Миры под лезвием секиры - Чадович Николай Трофимович - Страница 54
- Предыдущая
- 54/96
- Следующая
Было в его подчеркнуто будничном голосе нечто такое, что подействовало на присутствующих, как рев хищника в пустыне, как внезапный приход мрака, как шорох раскрывающейся могилы, как клацанье мертвых костей. Нервы одного из аггелов не выдержали, и он, выставив перед собой пистолет, как испуганный поп – распятие, выстрелил несколько раз подряд.
Дистанция не превышала пяти шагов, и пули должны были неминуемо поразить грудь незнакомца, но все до единой расплющились о древние камни подземелья. Кое-кому из тех, кто внимательно наблюдал за происходящим, почудилось, что силуэт загадочного гостя в этот момент как бы размазался в пространстве.
Грохот выстрелов еще не смолк, а незнакомец уже крепко держал провинившегося аггела за ухо.
– Как раз ты мне и нужен. Ну-ка быстренько сбегай за водой.
Аггел выронил пистолет и на подгибающихся ногах устремился к выходу. Лилечка радостно взвизгнула:
– Дядя Тема, это вы?
– Я, – ответил человек в шляпе. – Но это мы обсудим попозже… А ты бы лучше убрался отсюда, любезный, – это относилось уже к Ламеху.
– У нас не принято становиться на колени перед кумирами, – медленно произнес предводитель аггелов. – Но нынче особый случай. Не каждому из нас довелось зреть того, кто первым оросил землю человеческой кровью, кто научил своих детей воевать и ковать железо, кто наградил плевком лживого Бога рабов и попрошаек. Поклонитесь своему отцу, семя Каиново!
Ламех первым рухнул на выщербленные плиты пола, и его примеру последовали все остальные аггелы.
– Придется разочаровать вас, – ответил Артем. – Традиция проливать человеческую кровь пошла отнюдь не от меня. В кузнечном деле и в военном искусстве я дилетант. И, наконец, я никогда бы не позволил себе ударить того, кого ведут на казнь.
– Я и не ждал от тебя другого ответа, отец, – произнес Ламех, упираясь рогами в пол. – Ты тысячелетия был вынужден скрывать свою сущность от недостойных людей и теперь не можешь нарушить этот зарок даже по собственной воле. Мы не смеем осуждать тебя. Мы унаследовали твой дух, твою кровь, и это главное. Веление духа сильнее всяких слов, а голос крови громче звука боевой трубы. Мы всегда сумеем распознать своего отца, в каком бы облике он ни предстал перед нами.
– Только таких деток мне не хватало. – Артем принял из рук вернувшегося аггела кувшин с водой и принялся поить Зяблика.
– Мы знаем, что ты не станешь отвечать на прямые вопросы, но сделай милость, ответь на вопросы косвенные, – продолжал Ламех. – Не ты ли бредешь через бесчисленные миры из конца в конец времен?
– Не в моих правилах отрицать очевидное. – Он вылил остатки воды на голову Зяблика и принялся энергично массировать ему грудь.
– Не ты ли видел нашу землю еще до того, как в ней расселились человеческие племена?
– Случалось.
– Не тебя ли назначили своим посланником великие и грозные силы, когда-то принявшие участие в создании этого мира, а ныне решившие разрушить его?
– Зерно истины есть только в первой части твоего вопроса. В планы этих, как ты выразился, великих и грозных сил я не посвящен. Достаточно?
– Достаточно, отец.
– А теперь послушай меня. Могущество мое действительно велико, но я стараюсь никогда не использовать его во вред людям. Однако я не имею полной власти над своим организмом, который в случае опасности будет сражаться за свою сохранность даже помимо моей воли. Причем не выбирая средств. Пусть это будет предупреждением тому, кто вздумает помешать мне уйти отсюда вместе с вашими пленниками.
– Они больше не нужны нам, – по-прежнему оставаясь на коленях, произнес Ламех. – Они были лишь приманкой для тебя, отец. Прости нас за эту наивную хитрость. Можешь забрать их всех хоть сейчас.
– А на прощание несколько слов по поводу затеянной вами вакханалии. Не скажу, что меня очень интересуют ваши цели и их идейное оформление, но кое-что о них я слышал. В силу стечения весьма необычайных обстоятельств ваш народ вошел в соприкосновение с многими другими народами, резко отличающимися от вас как этнически, так и культурно. Являясь носителями более высокой цивилизации, вы обязаны были приложить все силы для насаждения духа терпимости и взаимопомощи. Вы же, назвавшись аггелами, то есть сатанинским воинством, избрали совершенно иной путь. Путь уничтожения всего чуждого, непонятного, инородного. Осуществление этих целей потребовало идеологического обоснования и было оформлено как религия каинизма. Религия нетерпимости, насилия и братоубийства. Не спорю, мне не ясна природа вашего крайнего фанатизма и методы, с помощью которых вы сумели несколько модернизировать человеческое естество. Но суть не в этом… Для остатков рода человеческого ваш замысел катастрофичен. Даже победа впоследствии обернется против вас. Зло каинизма, уничтожив непосредственного противника, начнет пожирать своих носителей. Вы уподобитесь голодным крысам в железной бочке, а последние из тех, кто уцелеет в этой кровавой распре, вымрут, как вымерли допотопные рептилии.
– Отец, ты не до конца уверен в нашей твердости и испытываешь нашу веру. Мы благодарны тебе за это. Пусть те, в душах которых эти слова заронили сомнение, покинут нас. Твое семя давно пора очистить от недостойных. Среди аггелов нет места случайным людям. Кузнец знает, как отделить железо от шлака.
– Ну ладно, – Артем знаком подозвал к себе пленников и велел им поднять с пола Зяблика, начавшего понемногу приходить в себя. – В природе есть странная закономерность. Из всех живых существ самые упрямые те, у кого есть рога. Впрочем, я и не надеялся переубедить вас. Слово, возможно, и может изменить человека, но только если оно доходит до него не через уши, а через шкуру, вместе со страхом, болью, смертельной опасностью, голодом или, наоборот, с великой радостью… Мы уходим. Пусть кто-нибудь укажет нам удобный и безопасный путь.
– Я сам провожу вас. – Ламех легко поднялся и нахлобучил на голову колпак. – А теперь давайте единодушно возблагодарим отца нашего за заботу о своих любимых детях!
– Слава Кровавому Кузнецу! – дружно воскликнули аггелы, пялясь изо всех углов подземелья на уходящую процессию.
В чистом поле, на полдороге от развалин до драндулета, Ламех вернул пленникам оружие – три разряженных пистолета и саблю.
– Случается, что и дети дают советы своим отцам… – начал он, в упор глядя на Артема.
– Давай оставим это, – прервал его тот. – У меня есть один-единственный сын, да и тот, по моим сведениям, сражаясь с чудовищами, сам принял облик чудовища. Если ты хочешь что-то сказать, говори короче.
– Можно и короче… Сам понимаешь, слухи о твоем появлении в этом мире шли на пользу нашему делу, основанному на абсолютной вере. При желании ты мог бы стать живым Богом. Не Богом-скитальцем, а Богом-кумиром, перед которым падают ниц народы…
– Я просил: короче, – повторил Артем.
– Наше предложение остается в силе. Власть – сладкая штука. Тем более ничем не ограниченная, Божественная власть. Если вдруг такая жизнь не понравится тебе, ты пойдешь своим путем дальше. Никто не посмеет перечить тебе. А наследники увековечат твое имя.
– Совсем недавно я высказал свое отношение к тому, что вы затеяли здесь, – равнодушно ответил Артем.
– Понятно, – Ламех опустил веки, словно не хотел, чтобы присутствующие видели выражение его глаз. – Понятно… Впрочем, Каин ты или нет, особого значения не имеет. Для нас важна сама идея твоего существования, а отнюдь не ее грубое овеществление. Уверен, никого из христианских иерархов не обрадовало бы новое явление Распятого. Скорее всего его бы объявили самозванцем и вновь замучили… Бога во плоти и крови вполне может заменить Бог-легенда. Поэтому – уходи. Для тебя этот мир лишь один из множества. Для нас он – единственный. Не мути зря воду. Ступай своей дорогой. А уж мы сами придумаем историю о твоем пришествии и о благословении, которое ты дал делу аггелов.
– Неосмотрительно перечить Богам, пусть даже и несостоявшимся, – усмехнулся Артем. – Этот несчастный мир я покину только тогда, когда исполню свою миссию. Я не собираюсь враждовать с вами сам или возбуждать против вас умы людей. Тщета подобных попыток давно известна мне. Но если ваши планы войдут в противоречие с моими, мне придется разрушить их.
- Предыдущая
- 54/96
- Следующая
