Кот, который сдвинул гору - Браун Лилиан Джексон - Страница 37

• Предыдущая
• 37/50
• Следующая

– Был рад познакомиться с вами. Приезжайте к нам в воскресенье днем, если дом ещё не смоет.

Сиамцы следовали за врачом до дверей, словно не хотели, чтобы он уходил.

– Наш следующий посетитель, – сообщил им Квиллер, – приедет с индейкой, поэтому обращайтесь с ним вежливо. Но не ждите от меня ужина, после того как вы набили животы моими шоколадными пирожными.

Пока они ждали Билла Трикла, позвонила Сабрина Пил и сказала, что у неё есть несколько подушек для пола в гостиную. Не может ли она завезти их завтра после обеда? Она хотела бы заехать попозже, а потом пригласить Квиллера поужинать в ресторане под названием «Спагетти».

– Вам придётся вести машину. Я растянул ногу, – сообщил Квиллер.

– С удовольствием, если вы не станете возражать против поездки в автофургоне с образцами портьер и обоев.

Сразу после шести подъехала машина, и улыбающийся Билл Трикл – излучающий энергию даже после восьмичасовой смены в магазине – появился в дверях с двумя набитыми едой пакетами.

– Эй, так вы не обманули! – сказал он, когда увидел Квиллера, передвигающегося с помощью палки, – Хотите, я уложу всё это в холодильник? Кое-что нужно сразу же положить в морозилку. О'кей?

– Первая дверь налево, – дал ему инструкции Квиллер, – и когда вы попадёте туда, возьмите себе пиво. Мы посидим в гостиной. Для меня вы можете принести имбирный эль,

– Это не дом, а какая-то казарма! – заявил молодой бакалейщик, входя в холл. Когда он вернулся с напитками, его сопровождали, задрав хвосты, сиамцы, шагая рядом с ним как почётный караул.

– Дружелюбные твари, не так ли? – заметил Билл.

– Кошек инстинктивно притягивает к источнику энергии, – объяснил Квиллер. – Берите стул и простите меня за то, что я буду сидеть, задрав ногу.

– А что с ногой?

– Поскользнулся на мокрых листьях.

– Да, их вокруг хватает. Ещё никогда не было такого дождливого июня. Дайте мне знать, если вам что-то понадобится. О'кей?

Квиллер не мог упустить такую возможность.

– Есть одно дело, которое вы можете сделать для меня, – сказал он. – Я заметил в магазине Ламптона факс, буду вам благодарен, если вы завтра отправите по нему мою статью. Это заметка, которую я написал для газеты моего округа, и они хотят пустить её в номер в пятницу.

– Это ваша работа? Все интересуются тем, кто вы такой и почему вы здесь.

Это была ещё одна зацепка.

– Хочу написать биографию Дж. Дж. Хокинфилда – вот одна из причин, почему я здесь, – сказал он.

– Вы шутите! Никогда не знал, что он настолько известен. Я могу вам немного рассказать о нем, если вас это интересует. Я работал на него в «Вестнике».

– Каким боссом он был?

– Невероятным! Если кто допускал ошибку, он врывался в производственный отдел или в отдел новостей и кричал: «Кто отвечает за эту дурацкую ошибку?» И мог тут же кого-нибудь уволить или бушевал в отделе, скидывая всё со столов и выбрасывая бумаги из папок на пол. Он был просто класс!

– Вы знаете Бичемов?

– Конечно знаю!

– Вы слышали о Форесте и о суде? Вы знаете Крис?

– Мы встречались до того, как всё случилось. Теперь Форест в тюрьме, хотя он не виноват. Их мать перестала говорить, а Крис отключилась от всего. Одни плохие новости вокруг.

– Вы тот человек, который печатал листовки для Фореста?

– Возможно, это была не самая умная идея, о'кей, но никто не хотел помочь ему, поэтому пришлось мне. Он был на сто процентов прав, когда говорил о том, что творится на Большой Бульбе. Я в тот момент отвечал за заказы на печать в «Вестнике» и напечатал несколько листовок в перерыве между заказами. Старый Сплетник поймал меня за руку и не только уволил, но сделал так, что меня больше никуда не брали. Но я отплатил ему! – ухмыльнулся Трикл. – Я знал, что больница тратила много денег на печатание своих бланков и брошюр. Они давали печатному цеху газеты двадцать тысяч долларов в год. О'кей? А я показал помощнику больницы, как они могут сами организовать печатный цех и выполнять работы с помощью волонтеров.

