Кот, который дружил с кардиналом - Браун Лилиан Джексон - Страница 43
- Предыдущая
- 43/48
- Следующая
В просторный, с высокими потолками, величественный особняк Коко внесли в корзине, словно короля в паланкине. Первый этаж, там, где стояла ваза клуазонне, во избежание непредвиденных случайностей он обошёл на поводке. После чего потащил хозяина в сторону лестницы – факт, который Квиллер счёл значительным. Несомненно, кот был неравнодушен к книгам. Он обожал обнюхивать корешки дорогих переплетов, вероятно, чуя запах клея, сделанного из шкуры животных, а иногда что-то взбредало ему в голову, и он сбрасывал с полки относящуюся к делу книгу. (Чтобы положить конец столь нецивилизованному обращению с литературой, Квиллер поставил в кошачьих апартаментах полку с дешевыми изданиями, которые Коко мог трепать в своё удовольствие, хотя знал, что из характерного для кошачьей породы упрямства тот к ним не притронется.)
– С чего начнём? – спросил Квиллер, когда кот потащил его наверх.
Вместо ответа Коко привёл его к кабинету Ван Брука, все стенки которого были заставлены книжными полками. Пока Квиллер пытался глазами отыскать каталог девяностотысячной библиотеки Хилари, Коко принялся всё обследовать и обнюхивать, без труда вскакивая на полки высотой в восемь футов. Девяносто тысяч книг? Уму непостижимо! К сожалению, ящики письменного стола оказались заперты, а восточная шкатулка сдвинута с прежнего места – несомненно, работа адвоката. Никакой зацепки, и каталог мог находиться где угодно.
– Не повезло, – сказал Квиллер своему помощнику, – пошли в соседнюю комнату, начнём распаковывать книги.
На втором этаже было несколько комнат, которые прежде служили спальнями, а позже превратились в книгохранилище. Квиллер решил начать с той, что была первой от лестницы. Как и все остальные, она была завалена коробками из-под консервированного супа, острого соуса, виски и всего такого прочего. Согласно вновь приклеенным ярлыкам, в них находились Тойнби, Эмерсон, Гете, Жид и другие классики, или же подбор книг шел по темам: «Русская драма», «Комедия эпохи Реставрации», «История Кипра». На наклейках была и иная, более подробная информация о содержимом коробок.
– Должен же где-то быть каталог, – бубнил себе под нос Квиллер, очень рассчитывая, что его слова не пропадут втуне.
Но от Коко не было никакого ответа. Словно горный козёл перед восхождением на гору Рашмор, он вначале исследовал груду коробок, после чего, ловко перескакивая с одного уступа на другой, в два счёта одолел всю высоту и с гордым видом застыл на покорённой вершине, коей оказалась коробка с наклейкой «Западная мысль». Между тем Квиллер, прикрыв дверь, приступил к делу и вскрыл коробку с Диккенсом под кодом А-74.
Выбор на неё пал не случайно – Диккенса Квиллер очень любил. Однако ничего ценного он там не нашёл, все книги были дешёвого издания. Всё же Квиллер не мог отказать себе в удовольствии пробежать глазами по любимым отрывкам, как то: первый абзац «Повести о двух городах», описание сюртука кучера в «Посмертных записках Пиквикского клуба» и сцена из «Рождественских повестей», которую практически знал наизусть. В канун каждого Рождества его мать читала вслух сцену скромного рождественского обеда семейства Крэтчитов. начиная со следующей напыщенной фразы: «Тут встала миссис Крэтчит, супруга мистера Крэтчита, в дешёвом, дважды перелицованном, но зато щедро отделанном лентами туалете, – всего на шесть пенсов, а какой вид!..» И на Квиллера нахлынула ностальгическая волна. В комнате стояла тишина, и только время от времени раздавались шорох и урчание Коко, изучавшего свою гору. Квиллер снова погрузился в «Пиквикский клуб», но встрепенулся, услышав явное царапанье когтей по картону. Кот, достойный своего мыслящего хозяина, усердно скрёб по стоящей в пятом верхнем ряду коробке с ярлыком «Маколей, А-106». Квиллер спустил её вниз и вскрыл ножом: внутри оказался знаменитый трехтомник «История Англии», а также эссе, биографии и почему-то названные сборником поэзии «Песни Древнего Рима». Квиллер погладил усы, сообразив, что коробка «Маколей» прежде служила упаковкой консервированной форели. Коко был не дурак.
