На грани риска (сборник) - Волович В Г - Страница 12

• Предыдущая
• 12/91
• Следующая

- Как бы вы сами на обед к кальмарам не попали, - пробурчал Сашков. Вот вылезет сейчас из темноты гигантский кальмар, и будет вам картошка с луком.

- Ладно сказки рассказывать, - сказал Лебедев.

- Да какие тут сказки, - возразил Лапин. - Я читал, что встречаются кальмары килограммов на триста и длиной метров двадцать. Вот вылезет такое чудище - и не обрадуешься.

- Говорят, на теле кашалотов видели следы присосок гигантских кальмаров, - осторожно вмешался Иванчиков, который обычно больше слушал разговоры, чем принимал в них участие. - Вроде бы даже бывает, они схватываются с кашалотами.

- Вот уж липа так липа, - засмеялся Лапин. - Да в кашалоте тонн сорок пятьдесят, а в кальмаре и трети тонны нет. Какая уж тут борьба. Просто кашалот, наверное, пытался стряхнуть его, чтобы хорошенько закусить. Вот почитай Несиса. Он большой дока по кальмарам.

Ракитин не принимал участия в споре. Он перегрелся на солнце. Голова была тяжелой. Клонило ко сну.

Он было задремал, как вдруг странный металлический звук заставил его вскочить на ноги. Все тоже проснулись, всматриваясь в темноту.

Но все было тихо, никаких признаков чего-нибудь постороннего. Может, это металлические баки, вделанные по бортам шлюпки и нагретые дневным жаром, издали этот подозрительный звук. Но еще долго никто не мог уснуть, и все разговаривали вполголоса, высказывая предположения о происхождении этого странного звука.

Как-то Ракитин прочел повесть "Пилар". "На море, окутанном ночным мраком, все случается внезапно, - писал Ю. Папоров, - все способно вызвать тревогу - и неожиданно хлопнувшая снасть, и резкий крен судна. Особенно тревожно ночью в тропических водах, где хищники дерзки и прожорливы".

Сейчас он не мог не согласиться с автором. Тем более он понимал, что сказывается психическая нагрузка и никто не остался к ней безразличным. Недаром, просматривая дневники, он поразился записи, сделанной Сашковым: "Ночью просыпался несколько раз: черная птица кружит над шлюпкой в темноте, машет крыльями и этим вызывает неприятное чувство, которое скорее похоже на страх. Было бы ружье - застрелил".

Ракитин вспомнил, что прошлой ночью действительно над шлюпкой пролетела какая-то птица, но не придал этому значения. Однако, как оказалось, не все отнеслись к этому безучастно.

ДЕНЬ ПЯТЫЙ

К полудню ветер стих. Океан застыл в полной неподвижности. Это жаркое безмолвие не нарушалось ни плеском воды, ни привычным скрипом мачты, ни короткими хлопками флага. Даже летающие рыбы, развлекавшие разомлевший на дневной жаре экипаж "Дельфина", исчезли. Корифены тоже пропали. Штиль. Мозг охвачен оцепенением, каким-то пугающим безразличием ко всему окружающему. Не хочется ни двигаться, ни говорить, ни читать.

- Искупаться бы, - мечтательно протянул Сашков. Но его идея не нашла поддержку: акулы продолжали свое бессменное дежурство неподалеку от лодки и их расплывчатые очертания темнели в глубине под нами.

- Пожалуй, приму-ка я душ. Может, полегчает, - сказал Лебедев и, перегнувшись через борт, зачерпнул полные пригоршни воды. - О черт!!! Он отдернул руки и откинулся на банку. На его правом предплечье расплывалось багровое пятно.

- Кажется, меня какая-то гадость укусила, - пробормотал он, испуганно потирая руку.

Мы кинулись к борту. На голубой поверхности воды плавали десятки небольших, переливавшихся красками шариков. Словно кто-то играючи выдул мыльные пузыри.

- Так это же физалия, - сказал Лапин, пытаясь сачком выудить из воды пузырек побольше.

- Точно, физалии, - подтвердил Ракитин. - Откуда их столько принесло? Быстренько давайте медицинскую сумку.

Пока доставали медикаменты, спирт, открывали патрон со шприцем, Герману стало совсем худо. Его знобило. Ярко-красная опухоль поползла вверх, захватывая предплечье и плечо.

- Дышать нечем, - простонал Герман. - Выдыхать трудно. И грудь болит, спасу нет.

Он побледнел, на лбу выступил холодный пот, и он судорожно глотал воздух.

"Быстро, быстро кофеин с кордиамином". Ракитин набрал полный шприц и ввел препараты под кожу. Германа уложили на одеяло, дали таблетки димедрола, а чтобы предупредить болевой шок, сделали укол пантопона. Руку обильно, не жалея пресной воды, обмыли и тщательно протерли спиртом. А Савин, разведя нашатырный спирт, дал Лебедеву выпить стопку, как рекомендуют в таких случаях специалисты. Лицо Германа порозовело. Стало легче дышать. Боль немного поутихла, а часа через полтора и совсем исчезла. Только красное пятно на предплечье еще напоминало о пережитом приключении.

Физалия, доставившая Герману такие страдания, - это медуза-сифонофора, удивительное создание, получившее название свое по имени доктора Мари Физаликс, которая открыла ее и описала. Это целая колония полипов, каждый из которых имеет свои "обязанности". На плаву физалию поддерживает овальный плавательный пузырь пневматофор, заполненный газовой смесью из кислорода, аргона и азота.

Пузырь - сложный гидростатический аппарат, изменяющий в зависимости от условий свой удельный вес. Едва усиливается волнение, как стенки-гребни немедленно сокращаются, выдавливая излишек газа, и физалия, словно подводная лодка, идет на погружение. Как только наступает затишье, особые железистые клетки заполняют опустевшие емкости газом, и сифонофора вновь всплывает, сверкая на солнце голубыми, фиолетовыми и пурпурными красками. За эту яркую расцветку ее и назвали "португальским линейным кораблем" ("португальский кораблик"), поскольку португальские моряки, как правило, ярко раскрашивали свои каравеллы.

Яд физалий напоминает по своему нервно-паралитическому действию яд кобры. Если морской свинке или собаке ввести под кожу даже небольшую дозу яда, они погибают. Яд этот необычайно стоек к высушиванию и замораживанию, и щупальца сифонофоры, пролежавшие в течение шести лет в холодильнике, прекрасно сохраняли свои токсические свойства.

Но для человека яд сифонофоры крайне опасен. Известно немало случаев гибели людей после обширных ожогов, нанесенных ее стрекательным аппаратом.

В прибрежных водах Филиппин и Британской Колумбии, у берегов Японии и Сахалина среди густых прибрежных зарослей морской травы зостеры встречается другая ядовитая гидроидная медуза - гонионема. Сквозь прозрачную ткань ее маленького, всего 17-40 миллиметров в поперечнике, колокола, по краям которого свешивается 6080 щупалец, видны четыре коричнево-красных радиальных канала, образующих крест. За этот своеобразный рисунок ее назвали "крестовичком".

• Предыдущая
• 12/91
• Следующая