какого-нибудь лектора-краснобая. Вслух же он спросил:

– При каком?

– Ты вступишь в ряды аггелов, пройдешь полный обряд посвящения, присягнешь на верность отцу нашему Каину и делом докажешь искренность своих побуждений.

– А не поздно ли мне… в ряды вступать, – Цыпф позволил себе выказать легкую строптивость. – Боюсь, что рога не вырастут.

– Главное – не рога. Главное – дела во имя славы Каина. Нередко к нам приходят люди весьма преклонных лет.

– Как я понимаю, посылать меня в бой вы не собираетесь? – Лева смелел все больше и больше.

– Служить Каину можно не только оружием. Мы никогда не ставили знака равенства между грубой силой и изощренным умом. Исполнителей у нас достаточно. А вот в мыслителях всегда ощущалась нужда.

– Вы мне льстите.

– Лесть не в чести у детей Каина… Не для того много лет назад мы подкинули тебя в стан врагов, чтобы сейчас делать простым бойцом. Победит тот, кто заботится о будущем. Много таких, как ты, тайных каинистов, ждут своего часа и в Отчине, и в Кастилии, и даже в Степи.

– Вы про Киркопию забыли, – брякнул Лева. – Тамошний народ вас бы понял.

Ламех смерил Цыпфа долгим, ничего не выражающим взглядом.

– Когда человек, попавший в безвыходную ситуацию, начинает шутить, это означает одно из двух, – произнес аггел. – Или он знает путь к спасению, или уже махнул рукой на собственную жизнь.

– Махнул… Так будет ближе к истине… Вот вы недавно назвали меня тайным каинистом. Вы уверены в этом?

– Абсолютно. Нынешние твои убеждения нас нисколько не интересуют. Если бы ты с детства находился под влиянием идей Каина, то мог бы преждевременно раскрыть себя. Теперь же ты вне всяких подозрений. А мы со своей стороны позаботимся о том, чтобы в нужное время ты безоговорочно стал на сторону детей Кровавого Кузнеца.

– Хотите сказать, что нужное время пришло?

– Иначе зачем бы я беседовал с тобой?

– А если… я не приму вашей стороны?

– Мы практикуем не только добровольную, но и принудительную службу, – впервые в голосе Ламеха прозвучало что-то идущее от чувств, правда, от чувств недобрых.

– Пытать станете?

– Это было бы чересчур примитивно. Хотя и такой метод не исключается. Но обычно к таким экземплярам, как ты, мы применяем другой подход. Не хочу сказать, что каинисты свято чтут родственные узы, но в чувствах, порождаемых кровным родством, они разбираются.

– Что-что, а этого у вас не отнимешь…

Ламех на эту реплику не обратил никакого внимания. Точно так же и кот позволяет плененной мышке немного попищать и побегать в последние минуты жизни.

– Готовя тайного служителя Каина, мы всегда оставляем у себя заложника, – продолжал он. – Отца, мать, брата, сестру… Их дальнейшая судьба зависит от отношения нашего протеже к делу Кровавого Кузнеца.

– Вы хотите сказать… что можете причинить моей сестре зло? – ужаснулся Цыпф.

– Если она не склонит тебя на нашу сторону, непременно, – уголки рта Ламеха дрогнули, что должно было означать улыбку. – Но ведь ты не станешь доводить ситуацию до такой крайности?

– Стану, если вы потребуете от меня предательства! – Цыпф обхватил голову руками. – Она моя сестра, я люблю ее… Но даже ради братской любви нельзя губить своих друзей.

– Тебе придется трудно… Анархия разъела твою душу. Ты отвык подчиняться и не умеешь командовать даже самим собой… Но это поправимо. Что же касается твоего выбора между сестрой и друзьями, это спорный момент… Посмотрим, как ты заговоришь, когда мы бросим ее на сковородку. Кроме того, у твоей сестры есть дети, твои племянники. Ты познакомишься с ними, но уже в камере пыток.

– Сволочи, – прошептал Цыпф. – Какие вы сволочи.