Тем не менее Квиллер решил воспользоваться случаем и проверить утверждение одного наборщика из старой типографии, который заявлял, будто Маколей использует в своих писаниях больше согласных, а Диккенс – гласных букв. Сидя по-турецки на полу с блокнотом в руках, он принялся подсчитывать согласные и гласные в произвольно выбранных отрывках того и другого автора. Досчитался он до отупения и мельтешения в глазах, но результатом остался разочарован. На триста девяносто согласных Диккенс использовал двести пятьдесят гласных, а Маколей итого больше – двести пятьдесят восемь. Распускал ли наборщик эти слухи с какой-то целью или просто так шутил, теперь этого всё равно не узнаешь, потому что прошло уже два года, как он умер.
– Внизу ждёт кофе, – постучав в дверь, позвала его Сьюзан.
Квиллер оставил Коко наедине с Диккенсом и Маколеем, а сам последовал за ней на кухню.
– Как дела? Продвигаются? – поинтересовалась она.
– Пока что я не нашёл ничего ценного, – откровенно признался он.
– А я нашла блюдо с зелёным драконом. Согласно документам, оно относится к четырнадцатому веку!
Да, но где гарантия, что документы не поддельные? – подумал он.
– У меня есть подозрение, – начала она, – что множество здешних раритетов уйдёт с молотка на нью-йоркском аукционе. На Восточном побережье их оценят в кругленькую сумму.
Если они действительно подлинные, снова отметил про себя Квиллер.
Выпив кофе, он вновь поднялся наверх, но не успел открыть дверь комнаты, как из неё пулей выскочил Коко и, поскользнувшись на крутом повороте, ринулся в кабинет, где книги хранились на полках, а не в коробках. Квиллер бросился за ним, но кот уже сидел на верхней полке и нагло глядел на своего преследователя.
– Слезай оттуда, – строго приказал ему Квиллер.
Но Коко, знавший, что до него не добраться, словно насмехаясь, принялся почесывать челюсть об угол здоровенной книги.
Квиллер встал на стул и попытался согнать кота.
Но не тут-то было: Коко, казалось, вошёл в раж и в то же мгновение скрылся среди книг; если бы не торчавший снаружи кончик коричневого хвоста, найти его не было бы никакой возможности.
– Ну, я до тебя, милейший, доберусь, даже если мне придётся разнести все полки! – Придвинув стул, Квиллер принялся правой рукой снимать сверху книги и складывать их в левую. Разоблаченный в своем убежище Коко шаловливо прижался к полке.
– Ах ты чертёнок! – Квиллер схватил его свободной рукой и поставил на стул, сбросил книги, которые держал в другой руке, на письменный стол и отнёс кота в соседнюю комнату, в назидание громко хлопнув дверью. Сам же вернулся, чтобы поставить книги – они оказались собранием эротических романов восемнадцатого века – на место. Подавив в себе любопытство, он вернул их на полку. И тут на глаза ему попался томик, который случайно или специально затесался среди прочих. На хорошем, из воловьей кожи переплёте золотыми буквами красовалась надпись: «Мемуары веселой молочницы». Квиллер засунул находку под мышку и спустился на пол. Пока он спускался, в книге как будто что-то брякнуло. Он потряс её, и бряканье повторилось. Разволновавшись в предвкушении открытия, он вернулся в комнату Диккенса – Маколея, закрыл дверь и открыл книжку. Страниц внутри не было!
В углублении, служившем тайничком, лежала маленькая записная книжка-алфавит. Квиллер открыл её на букву «Д» и обнаружил запись: «Диккенс А-74». Перелистнул на «М» и увидел: «Маколей А-106», за которым шли Менкен, Мелодрама, Мильтон и другие. Это был тот самый каталог, о существовании которого он с самого начала подозревал. Хотя отыскать здесь название книг было сложно, Ван Брук, очевидно, составил его для своих, трудно сказать, каких именно, целей. Если ему было что прятать, эта уловка вполне годилась.
В тайничке нашлись какие-то документы и клочки бумаги, но в тот момент важнее всего для Квиллера был каталог. Ссылки на буквы от «А» до «Ф», вероятно, означали шесть комнат, в которых хранились коробки с книгами. Пролистывая страницы, он заметил помеченные красными точками кое-какие названия, например: «Латынь А-92».
- Предыдущая
- 43/48
- Следующая