– И как отреагировал Хокинфилд? – спросил Квиллер.

– Говорят, чуть не порезал себе вены. Для меня тоже кое-что сдвинулось. Один из членов совета больницы, владелец магазина на Пяти Углах, был так потрясён, что дал мне работу. Ещё один удар по Старому Сплетнику… Кошкам я понравился, правда?

Коко и Юм-Юм действительно терлись о ноги Трикла, обнюхивали его шнурки, хрипло мурлыкали – вели себя так, как все кошки, когда они руководствуются скрытым мотивом. Они знали, что перед ними бакалейщик, а не печатник. Кроме того, Трикл случайно сел в любимое кресло Юм-Юм.

– Если Форест не виновен, это означает, что настоящий преступник на свободе и, возможно, разгуливает по Спадзборо. Что вы думаете об этом? – спросил Квиллер.

– Никто ничего не собирается делать по этому поводу. Публика хотела быстрого наказания – о'кей? Хотели дело навесить на бульбиков – о'кей? Судья и прокурор снова выдвинули свои кандидатуры на выборах. Так что мы имеем? Прекрасно организованное ложное обвинение.

– Как вы объясняете это предубеждение против бульбиков?

– Не знаю! Когда первые поселенцы появились в Картофельных горах, здесь жили индейцы, и белые выступали против краснокожих. Теперь белые, живущие в долине, выступают против белых, живущих в горах.

– Вы были на суде?

– Конечно. Отпросился с работы в тот день. Я сидел рядом с Бичемами.

– И когда Уилсону Уиксу стало плохо, вы тоже…

– Он упал прямо передо мной! Он был человеком Хокинфилда. Так называли закадычных друзей Старого Сплетника из муниципалитета, районного совета, правления школы и так далее. Уикс был приятным человеком, но слишком подхалимничал перед Хокинфилдом.

– Вы помните тот день, когда убили Хокинфилда?

– Конечно помню. День отца. Мы с сестрой пригласили наших родителей поужинать в ресторане. Но сначала я повёз их на вершину Большой Бульбы – так делал отец, когда мы были детьми, ещё до того, как перегородили водопад дамбой. Когда мы приехали туда, у «Тип-Топа» стояла парочка машин и выла собака, поэтому мы развернулись и поехали вниз.

– В котором часу это было?

– В два часа, я абсолютно точно помню, потому что у нас был заказан столик в ресторане на два тридцать. Позднее, когда мы узнали, что произошло, я вспомнил, что собака выла так, точно оплакивала покойника. Тогда чьи машины стояли у дома?.. В общем, когда Фореста арестовали, я пошёл к его адвокату и всё рассказал. Я не мог описать машины или назвать их номера. Единственное, что я знал, – там не было машины Бичема, и я подумал, что могу дать показания об этом в суде. Адвокат сказал мне, что я уже известен как сообщник Фореста и что меня уволили с работы за нечестность, поэтому любые свидетельские показания с моей стороны принесут больше вреда, чем пользы. Так он сказал мне.

– Вы говорите о Хью Ламптоне? – спросил Квиллер. – Как по-вашему, он добросовестно выполнил свою работу по защите Фореста?

– Этот парень? Отвратительно работал! Я и то лучше бы смог. Во-первых, округ мало платит назначаемому адвокату. Во-вторых, он живёт в Спадзборо и играет в гольф с прокурором. Выглядело всё посмешищем, только смешно не было. Единственное, что Ламптон сказал суду, что обвинение не привело достаточных доказательств. Присяжные удалились и отсутствовали так недолго, что я и кофе не успел выпить. А когда они вернулись с решением о признании вины, мне захотелось убить кого-нибудь!

– Интересно, что эту фамилию – Ламптон – можно увидеть повсюду.

– Да, куда ни плюнь, везде Ламптоны. Они занимаются пиццей, мебелью, хозяйственным оборудованием – всем. Некоторые спустились с гор в долину и преуспевают, другие до сих пор бульбики. Долгое время у нас пользовался популярностью шериф из Ламптонов. Весёлый и лёгкий в общении человек. Кто сказал, что полицейские должны ходить с суровым взглядом гремя наручниками? Но Джош Ламптон был слишком независимым для Старого Сплетника, и в конце концов он победил шерифа. Теперь шерифом парень по фамилии Уилбанк.

• Предыдущая
• 37/50
• Следующая