Жена на уик-энд - Браун Картер - Страница 16

• Предыдущая
• 16/24
• Следующая

Я спокойно допил виски, убрал бутылки в бар и направился к дверям. Когда я проходил мимо дивана, Джен подняла голову и с ненавистью проговорила:

– Прежде чем уйти, не забудьте захватить свою булавку от галстука. Кстати, я никогда не видела более вульгарной вещи.

– Какую булавку? – удивился я.

– Ту, что вы потеряли, когда были здесь в прошлый раз. Я нашла ее среди подушек дивана. Можете забрать в холле. Она лежит возле зеркала. Как я хотела бы, чтобы она проткнула ваше горло, когда вы вместе с машиной нырнете в какую-нибудь канаву.

Получив такое напутствие, я тем не менее задержался в холле у зеркала. Булавка лежала открыто и сразу бросалась в глаза. Более безвкусной вещи мне еще не приходилось видеть: огромный поддельный изумруд, толстая серебряная оправа, какие-то нелепые завитушки. Наверное, такое украшение с удовольствием носил бы Мартин Родни. Приглядевшись повнимательнее, я разобрал, что блестящие завитушки составляют монограмму. Две переплетенные буквы "П". Полюбовавшись немного этим сомнительным шедевром, я сунул его в карман и вышел на крыльцо, прямо под удары бури.

"Дворники" были бессильны бороться с потоками воды, падавшими на ветровое стекло моей машины, и я угробил целых двадцать минут, чтобы преодолеть несколько первых километров. Пришлось затормозить у обочины и включить радиоприемник. Минут через пять среди музыки и рекламных объявлений я поймал сводку погоды.

Она была утешительная: буря уходила в сторону океана, давление повышалось, дождь в ближайшее время должен был прекратиться. Потом диктор стал описывать разрушения, причиненные жилым домам, магазинам и дорогам Лонг-Айленда. К счастью, ущерб был невелик.

Спустя час небо очистилось, и дождь ослабел до такой степени, что я решил тронуться в путь.

В Нью-Йорк я прибыл уже под вечер. Загнав машину в гараж, я пешком прошагал четыре квартала, отделявшие меня от дома. В свою квартиру я заявился мокрый, как праотец Ной на пятый день потопа.

Уже на пороге меня встретил мурлыкающий голос Нины:

– Ты похож на утопленника, которого Нептун решил вернуть на землю, У тебя даже краб висит на носу. А в карманах, наверное, полно дохлой рыбы. Или морские девы напихали туда жемчуга?

– Привет, красавица! – жизнерадостно приветствовал ее я. – А я думал, ты отправилась домой за вещами.

– Я успела до дождя, – ответила Нина с той же милой улыбкой. – Взяла все свои платья.

– Почему же ты не надела ни одно из них? – поинтересовался я.

– Кто же будет мять новое платье, если в доме никого нет? – фыркнула она. – Ты, Дэнни, бываешь такой недогадливый. Перед кем мне красоваться?

Она закинула руки за голову и сладко потянулась. При этом ее лифчик едва не лопнул по швам. Он и так держался на груди исключительно чудом. Точно такие же проблемы стояли перед маленькими белыми трусиками, из которых рвались на волю полные розовые ягодицы.

– Ты убедила меня, дорогая. Я пошел переодеваться, а ты пока приготовь мне выпить.

– Слушаюсь! – отрапортовала она, стоя передо мной навытяжку, как сержант перед генералом.

Я прошел в ванную, принял теплый душ, а потом сменил одежду. Перед тем как надеть пиджак, я тщательно проверил свой револьвер. Он оказался в полном порядке, и я со спокойной душой сунул его в подплечную кобуру. Не забыл захватить с собой и булавку для галстука, украшенную двойным "П".

В гостиной все уже было готово к моему появлению: стол украшали до краев наполненные стаканы, а диван – нагая Нина Норд. Ни один мужчина, еще способный самостоятельно передвигаться, не устоял бы перед таким соблазном.

Однако во мне вновь проснулось чувство долга. Нельзя же целыми днями развлекаться с пленительными блондинками. Кто же станет делать мою работу? Я растеряю всех клиентов и разорюсь. И тогда ни одна блондинка не согласится тратить свое время на нищего Дэнни Бойда. Получается замкнутый круг, из которого невозможно выбраться.

