Земля, до восстребования - Воробьев Евгений Захарович - Страница 39

• Предыдущая
• 39/168
• Следующая

32

Он еще раз взглянул на запыленное зеркало, в котором отражались часы. Судя по тому, что стрелки часов показывают в зеркале десять минут восьмого, сейчас без десяти пять.

Паскуале опаздывал уже на двадцать минут. Странно, потому что прежде он всегда являлся минута в минуту - лишь бы поскорее отделаться от свидания. А сидя за столиком, Паскуале нетерпеливо поглядывал на часы, он всеми силами старался сократить пребывание в обществе Кертнера на виду у посетителей траттории.

Человек он нерешительный, робкий, и если уж сам решился назначить встречу, значит, у него есть для этого серьезные основания.

По-видимому, он задержался в Испании дольше, чем предполагал. Последние три недели от Паскуале не было ни слуху ни духу. Это тем более странно, что они с Блудным Сыном ушли в рейс на одном пароходе, а тот уже вернулся.

Кертнер не был похож на человека, который заглянул в тратторию, чтобы впопыхах перекусить. Хозяин бросил оценивающий взгляд - этот посетитель уже не впервые наведывается сюда. Он хорошо одет, в руках немецкая газета. Этьен сегодня надел новый английский костюм - черный, в белую узкую полоску, - в котором ходил накануне в "Ла Скала".

В свое время осторожный Паскуале отказывался являться на встречи по вызовам Кертнера и поставил условие: он сам, когда ему удобно, необходимо и он уверен в полной своей безопасности, назначает встречи, вызывая Кертнера условной открыткой. Постоянными величинами в этом условии были время дня, место и день недели.

Было еще условие, на котором настоял сверхосторожный Паскуале: они сидели за столиком в углу зала как чужие, не заговаривали друг с другом. Но кто позволит себе подсесть к незнакомому посетителю при обилии пустующих столиков? Вот первая причина, почему встречи происходили после работы. А вторая причина - час "пик", можно затеряться в уличной толпе, в трамваях давка; легче приехать, уехать незамеченным и тому и другому.

Этьен был уверен, что Паскуале при его осмотрительности не явится в тратторию с "хвостом", так что с этой стороны безопасность встречи гарантирована. Что же касается самого Этьена, то вот уже одиннадцатый день, как агенты оставили Этьена в покое, он вновь свободно передвигается по городу и ведет размеренную жизнь делового человека, пытающегося забыть о полицейских передрягах.

Сколько он ни посматривает по утрам на улицу сквозь закрытые жалюзи не видать больше агента на трамвайной остановке. Каждое утро Этьен отправляется к газетному киоску за своей "Нойе Цюрхер цейтунг" и ни разу не заметил ничего подозрительного. Одним словом - отвязался от второй тени.

"Удалось сбить легавых со следа? - гадал Этьен. - А может, я был все те дни напуган зря? Может, я поторопился отправить Ингрид? Нет, в любом случае я могу рисковать только собой..."

Тотчас же после возвращения в Милан компаньона Паганьоло они вдвоем колесили по городу и прилежно искали новое помещение для конторы. Компаньон искал помещение более просторное, а главное - в деловом центре города, где-нибудь возле пьяцца Кордузио, галереи Виктора-Эммануила.

Объем коммерческой переписки фирмы "Эврика" увеличился, так что Джаннина сидела за машинкой не разгибаясь по нескольку часов подряд. Соответственно стала объемистей и ежедневная почта. Последняя поездка Этьена в Кадис, Альхесирас, Севилью оказалась весьма плодотворной. Крепли также связи с рядом немецких фирм, особенно с "Центральной конторой ветряных двигателей".

Компаньон знал о давнем пристрастии Кертнера к опере. И от избытка чувств пригласил его вчера вечером в "Ла Скала": давали "Аиду" с участием Беньямино Джильи. "Браво, брависсимо, Беньяминелло!" - весь вечер исступленно и ласково орали поклонники певца.

Этьен и сегодня оставался под впечатлением вчерашнего спектакля. Может быть, впервые за последние годы он пошел в "Ла Скала" просто так, ради удовольствия, а не потому, что у него была явка в шестом ряду партера, второе кресло от прохода слева, если идти к оркестру.

