Сталин - Волкогонов Дмитрий Антонович - Страница 65

• Предыдущая
• 65/436
• Следующая

Напомню, Троцкий в конце 1924 года написал в Кисловодске "Уроки Октября". В них он вновь попытался принизить роль других лидеров революции, с тем чтобы "теоретически" обосновать свои претензии на лидерство. Троцкий, как отмечалось в статье журнала "Большевик" (1924. No 14), с позиций "летописца" в своих "Уроках" перешел на позицию пристрастного прокурора. Он доказывал, что в ходе революции "ЦК прав тогда, когда он согласен с Троцким, а Ленин не прав тогда, когда несогласен с Троцким...". В революции, писал Троцкий, бывает своего рода паводок, и если упустить его, то не будет ни паводка, ни революции. Он, Троцкий, мол, умел уловить пик паводка... Революция "состоялась", потому что, вопреки большинству "старого большевизма", во главе ее стали Ленин и Троцкий. Такова была историческая версия героя русской революции.

Троцкий вновь ставит вопрос о том, что судьбы революции в России в решающей мере зависят от того, "в какой последовательности будет происходить революция в разных странах Европы..."193. В своей работе "Перманентная революция" Троцкий говорит еще более определенно, что завершение социалистической революции в одной стране немыслимо, что "сохранение пролетарской революции в национальных рамках может быть лишь временным режимом, хотя бы и длительным, как показывает опыт Советского Союза". На вопрос, как строить социализм, Троцкий, по существу, отвечал - "ожидая мировую революцию", подталкивая ее. Он верил, что "октябрьские революции" пойдут в мире одна за другой, что Красная Армия должна помочь другим странам в этом великом переломе. Это было явное левачество, но которое, конечно, не было преступлением, как стало впоследствии квалифицироваться. Помимо всего прочего, Троцкому была не чужда и революционная романтика, которая всегда была чужда Сталину.

По вопросу о теории "перманентной революции" Троцкий пишет: "Самостоятельно Россия не может, разумеется, прийти к социализму. Но, открыв эру социалистических преобразований, она может дать толчок социалистическому развитию Европы и, таким образом, прийти к социализму на буксире передовых стран"194. Так Троцкий считал до 1917 года. После революции он отчасти изменил свою позицию. Мысленно полемизируя со Сталиным, Троцкий высказал свою точку зрения в виде такого диалога:

Сталин. Итак, вы отрицаете, что наша революция может привести к социализму?

Троцкий. Я по-прежнему считаю, что наша революция может и должна привести к социализму, приняв международный характер...

Далее он объясняет эти расхождения так: "Секрет наших теоретических противоречий в том, что вы очень долго отставали от исторического процесса, а теперь пытаетесь его обогнать. В этом же, к слову сказать, и секрет ваших хозяйственных ошибок".

Теория построения социализма в отдельной стране, считал Троцкий, несовместима с теорией "перманентной революции". Только сверхиндустриализация за счет крестьянского сектора, писал Преображенский, поддерживая Троцкого, может дать государству промышленную основу, шансы на социализм.

Сталин очень поверхностно знал экономику. Однако он видел, в каком тяжелом положении находится страна. Полоса дискуссий и споров в партии, длившаяся почти десятилетие, была периодом борьбы не только за определение уровня и характера демократического общества, но и за поиск путей развития экономики. Если бы у Сталина была экономическая проницательность, то он смог бы увидеть в последних статьях Ленина определенную концепцию социализма, которая включает в себя индустриализацию и добровольную кооперацию страны, подъем культуры широких масс, совершенствование социальных отношений, развитие демократических начал в обществе. Ленинские пророческие слова о том, что нэп многие из этих проблем связывает в один узел - смычка города и деревни, "освобождение" экономических рычагов, торговля, извечная предприимчивость делового человека, - что "из России нэповской будет Россия социалистическая"195, Сталиным никогда не были до конца поняты.

Первые годы его интересовали экономические воззрения Бухарина, Преображенского, Струмилина, Леонтьева, Брудного, но Сталин с трудом понимал суть хитросплетений экономических терминов, законов, тенденций. Человек, который никогда не был на производстве, не ведавший запаха весенней пашни, не одолевший азбуки экономической политграмоты, в конце концов согласился, например, с неизбежностью "товарного голода" при социализме, который сопровождает нас до сих пор. Правда, Сталин пытался что-то понять в экономике. В библиотеке, например, хранилась книга О. Ерманского "Научная организация труда и система Тейлора". Известно, что Ленин похвалил автора за то, что он смог дать изложение "системы Тейлора, притом, что особенно важно, и ее положительной и ее отрицательной стороны..."196. Должно быть, поэтому Сталин и читал эту книгу...

Однако, основываясь на его работах, записках, высказываниях, а главное, практических действиях, убеждаешься, что экономическое кредо Сталина было более чем простым. Страна должна быть сильной. Нет, не просто сильной, а могучей. Прежде всего - всемерная индустриализация. Затем - максимально приобщить крестьянство к социализму. Путь, метод, средство - широчайшая опора на диктатуру пролетариата, в которой Сталин признавал только "силовую" сторону. Во время одного из совещаний в ЦК он высказал такую формулу: "Чем крупнее будут стоять перед нами задачи, тем больше будут трудности". В "Большевике" (1926. No 9 - 10) эту идею сформулировали так: "Мы ставим перед собой все более серьезные и крупные задачи, разрешение которых обеспечивает все более успешные шаги по направлению к социализму, но укрупнение задач сопровождается и ростом трудностей". Как это все перекликается с будущей зловещей формулой об "обострении классовой борьбы по мере ускорения продвижения к социализму"! В середине 20-х годов Сталин очень туманно представлял пути социалистического строительства, но метод у него, несомненно, уже был: сила, команда, директива, указание. Свобода? Нет. Главное - сила. Разве это противоречит диктатуре?

Сталин, читая многочисленные выступления видных деятелей партии, чувствовал, что широкий спектр взглядов на судьбы социализма в СССР обусловлен не только дифференциацией идейных и теоретических позиций их авторов, но и тем, что действительность оказалась намного сложнее, чем предполагали большевики. Вот правильно ведь пишет Бухарин в "Большевике": "...раньше мы представляли себе дело так: мы завоевываем власть, почти все захватываем в свои руки, сразу заводим плановое хозяйство, какие-то там пустячки, которые топорщатся, мы частью берем на цугундер, частью преодолеваем, и на этом дело кончается. Теперь мы совершенно ясно видим, что дело пойдет совсем не так"197.

• Предыдущая
• 65/436
• Следующая