Великое Лихо - Волков Сергей Юрьевич - Страница 12

• Предыдущая
• 12/101
• Следующая

В полдень сделали дневку, напоили неуставших еще, бодрых коней, пожевали, что Род послал, и двинулись дальше. Луню весь день мучил один вопрос, и воспользовавшись молчанием волхва, он спросил:

- А тут, в Буграх, живет кто-нибудь, а, дяденька?

Шык блеснул выкаченным глазом по сторонам - с чего это парень спросил, уж не чужих людей ли приметил? Не заметив ничего опасного, смел с лица вытрепанную ветром седую прядь, заправил под кожанный ремешок, и кивнул:

- Живут, Луня, живут какие-то, да только мало их, и кто такие неведомо. Наши дозоры и догляды вроде видали тут по ночам огни костровые, и кострища находили, и следы, но ловить нарочно никого не стали - земля тут уже не наша, местные нам не угрожают, врагам не помогают, живут сами по себе - ну и пусть живут...

Нельзя сказать, чтобы слова волхва успокоили Луню - с самого балагана чувствовал он на себе словно бы чей-то глаз, так бывает, когда ночью скрадываешь выдру у ручья, и вдруг понимаешь, что с ближайшей лесины на тебя глядит филин...

Потом Луня вспомнил бабку Вожу, которая заменила ему мать, вспоминл друзей и подружек, детские забавы, игры и праздники родов, и подивился вдруг нахлынувшему чувству острой тоски, тоски по дому, по родному городищу, где родился, вырос, где всегда чувствовал себя под защитой, где был покой...

Теперь, в одночасье, все переменилось. Еще вчера утром Луня и не помышлял, что покинет дом, а сегодня он уже далеко от него, в дороге, на пути в неведомые земли, а в попутчиках - знаменитый волхв Шык Костяная Игла, могучий чародей, знахарь и мудрец. Могучий-то могучий, да только теплого слова от него дождаться ох как трудно, все больше воркотня и поучения, а Луне сейчас именно тепла и недоставало...

Великий Ход меж тем начал забирать к восходу. Вскоре Луня увидел у дороги высокий, конному по плечо, каменный столб, даже не столб, а каменного истукана, с плоским лицом, сложенными на животе руками, на кривых, в калач заплетенных ногах.

- Это Ходов Страж! - пояснил волхв: - По всему Ходу стоят такие, в дне-двух пути друг от друга. Есть деревянные, есть каменные, есть костяные, есть из глины, и даже из шкур и ветвей. Дай ему напиться, и поедем дальше...

Луня соскочил с коня, подбежал к идолу, плеснул из баклаги в каменную миску у ног странного божества, и уже когда они отъехали порядочно шагов от Стража, понял - чужой глаз исчез, никто больше не следит за ним!

- Это Он за тобой смотрел! - усмехнулся Шык: - Стражи испокон веков на Ходу стоят, все-ех проезжих и прохожих запоминают. А за новыми следят кто, что, и как. Ты ему напится дал, он тебя признал, запомнил, больше следить не будет.

- А следующий? - спросил Луня.

- Поглядим... - уклончиво ответил Шык, пуская коня рысью - впереди была большая ровная пустошь, холмы отступили, и лишь посреди плосковины возвышался небольшой пригорок, на котором росла корявая, причудливо изогнутая, необхватная луговая сосна.

Сосна, по родским повериям, - дерево Зевы, богини охоты, покровительницы охотников и рыбаков. Телом Зева крепка, как сосна, так же стройна и высока, волосы у неё цвета сосновых иголок, а кожа - цвета сосновой коры. Отважна Зева, быстра и беспощадно к тем, кто зверя или рыбу не по её уложению промышляет.

Но не все сосны такие, как Зева. На луговинах, на больших полянах растут иные - крученные-перекрученные, с причудливо изогнутыми ветвями, с широкими, раскидистыми кронами. Про такие сосны говорят, что это те охотники, которые Зевовы законы не чтили, самовольно, без слов нужных и нужды особой зверя губили. Губили - и сгинули бесследно в глухих чащобах...

Грозная Зева обернула их корявыми луговыми соснами и выслал из родных лесов - на век стоять одиноко, устрашая взоры других людей.

У луговой сосны Шык и Луня спешились, подошли ближе и повязали на нижние, бронзой отливающие ветки, лоскуты ткани. Таких лоскутов, шнуров, ремешков, и плетеных травин немало накопилось на ветках дерева за долгую его жизнь. А вяжут их для того, чтобы хоть как-то скрасить тоскливую судьбину одревеневшего охотника. Поиграет ветерок с ленточками, лоскутами да ремешками, глядишь, и Зевову пленнику веселей будет.

- Дяденька, ктой-то там, в вершине, ворохтается? - вдруг удивленно спросил Луня, задрав голову.

В кроне великанши-сосны и впрямь слышался треск ветвей, летела вниз хвоя и корьевые шелушки, простучала по веткам и упала под ноги Шыку крупная шишка...

Волхв отошел на несколько шагов, глянул вверх, и внезапно потемнев лицом, зашипел на Луню:

- Никшни! Ползи ко мне, только тихо, а то спугнем!

Луня, ничего не понимая, пригнулся и мелкими шажками приблизился к Шыку, который пристально вглядывался в хитросплетение веток в вышине.

Сперва Луня ничего не увидел, потом разглядел крупное тело, явно крылатое - серые крылья, поболе лебединых, всплескивали в ветвях, хлопали, точно лняные полтнища, вывешенные для просушки. Луня уже наладился спросить у волхва, что за невидаль такая бьется в ветках, но тут таинственная птица перескочила на более толстый сук, уцепилась за него когтистыми лапами, сложила могучие крылья и Луня наконец разглядел её. Разглядел - и обмер!

А обмереть было от чего - вовсе не птица сидела на сосне! Нет, крыльями, широким хвостом, выгнутыми лапами с мощными кривыми когтями она и впрямь походила на очень крупного орла, что водятся в степях южнее родских лесов. Но вот там, где у орлов полагалось быть оперенной шее и точеной гордой голове с желтоватым, крепким, хищно загнутым клювом, перья переходили в белую девичью кожу, украшенную ниткой бирюзовых бус, и на изящной шейке, которой позавидовала бы любая родская красавица, сидела неправдоподобно красивая женская головка: чуть капризный, кривящийся в усмешке рот, дугой выгнутый смоляные брови, огромные глаза в опушке длинных ресниц. Тяжелые косы, рыжевато-каштановые, спускались по обе стороны головы, свисая почти до лап, в их концы были вплетены голубые ленточки...

Все это Луня разглядел в считанные мгновения, пока чудо-птица устраивалась на ветке. Но вот она завертела головой, заметила людей и глянула на них своими глазищами. Луне обмер, волосы зашевелились на голове, выпал из рук лук, который он достал в самом начале, решив, что можно будет поохотится на крупную птаху...

• Предыдущая
• 12/101
• Следующая