– У тебя замученный вид, милый, – Нина немного подвинулась, освобождая место для меня. – Садись и отдохни. Ты слишком много времени уделяешь работе.

Я послушно сел, и она сунула мне в руку стакан.

– Спасибо, – я благодарно кивнул и погладил ее гладкое бедро.

– Ах, как я довольна такой жизнью! – она откинулась на подушки дивана. – С ужасом вспоминаю, что творил Петер, возвращаясь домой. За один вечер в моей квартире разыгрывалось больше трагедий, чем за весь сезон на Бродвее. Временами он был просто несносен.

Чтобы как-то перебить поток ее красноречия, я извлек из кармана булавку и спросил:

– Тебе знакома эта вещица?

Она осмотрела булавку так внимательно, словно это был талисман, суливший немедленное счастье, а затем пренебрежительно скривилась.

– Какая-то дешевка. Хоть объясни, для чего она нужна. Протыкать восковые куклы?

Я терпеливо стал объяснять:

– Этой штукой закалывают галстук, чтобы он не трепыхался на ветру. Ее владелец не отличался вкусом. Смотри, здесь есть и монограмма.

Нина присмотрелась повнимательней.

– Кажется, две буквы "П".

– Угадала, – кивнул я. – Напряги память и вспомни, есть ли у тебя знакомые с такими инициалами?

– Ты имеешь в виду Петера? – спросила она. – Не смеши меня. Даже мертвый он не позволил бы, чтобы такая штука торчала в его галстуке. Петер еще тот франт. Если бы он не мог позволить себе одеваться у лучшего портного, то, скорее всего, ходил бы голый. На, забери, – она швырнула булавку мне.

– Это важная улика, – сказал я. – Помнишь, ты говорила о шалопаях, с которыми раньше водила знакомства?

– Да. А что?

– Меня интересуют двое из них. Мартин Родни и Дон Лечер. Тебе известны эти парни?

– Конечно.

– Когда ты их видела в последний раз?

– Не помню. Давно, – она заинтригованно глянула на меня. – А почему они тебя интересуют?

– Это дружки Чарли Ваносса. Не окажешь ли ты мне сейчас одну услугу?

– Прямо сейчас? – она согласно кивнула. – Ты сам видишь, что я уже давно готова.

– Нет, я имел в виду совсем другое, – я закатил глаза к потолку. – Расскажи, пожалуйста, все, что ты знаешь о Петере.

– Всего лишь?! – возмутилась она. – Я думала, мы займемся чем-то более интересным.

– Все в свое время. Ну, так я слушаю, дорогая!

– Что именно тебя интересует в первую очередь? – она надула губки.

– Помнишь тот вечер, когда я впервые появился в вашей квартире? Тогда у тебя в гостях был Чарли Ваносса.

– Еще бы не помнить! В тот вечер я впервые исполнила свой знаменитый номер – стойку на голове.

– Тогда ты говорила мне, что видела Петера утром в одиннадцать часов. Он якобы отправлялся к своему импресарио обсуждать будущий контракт.

– Да, – она кивнула.

– Это была правда?

– Неужели ты не веришь мне, Дэнни?

– Нет, не верю, – спокойно ответил я.

– Наверное, это ужасно – подозревать всех подряд. Людям надо прощать их маленькие слабости. В том числе и невинную ложь.

– Я не знаю более обольстительных женщин, чем раскаявшиеся лгуньи. Скажи честно, сколько времени до этого ты не видела Петера?

– Долго. Наверное, целую неделю, – она отхлебнула из стакана и добавила: – Точно. Неделю.

– Это Чарли попросил тебя солгать мне? Сказать, что ты видела Петера утром?

– Если ты все знаешь, зачем спрашиваешь? – недовольно ответила Нина.

– Чарли объяснил, почему ты должна соврать мне?

– Он сказал, что Петеру нужно помочь выпутаться из одной грязной истории. Иначе это может плохо отразиться на его контракте. Еще Чарли сказал, что Петер сегодня вернется домой, а если я не соглашусь сыграть этот маленький спектакль, он обидится и бросит меня навсегда.

– Думаю, Петер провел ту неделю в обществе Карен Ваносса, – сказал я. – Уйдя от тебя, он снова встретился с ней. Но не в ее доме, там в это время находился Чарли с приятелями, а в каком-то другом месте. Ты не догадываешься, где они могли свить свое гнездышко?

• Предыдущая
• 16/24
• Следующая