Совсем иначе слушаешь музыку, когда ты озабочен тем, чтобы незаметно передать что-то Ингрид или получить нечто от нее. Ему не нужно было пробираться в последнем антракте в театральный музей и слоняться там по пустынным комнатам, выжидать, когда они останутся в одиночестве и Ингрид раскроет нотную папку.

Он вышел в первом же антракте на балкон, в ненастный ветреный вечер. Этьен ежился от холода, но с балкона не уходил и с удовольствием всматривался в черное декабрьское небо, которое так редко показывает миланцам звезды, и с чувством той же невыразимой душевной свободы поспешил обратно, в зал, навстречу шумным восторгам.

Все это было вчера вечером, а сегодня утром новая радость: в почтовом ящике No 172 на главном почтамте лежала долгожданная открытка, адресованная Джаннине, но написанная вовсе не для ее сведения.

Паскуале благополучно вернулся из плавания, но дела не позволяют ему выехать из Турина и повидаться с падчерицей, по которой он сильно соскучился. Значит, Паскуале в пятницу, то есть сегодня, будет в условленном месте, в условленный час, там и тогда, где и когда они встречались прежде.

Одновременно из Генуи прислали чемодан с пожитками. Само собой разумеется, в тамошний отель был отправлен ключ на деревянной груше, а все расходы "Эврика" оплатила с лихвой...

Хотя миновало уже десять спокойных дней, Этьен был далек от благодушия и беззаботности. Все-таки сам он после недавней слежки не назначил бы Паскуале свидания и временно прервал всякую связь с Ингрид. Но и отказаться от свидания, при соблюдении всех мер предосторожности, оснований не было. Нельзя ни на минуту забывать, что идет война в Испании и материалы Паскуале могут представлять большую оперативную ценность.

Он многого ждал от предстоящей встречи с Паскуале. И какое счастье, что Кертнера оставили в покое, иначе он не мог бы откликнуться на приглашение и вынужден был бы отказаться сегодня от встречи.

Отправляясь на свидание, Этьен особенно прилежно осматривался - нет ли второй тени?

Он добрался до фабрики "Мотта" кружным путем, сделав несколько пересадок.

Если бы Паскуале знал, что еще недавно за Кертнером велась слежка, он и не заикнулся бы о свидании, струсил бы.

Траттория, где они уже несколько раз виделись, находилась вблизи ворот фабрики кондитерских изделий "Мотта". На улице, застроенной фабричными корпусами, всегда жили кондитерские запахи.

"Кто знает, - улыбнулся про себя Этьен, - может, у кого-нибудь эти запахи и отбивают аппетит, да только не у меня..."

По своему обыкновению, он расположился в углу второй комнаты, где было и вовсе шумно, многолюдно. Небольшой пакет, который Этьен принес с собой, он рассеянно положил на стул, в углу за скатертью виднелась лишь спинка стула.

Он заказал ризотто миланезе, цыпленка "по-дьявольски", то, что грузины называют "табака", взял бутылочку кьянти. Он успел съесть свой рис и доедал цыпленка, когда в зале появился Паскуале.

Нерешительно и медленно подошел к столику в углу, попросил у Кертнера разрешения сесть за свободное место и плюхнулся на стул до того, как получил разрешение. Кертнер знал, что Паскуале - не из храброго десятка. Но чтобы перетрусить до такой степени...

Паскуале принес с собой точно такой же небольшой пакет в серой оберточной бумаге, перевязанной крест-накрест шпагатом, какой уже лежал на невидимом сиденье.

Паскуале положил свой пакет на тот же стул в углу, Этьен заметил, что руки его в этот момент дрожали.

Вскоре в комнатке стало еще более шумно и оживленно. Едва освободился один из столиков, как ввалилась компания из четырех мужчин; они расселись за этим столиком у двери.

Паскуале заказал только чашку кофе с печеньем "Мотта", сидел и нервно облизывал губы, пока кофе не подали. Пил, обжигаясь и не подымая глаз.

Этьен обратил внимание на то, что лицо у Паскуале помятое, так же как и его костюм. На лице нездоровая бледность, и чувствовалось по всему, что встреча потребовала от него всех душевных сил без остатка. А может, он так плохо выглядит потому, что плавал в жестокие штормы и его мотало-качало все последние дни? Паскуале сильно страдает от морской болезни.

• Предыдущая
• 39/168
• Следующая