Рыцарь - Вулф Джин Родман - Страница 31

• Предыдущая
• 31/114
• Следующая

Потом в дверь постучал Поук, и я впустил его, предварительно убрав деньги в кошелек. Он сообщил, что собаку не нашли; второй помощник сказал, что она, наверное, спрыгнула с корабля обратно в воду или же вахтенному просто померещилось.

– Это ведь ваш пес, сэр? – спросил Поук.

– Нет, – сказал я, – просто меня попросили немного подержать пса у себя.

Это прозвучало неубедительно, и я чувствовал себя паршиво, пока не позвал Поука и не сказал:

– Ты прав, Поук, это действительно мой пес, и я уверен, что он по-прежнему прячется на корабле. Я не стану посылать тебя на поиски. Если они не нашли его, ты тоже не найдешь. Но отнеси в трюм ведро пресной воды, пусть оно стоит там, покуда кто-нибудь на него не наткнется.

Поук сказал: «Есть, сэр» – и отправился выполнять мое распоряжение.

Больше мне нечего рассказать о том дне, могу только добавить, что я все время оставался на корабле, поскольку не сомневался, что капитан сразу отдаст приказ к отплытию, если я покину судно. В тот день и на следующий я кое-что узнал о кораблях и о работе матросов – в основном, наблюдая и задавая разные вопросы Поуку и Керлу.

На второй день, через пару часов после наступления тьмы, мы снялись с якоря, как и обещал капитан. Сидя в каюте, я смотрел на удаляющиеся огни Иррингсмаута, покуда позади не осталось ничего, кроме темной, маслянисто поблескивающей морской глади. Довольно скоро я научусь понимать море гораздо лучше, чем людей, но тогда я еще не знал этого. Тогда я видел в нем лишь нечто, внушающее любовь, нечто прекрасное, опасное и капризное, как Дизири.

Потом я просто сидел в своей каюте. Наверное, снова вынимал из ножен Мечедробитель. Не помню. Вряд ли я хорошо разглядел палицу, поскольку сидел в темноте, ожидая дальнейших событий.

Наконец я подумал: «Ладно, здесь нет телевизора, нет книг или журналов, чтобы почитать. Но в ящике стола есть перья, бумага и чернила. Я могу сделать заметки на память или составить какие-нибудь списки – или что-нибудь в таком роде».

Я зажег один из фонарей, достал письменные принадлежности и принялся писать о наиболее важных вещах, произошедших в последнее время, – о найденном в лесу колючем апельсине, о встрече с Паркой и о призраке рыцаря, явившемся мне в разрушенном замке. Я дошел до момента, когда Дизири оставила меня, а я нашел Дизиру и Оссара. Потом я решил отказаться от-этой затеи.

Только вот какая штука. Когда я взял исписанный лист, собираясь скомкать и выбросить в окно, то машинально взглянул на него. И внезапно увидел на нем совсем не такие буквы, какими мы писали в школе. А знаки эльфийского письма. Я не знал, что умею писать по-эльфийски, но я написал – и мог все прочитать.

А сейчас ты разозлишься, я знаю. Я не хочу тебя злить, но придется. Я не стану рассказывать тебе про сражение с остерлингами. Мне до сих пор тяжело вспоминать о нем, а писать было бы гораздо тяжелее. Поэтому я не стану писать. Главное, что сражение состоялось, и теперь ты об этом знаешь. Оно произошло всего через три дня после нашего отплытия из гавани.

Тебе необходимо знать также, что меня ранили. В Иррингсмауте я купил шлем и кольчугу – не настоящую рыцарскую, а чуть ниже пояса и с короткими рукавами. Но я гордился ею, и, пока матросы ставили сетевые заграждения по бортам, надел кольчугу и шлем. Когда меня ранили, я решил, что клинок прошел под кольчугой снизу. Но нет, он проткнул ее насквозь. Я увидел это позже.

Однажды ночью, когда я лежал в форпике и все ждали моей смерти, я увидел все снова во сне, в котором постоянно оглядывался по сторонам в поисках потерянного пулемета. По правде говоря, я помню сон гораздо лучше, чем реальные события, и, возможно, отдельные части яви и вымысла мешаются у меня в голове. Не знаю.

