Выбери любимый жанр

Миры под лезвием секиры - Чадович Николай Трофимович - Страница 75


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

75

Заявления приняли к сведению неохотно, но зарегистрировали и передали на исполнение участковому, за которым числилось не меньше дюжины бумажек аналогичного содержания. Естественно, он не бросился тут же искать пропавших, и правильно сделал – спустя двое суток оба вернулись в объятия семьи и в лоно коллектива.

Таксист, кстати, несмотря на свою физическую измотанность, был согласен продолжить этот пикник и дальше, но Верка не собиралась пропускать контрольную по математике. Впрочем, и так уже было ясно – она своего добилась. Таксист глядел на нее телячьими глазами, по первому требованию гонял в город за мороженым, конфетами и напитками, а обессилев окончательно, принялся вылизывать ее тело языком.

При расставании он сказал:

– По гроб жизни эти три дня не забуду. До самого нутра ты меня пробрала. У меня ведь жена так, колода колодой… Если что, только свистни – все для тебя сделаю.

– И жену бросишь? – лукаво спросила Верка.

– По первому твоему слову, – не задумываясь, ответил тот.

Во время домашнего следствия Верка придумывать ничего не стала, рассказала все как есть, без утайки, только имя своего дружка сохранила в тайне. Без головомойки, конечно, не обошлось, но к этому она была заранее готова. Закон природы: если где-нибудь убудет, то в другом месте обязательно прибавится. Девственность убыла, зато прибавилось несколько синяков на попке. Вот и все дела.

Из курса химии Верка знала, что опыт может считаться состоявшимся, если есть возможность повторить его. Поэтому через месяц она вновь исчезла из дома. На этот раз полигоном для любовных игр была избрана не продуваемая всеми ветрами комарино-муравьиная поляна, а вполне благоустроенное общежитие приборостроительного техникума.

Спустя трое, уже ставших для нее законными суток, Верка приобрела не только кучу обожателей, но и общегородскую славу несравненной трахальщицы. Поклонники ходили за ней косяком, но теперь Верка давала с разбором и только тем, кого могла привязать к себе хитро свитой ниточкой сексуальной зависимости. Техника ее постепенно шлифовалась, и при желании она могла бы поднять из гроба даже мертвеца, лишь бы только он был мужского пола.

Родители и педагоги махнули на Верку рукой, тем более что постельные утехи на ее успеваемости никак не сказывались. Более того, она даже исправила четверку по физкультуре на пятерку, для чего, впрочем, пришлось немного покувыркаться вместе с учителем на матах.

Не обходилось, само собой, и без накладок. Про абортарий говорить нечего, он для женского племени как магнит для иголки – ни прямо пройти, ни по кривой не объехать. Но были залеты и похуже. Возмущенные ее способностью с необыкновенной легкостью отбивать кавалеров, талашевские девицы однажды так вздули Верку, что та угодила в больницу.

Там ей, как ни странно, очень понравилось. Отныне Верка видела свою будущность только в сиянии белых халатов и блеске стетоскопов. После окончания десятого класса мечта сбылась – ей торжественно вручили халат, который условно можно было назвать белым, швабру и оцинкованное ведро. Кроме этого, в Веркиной юрисдикции находилось с дюжину мусорниц, столько же плевательниц и немалое число эмалированных уток. Хочешь не хочешь, сквозь это надо было пройти, чтобы заработать стаж, необходимый для поступления в медицинский институт.

Поначалу Верку все здесь удивляло, а особенно то, что многие врачи как бы носили на себе тавро своей профессии (по принципу – сапожник ходит без сапог). Психиатр, к примеру, был нервным, вспыльчивым и вздорным человеком. Нарколог Светлана Михайловна кончила тем, что сама угодила на лечение в ЛТП, заведующая гинекологическим отделением давно лишилась не только матки, но и всех ее придатков. Окулист без помощи очков даже туалета не мог найти. В среде хирургов было ненормально много хромых и кособоких. Одни лишь стоматологи сияли прекрасными фарфоровыми зубами.

В институт Верка так и не поступила, но курсы медсестер закончила. А медсестра в больнице то же самое, что старшина в армии, – все на ней держится, все от нее зависит.

