Любовница - Браун Картер - Страница 10

• Предыдущая
• 10/27
• Следующая

— А мне хотелось бы посмотреть, как вы это сделаете. Вы знаете, кто принадлежит к синдикату в Пайн-Сити?

— Нет. — Она покачала головой. — Но я вспомнила о Максе. Вы попадете в настоящую беду, когда они узнают…

— А я успею на самолет в пять тридцать. Думаю, что до этого они еще не услышат о Максе.

— Надеюсь, вы правы. Так было бы лучше для вас, — сказала она и неожиданно остро взглянула на меня:

— Что вас интересует в этом деле, Эл?

— Не спрашивайте. Это испортит вам вечер.

— Скажите! — ожесточенно сказала она.

— Я — коп, — просто ответил я. Она долго смотрела на меня с открытым ртом, потом беспомощно рассмеялась.

— Хочу сказать вам… — проворковала она. — У вас, несомненно, есть чувство юмора.

— Надеюсь, у вас тоже, детка, — усмехнулся я. Потом протянул ей свой полицейский значок.

С минуту она просто смотрела, потом ее правая рука с длинными ногтями метнулась к моему лицу. Я схватил ее руку и удержал.

— Вы довольно давно живете в Лас-Вегасе, чтобы весело перенести проигрыш, — сказал я. — Улыбнитесь. Она неожиданно расслабилась и снова легла на кушетку.

— Коп! Вы одурачили меня! Вероятно, и Фултона вы дурачили точно так же. Подождите, то ли еще будет, когда Макс узнает, что его провел коп.

— Можно мне рассчитывать еще на один стаканчик? — спросил я и посмотрел на часы. — Осталось два часа до отлета самолета.

— После того, что произошло, я считаю, что нам обоим надо выпить, — легко сказала она. — Вы приготовите напитки, Эл?

Я принялся за стаканы, когда же все было готово, повернулся к кушетке и замер. Она была пуста. Габриель исчезла. Пока я стоял так, раздумывая, откуда-то послышался ее голос:

— Принесите стаканы сюда, Эл.

Я знал, что в доме есть еще и спальня, и догадался, что Габриель, по-видимому, там. Единственным источником света в спальне была настольна лампа возле кровати. На стуле лежали оранжевая блузка и леопардовые штанишки. Габриель сидела на кровати, и светло-голубая простыня соскользнула до ее талии.

— Вы сказали, что у вас два часа до самолета, не так ли? — спросила она.

Я поставил стаканы на тумбочку.

— Правильно. — Голос мой напрягся. — Впервые меня по-настоящему гостеприимно встречают в Лас-Вегасе!

— От вас требуется только одно, Эл, — строго сказала она. — Просто сказать об этом Говарду, когда вы вернетесь в Пайн-Сити.

Она обхватила мою шею руками и притянула к себе. Она целовала меня с холодной яростью рождающейся страсти и вызывала ответную страсть.

Я скользнул рукой по обнаженной теплой спине, потом нашел грудь и тихонько сжал. Габриель вздрогнула и сильно укусила мою нижнюю губу.

Больше я не думал о напитках.

Маленькие человечки дробили скалы в моем черепе, когда я вошел в свою квартиру. Десять часов, яркое солнечное утро, и дьявол с ним!

На кухне я приготовил себе кофе.

Вегас смутно маячил в памяти. В аэропорту никто не остановил меня. Час проспал в самолете, летящем в Лос-Анджелес, и еще полчаса — в самолете до Пайн-Сити. Мне необходимо было еще поспать, но я не мог позволить себе этого. Поэтому я сварил три чашки черного кофе, и это заставило человечков в моем черепе задремать, но разбудило их друзей в желудке.

Было только начало одиннадцатого, когда я зашел к Говарду Флетчеру. Дверь мне открыл Торч. На нем был черный халат поверх пижамы такого же цвета. Спереди халат был отделан серебром, как у танцовщиц. Я не мог удержаться и вздрогнул.

— В чем дело, коп? — с надеждой спросил он. — Вы больны или что-то случилось?

— Я чувствовал себя хорошо, пока не увидел этот халат, — ответил я. — Он к лицу только молодым.

— Что вам нужно?

— Мне нужно поговорить с Флетчером, — ответил я и оттолкнул его. — Будь пай-мальчиком, Джонни, — сказал я ему и, снова взглянув на его халат, добавил:

— Иначе я призову тебя к ответу за то, что ты содержишь дом терпимости.