Мы шли на предельно возможной скорости, с надставленными реями и дополнительными парусами на них, корабль здорово кренился и оставлял позади пенную кильватерную струю, если ты меня понимаешь. Но остерлинги гребли что есть мочи и тоже шли под парусами, а корабль у них был очень узкий, с четырьмя мачтами, первая из которых имела сильный наклон вперед; и на веслах сидело человек двести. При крепком ветре мы бы легко оторвались от них, теперь я это знаю. Но тогда стоял почти полный штиль, дул лишь легкий ветерок, и у нас не было шансов.

Я спросил Керла, чего они хотят, и он ответил: «Зажарить вас и съесть». Скорее всего, это мне приснилось, но в любом случае именно так и обстояло дело. Остерлинги хотели съесть всех нас. С пищей здесь вот какая история. Ты приобретаешь качества животных, мясом которых питаешься, и чем больше мяса ты ешь, тем сильнее они проявляются. Взять, к примеру, Скаура и Ша. Они питались, главным образом, рыбой, но оттого вовсе не превратились в рыбообразных существ, а просто стали проворными, грациозными и узнали много разного о море. Они никогда не жаловались на холодные руки и не пытались греть ладони над огнем. Но когда они дотрагивались до тебя, пальцы у них были холодными, как морская вода. Олени ближе к человеку, и, если ты ешь много оленины, у тебя обостряется нюх и слух и ты начинаешь бегать быстрее. Такое вот действие здесь оказывает на людей пища, и иногда мне кажется, что все дело в крови, поскольку, выпив кровь Баки, я всего за день-другой выздоровел и в некоторых отношениях стал похожим на эльфа. И до сих пор еще похож, мне кажется.

Но история с кровью Баки произойдет позже. А в то время, о котором идет речь, значение имели только остерлинги. Они тоже люди, но с виду сильно отличаются от обычных людей, в частности гораздо ниже ростом. Каан, князья и прочие представители знати довольно похожи на нас, поскольку ни в чем не знают отказа. Но у простых остерлингов лица подобны обтянутым кожей черепам, и ужасные глаза буквально прожигают вас насквозь горящим взглядом.

Сейчас я скажу одну вещь, которую, может, и не стоит говорить. Еще остерлинги страшно худые. Кожа да кости, можно ребра пересчитать. У нас в Америке предпочтение отдавалось худым людям, и все мои знакомые девчонки вечно старались сбросить вес. К западу от гор все не так – думаю, из-за остерлингов. Мужчины должны иметь крепкие мышцы, широкие плечи и толстые, мускулистые руки и ноги, как у футболистов, а женщины – полные округлые груди, подобные грейпфрутам, ягодицы размером с арбузы и мясистые руки и ноги. Идн не отличалась полнотой и, возможно, не вышла замуж к моменту нашей встречи еще и по этой причине. Но при виде Гейнор я всегда невольно думал, что ей следует скинуть фунтов двадцать, хотя никак не мог решить, с каких мест.

Такими были большинство людей в Целидоне, где мы находились до нашего выхода в открытое море, и поэтому остерлинги тем сильнее хотели убить нас. Но на самом деле (хотя тогда я еще не знал этого) они убивали и ели всех подряд: лошадей и собак, крыс и котов.

Упомянутое выше сетевое заграждение, сплетенное из толстых веревок, затрудняет противнику доступ на корабль. Это полезная вещь, поскольку крепкие веревки трудно перерезать, а сквозь ячейки сети можно пускать стрелы, что я и делал. Но если хорошенько постараться, в нем все-таки можно прорезать дыру, что и сделали остерлинги, желая добраться до нас, поэтому металлическая цепь послужила бы здесь лучше.

Во сне я видел человека, который меня ранил; видел сверкнувшее лезвие кинжала и все такое. После того как меня ранили, я очень, очень долго лежал на палубе остерлингского корабля и истекал кровью, а потом ко мне, шаркая, подошел наш капитан и ударил меня ногой в лицо. Но вряд ли это было на самом деле.

Я проснулся и понял, что никто меня по лицу не бил. Рядом стоял Поук, и я с минуту не мог понять, где нахожусь (поначалу я решил, что в своей спальне дома) и кто такой Поук. Ты знаешь, так иногда бывает, когда тебя будят посреди сна.

– Это я, сэр, Поук Бадей. Я принес воды, сэр. Наверное, вы хотите пить.

Я взял у него деревянную кружку.

– Вода так себе, сэр, но пить можно. Я пью. Они кормят вас, сэр?

• Предыдущая
• 31/114
• Следующая