Ламех ударил его – но не кулаком, как равный равного, а открытой ладонью, как слабака. Впрочем, и этого оказалось достаточно, чтобы у Цыпфа из носа хлынула кровь, а из глаз слезы.

– Запомни, гнида, в следующий раз за такие слова я оторву тебе язык. Кем бы ты ни стал к тому времени. Хоть президентом Отчины, хоть государем Кастилии, хоть великим ханом Степи, – впервые из уст Ламеха вырвались искренние, привычные слова, но уже спустя секунду он овладел собой и уже совсем другим тоном добавил: – Что же касается друзей, мы не требуем, чтобы ты немедленно погубил их.

– А что вы требуете? – Лицо у Цыпфа горело, как от удара плетью.

– В первую очередь – откровенности. Ты должен ответить мне на несколько вопросов.

– А потом?

– Когда придет это потом, состоится совсем другой разговор, – Ламех чуть заметно поморщился. – Кстати, как могут расценить твое отсутствие друзья?

– Плохо. У них тоже возникнет ко мне несколько вопросов. А кривить душой я не умею.

– Даже ради жизни родного человека?

– Ради жизни родного человека я не могу петь оперные арии. Или, например, танцевать в балете. Не дано, знаете ли. По той же самой причине я не могу кривить душой, – озлился вдруг Цыпф. – Вот таким дерьмом я уродился!

– Что же мне с тобой делать? – Похоже, Ламех и в самом деле призадумался. – Ладно… Возможно, я и отпущу тебя, но только взамен на некоторую информацию. Отвечай быстро. Куда вы сейчас идете?

– Домой, в Отчину, – честно признался Цыпф.

– Вы и в самом деле обладаете неким сверхмощным оружием?

– Да, – и это было правдой.

– Вы поддерживаете связь с Доном Бутадеусом?

– Сейчас – нет, – (абсолютная истина).

– Почему последнее время возле вас ошиваются варнаки?

– Мы сами не знаем, – и на этот раз Лева ничуть не покривил душой.

– Точно? – Рука Ламеха со стремителностью жалящей змеи метнулась к горлу Цыпфа.

– Т-точно… – захрипел он.

– Ладно. Живи пока, – Ламех убрал руку, и Лева мешком сполз с пенька на землю. – Все остальное зависит только от тебя. Когда будет нужно, мы свяжемся с тобой. Возможно, это произойдет в самое ближайшее время.

– Я хочу увидеть сестру… Пожалуйста, – лежа в ногах у Ламеха, попросил Лева.

– Иди, она догонит тебя… Но говорить вы можете не больше пары минут…

Неверным вихляющимся шагом Цыпф побрел обратно. Сейчас он ненавидел самого себя с такой силой, что даже патрон было противно тратить. Эх, утопиться бы в каком-нибудь болоте…

Когда это было нужно, аггелы умели передвигаться бесшумно. Из кустов магнолии, исполнявших под ударами ветра какой-то дикий танец, выскользнула, как тень, женщина-аггел и молча пошла рядом с Цыпфом. Он почти силой ухватил ее за холодную, мокрую руку.

– Я все же вспомнил твое имя, – прошептал он.

– А теперь и не рад, – глядя мимо него, усмехнулась Соня.

– Почему – не рад? Очень рад.

– Ты с нами?

– С кем? – не понял Цыпф.

– С детьми Каина.

– Нет… что ты!

– Почему же тогда тебя отпустили?

– Не знаю… Отпустили и все.

– Ты знаешь, что будет со мной и моими детьми, если ты обманешь Ламеха?

– Он говорил мне… – Цыпф закашлялся.

– Но тем не менее ты остался при своем мнении.

– Послушай…

– И слушать ничего не хочу! – Она яростно глянула на него. – Черствая твоя душа! Хочешь погубить всех нас? Хочешь, чтобы в знак предупреждения тебе прислали голову моего сына?

– Не я придумал эти игры…

– Но и не я! – отрезала Соня.

– Тем не менее ты давно играешь в них. У тех, кто не уверовал в Каина, рога не растут.

– Я все это делала ради тебя! Мне сказали, что, если я буду послушной, тебе сохранят жизнь.

• Предыдущая
• 85/114
• Следующая