Сталин - Волкогонов Дмитрий Антонович - Страница 50

• Предыдущая
• 50/436
• Следующая

Хотя однажды как будто и блеснул луч надежды: осенью 1922 года ведь смог же Ленин вернуться к активной деятельности! Может, и победит он болезнь?!

Бухарин вспоминал, какое это было для окружающих счастье - видеть Ленина вновь в строю! "У нас сердце замирало, когда Ильич вышел на трибуну: мы все видели, каких усилий стоило Ильичу это выступление. Вот он кончил. Я подбежал к нему, обнял его под шубейкой: он был весь мокрый от усталости - рубашка насквозь промокла, со лба свисали капельки пота, глаза сразу ввалились, но блестели радостным огоньком: в них кричала жизнь, в них пела песнь о работе могучая душа Ильича!

В великой радости, в слезах (выступление состоялось на IV конгрессе Коминтерна 13 ноября 1922 г. - Прим. Д.В.), к Ильичу подбежала Цеткин и стала целовать стариковы руки. Смущенный, потрясенный Ильич неловко стал целовать руку Клары. А никто, никто не знал, что болезнь съела уже мозг Ильича, что близок ужасный, трагический конец..."156

Видимо, он это чувствовал. Поэтому... Ленин настаивал, просил. Утром 24 декабря Сталин, Каменев и Бухарин обсудили ситуацию: они не имеют права заставить молчать вождя. Но нужны осторожность, предусмотрительность, максимальный покой. Принимается решение:

"1. Владимиру Ильичу предоставляется право диктовать ежедневно 5-10 минут, но это не должно носить характера переписки и на эти записки Владимир Ильич не должен ждать ответа. Свидания запрещаются.

2. Ни друзья, ни домашние не должны сообщать Владимиру Ильичу ничего из политической жизни, чтобы этим не давать материала для размышлений и волнений".

Во время болезни у Ленина находились дежурные секретари. Он диктовал записки в Политбюро, просил передать что-либо по телефону товарищам, запрашивал различные данные, материалы, документы. Обычно по очереди у него бывали Н.С. Аллилуева (жена Сталина), М.А. Володичева, М.И. Гляссер, Ш.М. Манучарьянц, Л.А. Фотиева, С.А. Флаксерман. 23 декабря, когда Ленин начал диктовать "Письмо к съезду", дежурила М.А. Володичева. Ее запись в дневнике лаконична:

"В продолжение 4-х минут диктовал. Чувствовал себя плохо. Были врачи. Перед тем, как начать диктовать, сказал: "Я хочу продиктовать письмо к съезду. Запишите!" Продиктовал быстро, но болезненное состояние его чувствовалось"157.

Глядя в окно, за скрытые заснеженными деревьями дали, Ленин произносит:

- Письмо к съезду...

Ведь в апреле следующего, 1923 года должен состояться очередной, XII съезд партии. Если он не поднимется к его началу, пусть прочтут его письмо делегатам... Фразы отточены, продуманы, давно выношены.

"Я советовал бы очень предпринять на этом съезде ряд перемен в нашем политическом строе".

Сделаю отступление. Ленин категоричен: "...ряд перемен в нашем политическом строе". При первом чтении мысль "спотыкается" - речь идет об изменениях в "политическом строе"... Но уже через несколько строк читатель начинает понимать, что Ленин ведет разговор-обращение о самом насущном: о демократии в партии, народовластии в обществе, путях их достижения. Умирающий мыслитель прозорливо увидел в демократизме важнейший рычаг, средство, наконец, способ существования нового строя. Но, увы, не подверг сомнению ставку на диктатуру пролетариата. Но давайте процитируем дальше "Письмо к съезду":

"Мне хочется поделиться с вами теми соображениями, которые я считаю наиболее важными.

В первую голову я ставлю увеличение числа членов ЦК до нескольких десятков или даже до сотни. Мне думается, что нашему Центральному Комитету грозили бы большие опасности на случай, если бы течение событий не было бы вполне благоприятно для нас (а на это мы рассчитывать не можем), если бы мы не предприняли такой реформы...

Мне думается, что 50 - 100 членов ЦК наша партия вправе требовать от рабочего класса и может получить от него без чрезмерного напряжения его сил.

Такая реформа значительно увеличила бы прочность нашей партии и облегчила бы для нее борьбу среди враждебных государств, которая, по моему мнению, может и должна сильно обостриться в ближайшие годы. Мне думается, что устойчивость нашей партии благодаря такой мере выиграла бы в тысячу раз.

23.XII.22 г. Ленин

Записано М.В."158.

Замысел Ленина - исторического значения: предпринять "ряд перемен в нашем политическом строе". Как я уже говорил, главная суть этих перемен обеспечение определенной демократизации всех сторон жизни партии и государства. Первый шаг на этом пути - шире представить в штабе партии главную силу революции - рабочих. Нужно увеличить состав ЦК в 2-3 раза. Шире представительство, полнее обновление, ближе к массам, меньше возможность непомерного влияния конфликтов малых групп на судьбы всей партии. И еще: Ленин предупреждает, международная обстановка в ближайшем, обозримом будущем будет обостряться. Нужно спешить! К слову сказать, даже такие выдающиеся деятели партии, как Бухарин, не поняли этого предостережения, выступили в последующем против достаточно быстрого строительства социализма. Но не выступил Сталин...

Думаю, оценивая ум Ленина, следует не забывать, что часто, слишком часто он не был полностью понят его соратниками. Или если и понят, то не вполне поддержан. Вспомним октябрь 1917 года, Брест-Литовск, стратегию нэпа, предложение о расширении ЦК за счет рабочих... Но это, пожалуй, не вина ленинского окружения, а его беда. То, что видел Ленин, не видели соратники. В последний раз он не будет понят и поддержан и после своей смерти: многие его грозные предостережения будут недооценены. Хотя главной опасности - диктатуры большевиков - Ленин не видел и сам. Раньше, даже когда Ленин оставался в меньшинстве, силы его аргументов, страсти и воли было достаточно, чтобы повести за собой верным путем весь революционный караван... Теперь его не будет. Он никогда не узнает о том, что его последняя воля в отношении Сталина не будет исполнена. Но вернемся к "Письму".

24 декабря 1922 года:

"Я имею в виду устойчивость, как гарантию от раскола на ближайшее время, и намерен разобрать здесь ряд соображений чисто личного свойства.

Я думаю, что основным в вопросе устойчивости с этой точки зрения являются такие члены ЦК, как Сталин и Троцкий. Отношения между ними, по-моему, составляют большую половину опасности того раскола, который мог бы быть избегнут и избежанию которого, по моему мнению, должно служить, между прочим, увеличение числа членов ЦК до 50, до 100 человек".

• Предыдущая
• 50/436
• Следующая