Он вышел из комнаты, что-то бормоча про себя. Я опустился на ближайший стул и закурил. Несколько минут спустя в комнату вошел Флетчер в спортивной рубашке и спортивных брюках. Я заметил, что глаза у него слегка покраснели.

— Садитесь, Флетчер, мне нужно поговорить с вами. Он сел напротив меня и тоже закурил. Вновь появился Джонни Торч и прислонился к стене позади Флетчера, наблюдая за мной.

— Каждый коп в этом проклятом городе хочет поговорить со мной, — сказал Говард. — Неужели вам больше нечего делать?

— Может быть, и так, — сказал я. — Нечасто случается разговаривать с такой важной персоной, как вы. Парень, который пытался выступить против синдиката в Лас-Вегасе! Мы хотим поговорить с вами, пока у вас есть возможность, Флетчер, пока не стало слишком поздно…

— О чем вы, черт возьми? — спросил он.

— Парень, которому посчастливилось за игрой отхватить семьдесят тысяч и получить дырку в затылке…

— Я не имею к этому никакого отношения, — устало сказал он. — Иногда человеку просто везет. Если бы никому не везло, не было бы игроков.

— Синдикат думает, что вы имеете к этому отношение, — напомнил я. — Некто в Вегасе по имени Фултон думает именно так.

— Кто-то много болтает, — яростно сказал Джонни Торч.

Флетчер заставил его замолчать одним взглядом и снова обратился ко мне:

— Я не понимаю, почему случившееся в Лас-Вегасе интересует вас, лейтенант?

— Все, что связано с убийством Линды Скотт, интересует меня. А я уверен, что эта история с ним связана.

— Не могу заставить вас замолчать, — беспомощно пожал плечами Говард.

— Я думал об этом, — сказал я. — Так или иначе, я считаю, Флетчер, вы действуете слишком поспешно.

— Что вы имеете в виду? — холодно спросил он.

— Вы надули синдикат на семьдесят тысяч…

— Вы с ума сошли! Я этого не делал!

— О'кей, — великодушно сказал я. — Вы этого не делали. Но они думают иначе, и это тоже плохо. Давайте представим себе, что обе ваши девушки тоже связаны с этим, я думаю, что и Джонни тоже участвовал, причем основательно.

— Почему бы вам не поставить сюда микрофон, босс? — предложил Джонни взволнованно. — Мы не должны слушать подобное, полисмен он или не полисмен.

— Заткнись! — раздраженно оборвал его Флетчер. — Если тебе не нравится, пойди прогуляйся. Убирайся!

— О'кей, — пробормотал Джонни. — Я послушаю: может быть, будет над чем посмеяться.

— Итак, вы получили семьдесят тысяч долларов, которые не можете тратить, — продолжал я спокойно. — Вы и разделить их не можете, потому что, если кто-то из вас хоть сколько-нибудь потратит, синдикат сразу узнает. И вот убивают Линду Скотт…

— Но почему вы подозреваете меня, лейтенант? — спросил Флетчер. — Хотите заставить понервничать? Зачем мне признаваться в убийстве, которого я не совершал?

— Полагаю, вам хочется услышать, что я думаю об этом, — сказал я. — Вероятно, Линду Скотт убили по одной из двух причин: либо синдикат убежден, что деньги взяли вы четверо, и для начала они убили ее, а потом намерены убрать всех остальных по очереди; либо вы убили ее, боясь, что она, пытаясь спастись, расскажет им все.

Флетчер закурил еще одну сигарету.

— Еще что-нибудь, лейтенант?

— Если ее убил синдикат, — сказал я, — тогда и у вас осталось мало времени. Но в любом случае есть основание для вашего ареста.

— Почему же, черт возьми?

— История в Лас-Вегасе, — пояснил я устало. — Вы же не дурак, Флетчер, и все понимаете? Вы четверо знали: единственный способ остаться в живых — это убедить синдикат, что вы не брали денег. Линда Скотт — самое слабое звено в вашей цепи… Здесь у нее дядя — окружной шериф. Пару раз она заходила к нему. Нервы ее начали сдавать. В любое время она могла рассказать правду либо дяде, либо синдикату, а это означало конец для всех остальных. Поэтому вам и пришлось убить ее, чтобы она замолчала навсегда.

— Это ложь, — побледнел Флетчер.

— У вас есть алиби, подтвержденное Джонни Торчем, — сказал я. — Суд выяснит это. Пока ресторанная часть вашего алиби не подтвердилась.

• Предыдущая
• 10/27
• Следующая