Правда, работа в новом качестве началась с досадного инцидента. Уже за полночь в приемный покой доставили пострадавшего с переломом тазовых костей. Дежурный хирург сделал все, что счел нужным, и удалился досыпать, доверив наложение гипсовой повязки молодой медсестре.

Верка довольно ловко налепила на бедолагу нечто похожее на гипсовые трусики, однако по неопытности допустила серьезную ошибку – сделала повязку сплошной, забыв оставить отверстие для дефекации[9]. Под утро, когда гипс уже схватился до каменной твердости, ее разбудили дикие крики пациента. Перед тем как попасть в дорожно-транспортное происшествие, он был в гостях, плотно поел, и сейчас содержимое кишечника настойчиво просилось наружу. Муки, испытываемые несчастным, можно было сравнить только с пыткой, во время которой в задний проход закачивается компрессором сжатый воздух.

Верка бросилась на поиски врача, но тот, как назло, отправился завтракать. «Скорая помощь» выехала в сельскую местность забирать роженицу и обещала вернуться в лучшем случае через час. Тем временем крики человека, лишенного возможности произвести одно из самых естественных физиологических отправлений, достигли не только больничного чердака, но и подвала. Многие восприняли их как весть о пожаре. В палатах у ходячих началась паника.

Выручил Верку сантехник дядя Яша, хотя и сам пострадал при этом. Едва только целостность гипсовой повязки была при помощи молотка и зубила нарушена, как произошло явление, сходное с тем, что бывает в жерле вулкана, когда давление лавы вышибает каменную пробку.

В свободное от процедур и операций время медсестры крутили любовь как с врачами, так и с больными, среди которых было немало очень даже здоровых.

Первой Веркиной пассией стал хирург Игорь Игоревич, возрастом старше ее всего лет на пятнадцать. Он имел немало положительных качеств (черные кудри, обходительность, собственный автомобиль), которые, впрочем, вполне уравновешивались качествами отрицательными. Главными из них были наличие законной жены и пристрастие к алкоголю. Впрочем, последнее считалось среди хирургов не пороком, а скорее профессиональным заболеванием. Как впоследствии выяснилось, и с Веркой-то он сошелся не ради физической близости, а ради спирта, находившегося в ее ведении. От этого спирта и начались их совместные неприятности. Игорь Игоревич обычно являлся к Верке в конце рабочего дня, уже изрядно нагрузившись, причем спектр напитков, употребляемых им, был весьма широк – от армянского коньяка до самой паршивой самогонки. Если бы Игорь Игоревич приобретал спиртное на собственные деньги, то давно остановился бы на чем-то определенном, для организма привычном, однако карманных денег он не имел (зарплату по решению суда получала за него жена) и вынужден был употреблять то, что подносили пациенты, хорошо знавшие слабость доктора.

Столь разнообразные, а зачастую и несовместимые между собой компоненты к вечеру образовывали в организме Игоря Игоревича настоящую гремучую смесь, нейтрализовать которую, по его собственной теории, можно было только спиртом. И действительно, приняв стакан неразбавленного ректификата, он становился совсем другим человеком. Дурная меланхолия, оставшаяся от общения с больными, исчезала, в глазах появлялся юношеский блеск, в движениях – порывистость и сила, в речах – юмор, в повадках – склонность к риску.

Тогда они садились вдвоем в машину и мчались куда-нибудь, игнорируя светофоры, правила дорожного движения, законы механики, касающиеся ускорения и инерции, а также технические возможности двигателя и тормозов. Работники госавтоинспекции, каждый из которых был потенциальным клиентом Игоря Игоревича, на его фокусы привычно закрывали глаза.

Гонка заканчивалась обычно в самом неожиданном месте: на мосту через реку Лучицу, на смотровой площадке историко-архитектурного памятника «Замок князя Скирмонта», на городском кладбище, рядом с ограждениями исправительно-трудового лагеря, – и они занимались любовью то на заднем сиденье, то на переднем, а иногда даже на капоте. Был случай, когда Верка в порыве страсти выдавила ногами ветровое стекло.

вернуться

9

Дефекация – физиологический акт очищения кишечника.

75
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело