Легко ли быть Миротворцем - Воробьев Вячеслав - Страница 7
- Предыдущая
- 7/8
- Следующая
Вторая миссия запечатлелась в моей памяти каким-то одним длинным однообразным серым ненастным днем. Каждый день изматывающая работа по четырнадцать-шестнадцать часов в сутки: дальние поездки по всей Боснии, бесконечные совещания и переговоры, организация конвоев, ежедневная битва за связь, топливо, прием и распределение оборудования. Порой после работы по возвращении в свой нетопленый "дом" не было никаких сил раздеться, и, несмотря на холод и голод, я прямо в рабочей форме падал на диван, чтобы прийти в себя только утром и опять возвращаться в круговерть бумаг, забот и проблем. Наша служба, все мои коллеги и подчиненные работали на износ. На прощальной вечеринке перед отъездом домой мы признались друг другу, что никто из нас никогда больше не согласится работать в службе тыла, по крайней мере, на период формирования новой миссии.
Зато через год на территории Боснии были открыты 59 полицейских станций, по дорогам страны патрулировали более 500 полицейских машин. Более 2000 полицейских из 42 стран мира, благодаря нашим усилиям, могли профессионально исполнять свой долг.
Из наиболее ярких и в то же время жутких воспоминаний той поры в памяти остался образ горящего Сараево. По дейтоновскому соглашению о разграничении территорий, сербы должны были ряд районов в Сараево передать под полный контроль босняков (в обиходе называемых мусульманами). Срок выполнения этого пункта истекал в марте 1996 года. В этот период я был в Сараево и все видел своими глазами.
Врагу не пожелаю увидеть, как люди выкапывают надгробные памятники и плиты на могилах родных и близких, грузят их на телеги, машины, целыми семьями покидают свои дома, молятся, плачут, прощаются с каждым кустом и деревцем во дворе, а затем обливают все бензином и поджигают. Ооновские военные пожарные команды пытались выезжать на тушение этих пожаров, но сербы с оружием в руках не подпускали их к горящим домам. Люди уезжали навсегда из отчих домов, не верили, что когда-нибудь они или даже их дети смогут сюда вернуться, и поэтому сжигали за собой все мосты. Три дня над Сараево стояло красное зарево и в воздухе пахло пеплом.
После возвращения из своей второй миссии я давал интервью калининградскому телевидению. И сказал искренне о том, что увидел и понял за два года пребывания на Балканах. Все можно вытерпеть: экономический кризис, инфляцию, безработицу и грызню политиков за власть, -лишь бы не было гражданской войны. Потому что она идет везде и круглые сутки. Сосед боится соседа. Добрые приятели и сослуживцы, десятилетиями дружившие семьями, вдруг оказываются по разные стороны баррикад. Фронт проходит по улицам, домам, школам, больницам, магазинам, рынкам, дорогам, по семьям, дружбе, любви. И торжествует только один закон: прав тот, у кого больше калибр. В этой ситуации дети, женщины и старики всегда остаются бесправными.
Моя третья миссия, 1997-1998 года, проходила опять на территории Боснии. К тому времени гражданская война в основном уже отшумела и страна медленно залечивала полученные раны. Промышленность и транспорт по-прежнему не работали, но малый торговый бизнес уже набирал обороты. Мелкие магазинчики и кафе возникали на каждом углу и множились, как грибы после дождя.
Я получил назначение на юг Боснии, в город Мостар, где совместно с американским офицером Альбертом Хопкинсом возглавил подразделение по обучению и профессиональной подготовке местной полиции. Наше подразделение было первой единицей подобного типа в Боснии, так сказать, пробный шар. На нас отрабатывались сразу два эксперимента. Во-первых, выяснялось, смогут ли русский и американец работать в одной упряжке, как партнеры, и, во-вторых пройдет ли на практике предложенная американским департаментом юстиции программа обучения и подготовки полиции для Балканского региона. Через 9 месяцев мы получили отличную оценку за результаты обоих экспериментов. Американцы говорили, что о нас с Альбертом была специальная передача по американскому каналу ВВS. Я пытался достать ее видеокопию, но видимо, недостаточно настойчиво.
Наша работа с местной полицией в Мостаре протекала далеко не гладко. Город Мостар был разделен рекой на две приблизительно равные части, одну из которых контролировали боснийские хорваты, другую - мусульмане. Два моста были переброшены через реку. Перейти хорвату или мусульманину по мосту на противоположную сторону было равнозначно подписанию себе смертного приговора.
За полгода до нашего приезда в город там закончились бои, на фронтовой речной прибрежной линии не было ни одного целого здания. В ходе боев погибло много людей и с той и с другой стороны. Местная полиция была уже воссоздана (точнее 2 отдельных полиции), но была сформирована исключительно по этническому признаку и патрулировала исключительно свою этническую территорию, не особенно скрывая неприязнь к своим коллегам на противоположной стороне. Тем более, что еще полгода назад они смотрели друг на друга только через прорези прицелов. Были в полиции и уцелевшие в боях старые полицейские, но большинство составляла молодежь, не имевшая никаких знаний о полицейской работе.
В этих условиях нам предстояло усадить их совместно в учебные классы, заставить сотрудничать с друг другом и позднее сформировать единую смешанную и высокопрофессиональную городскую полицию.
Первая проблема: на какой стороне города проводить занятия и как обеспечить безопасность "гостей" с другой стороны, если они еще согласятся на такой риск. После долгих переговоров с обеими сторонами было решено проводить занятия попеременно в обеих частях города. Теоретически, на совместное обучение согласились обе стороны. Но на практике, люди по-прежнему боялись появляться в чужой части города, несмотря на то, что мы довозили их до дверей класса на своих ооновских полицейских машинах и гарантировали их безопасность в период занятий. Время от времени и полицейские руководители обеих сторон, руководствуясь какими-то своими политическими интересами, или профессиональными амбициями, бойкотировали сотрудничество с противоположной стороной. Не раз и не два в таких ситуациях учеба останавливалась, достигнутые договоренности рушились, все затраченные труды и усилия повисали на волоске.
Но каждый раз, через тернии и шипы, с настойчивостью бульдозеров, где кнутом, где пряником мы усаживали их за стол переговоров и все начинали сначала.
Возникали трудности не только на уровне руководителей, но и в классах. Как правило, в начале обучения в классах стояла гробовая тишина. Хорваты и мусульмане за целый день занятий не говорили друг другу ни слова, сторонясь друг друга. Однако на пятый-шестой день они уже обменивались репликами, еще через пару дней вступали в дискуссии, а через две недели шли на перерывах вместе пить кофе. Так, шаг за шагом, мы пытались сближать их и психологически готовить к будущей совместной работе.
Но случались и гораздо более жесткие ситуации. Так в одном из классов к нашему преподавателю на перерыве подошел молодой хорватский полицейский, и, указывая на присутствовавшего в классе мусульманского полицейского, сказал, что этот мусульманин лично пытал его, когда в период военных действий он попал в плен к боснийцам. Он рассказал, что этот мусульманин лично в ходе пыток загонял ему иголки под ногти, и в доказательство показывал свои руки с изуродованными ногтями. Хорват предупредил преподавателя, что не может больше сдерживаться и наверняка убьет этого мусульманина прямо здесь в классе. Боснийца срочно удалили из класса и позже было начато следствие в отношении его причастности к военным преступлениям.
Наши преподаватели слышали от своих подопечных в ходе занятий немало подобных историй. Тем почетнее заслуга наших ребят в том, что мы все-таки довели дело до конца, закончили обучение полиции обеих сторон и при нас они выпустили в город на работу первые совместные патрули.
В период работы в Мостаре нам с Сергеем Шипиловым случалось и немного попутешествовать по окрестностям. Так мы побывали с ним в подземных карстовых пещерах протяженностью более 3 км, видели вытекающую из горы полноводную реку с холодной-прехолодной даже в середине лета водой. На реке располагалась маленькая фабрика по выращиванию форели. Забрались мы с ним и на гору, на которой, как утверждает молва, в 1981 году шестерым детям явилась в человеческом обличье и долго с ними беседовала Дева Мария. С той поры район этой горы стал Европейской Меккой для католиков всего мира, а рядом расположенная деревенька Междугорье стала превращаться в фешенебельный религиозный центр, принимающий до миллиона паломников в год. И все же, основное свободное время мы с Сергеем посвящали шахматам, до которых были всегда большие охотники.
- Предыдущая
- 7/8
- Следующая
