Дитя четверга - Браун Сандра - Страница 10

• Предыдущая
• 10/33
• Следующая

– Ты что-то ничего не говоришь, – вдруг обеспокоенно спросил Дэвис.

Эллисон повернулась к нему и, как бы желая успокоить, положила ладонь на его руку.

– Я потрясена. – Насколько ей не нравился этот дом, настолько он окажется по вкусу Энн. Эллисон это хорошо понимала.

– Я не знаю даже, что сказать… Это так…

– Я не хочу оказывать на тебя давление. Ты уверена, что тебе это нравится? – спросил Дэвис, глядя ей в глаза.

– Конечно. Мне нравится. И я знала, что мне понравится. – Она прижалась к нему, пряча от него глаза. Чтобы он не заметил контактные линзы или, хуже того, что она лжет.

– Мистер Лундстрем, я хочу показать вам рабочий стол в гараже, – сказал агент.

Дэвис похлопал ее по подбородку и двинулся вслед за агентом. Эллисон осталась в ванной вдвоем со Спенсером. Он все время ходил вслед за Дэвисом и Эллисон по комнатам, однако от каких-либо комментариев воздерживался.

– Вам не нравится это. Правда же?

Она резко повернулась к нему, рассерженная и напуганная тем, что он раскусил ее.

– Мне нравится. Вы ведь слышали, что я сказала Дэвису.

– Да. – Он подошел поближе к ней. – Вы это сказали Дэвису, но вы врете.

– Нет!

– Я сразу понял, этот дом не для вас. Вам нравится что-то более теплое и уютное, окна со ставнями… Винтовая лестница с колоннами… Нестандартные комнаты. Полы, которые потрескивают под ногами.

– Это похоже на дом с привидениями. Он сделал еще шаг и оказался совсем рядом с ней – Эллисон пришлось поднять голову, чтобы заглянуть ему в лицо.

– Я видел вас во сне, а когда проснулся, долго не мог заснуть. А вы?

– Спала сном младенца. Он поднял руку и провел указательным пальцем по темным кругам под ее глазами.

– Вы не спали. Лежали в кровати и думали о нашем поцелуе. Как и я. Да и утром вы не могли об этом забыть. И весь день. Разве не так?

– Нет, – прошептала она и сама уловила отчаяние в своем голосе.

– Вы размышляли о том, как неожиданно возникло между нами влечение.

– Нет. Я думала о…

– И о том, как сливались в поцелуе наши губы.

– Перестаньте!

– И о том, как вашей груди уютно в моей руке. И как мы подходим друг другу.

– Перестаньте! Если Дэвис услышит…

– Зачем вы это делаете, Энн?

– Что я делаю?

– Притворяетесь, что любите Дэвиса.

– Я не притворяюсь. Я действительно его люблю.

– Возможно. Но недостаточно для того, чтобы выйти за него замуж.

– Я хочу выйти за него.

– Из чувства долга? Зачем? Вы ощущаете вину из-за того, что он влюблен в вас больше, чем вы в него? Зачем вы обрекаете себя на несчастливое замужество? Этим вы и Дэвису не оказываете услуги. Рано или поздно он все поймет.

– Я не желаю больше вас слушать! – Она сделала попытку отойти от него, но он крепко схватил ее за руку.

– Я знаю, что вы думаете обо мне, ведь Дэвис представил вам мою жизнь в слишком привлекательном виде. Он изобразил меня богатым повесой, который бороздит на своей яхте океаны, каждую ночь спит с разными женщинами!

– А разве не так? Он усмехнулся:

– Видите ли, я привык все делать основательно.

– Как это понимать?

– Признаюсь, что когда я только купил яхту и начал на ней путешествовать, то получал от этого удовольствие. Побывать в разных странах, познакомиться с различной культурой, различными женщинами…

– Избавьте меня от скабрезных подробностей.

– Позвольте мне докончить. Я устал жить только для себя. Вы перевернули мою жизнь. До вчерашнего вечера, когда вы оказались в моих объятиях, я не знал, что такое настоящая любовь.

– Не говорите…

– Выслушайте меня, – приказал он, слегка встряхнув ее. – Я знаю, что вы были потрясены так же, как и я. Для меня острый нож, что вы принадлежите Дэвису. Он мой лучший друг. Мы словно братья. Но будь я проклят, если допущу, чтобы трое людей оказались несчастны!

Перед глазами Эллисон возник образ Энн. Казалось, сестра обвиняла ее. Неужели она и дальше будет слушать эти искусительные речи? Неужто способна разрушить счастье Энн? Эллисон сделала попытку вырваться из этой романтической паутины, в которой запуталась.

– Я не несчастна! Я люблю Дэвиса.

– Вы пытаетесь полюбить его, – мягко, почти сочувственно проговорил Спенсер, словно понимая, какую жертву она приносит. – Вы целуете его и дотрагиваетесь до него. Но я чувствую вашу скованность. – Он схватил ее за плечи и притянул к себе. – У вас не было подобной скованности, когда вчера вы прильнули ко мне. Разве не так? И вы знаете не хуже моего, что это был не просто поцелуй. Это был акт любви.

Спенсер наклонился к ней. Губы шептали нежные слова. Язык погрузился в глубину ее рта, пробуждая в ней желание. Она прильнула к Спенсеру и обвила его руками.

Эллисон никогда не думала, что жаждет такой любви. В ее жизни для этого не оставалось места. Любовь казалась чем-то выдуманным и несуществующим.

Разве не знала она лучше многих других, что секс – явление механическое? Он имеет биологическую и физическую природу и никак не связан с эмоциями. Две особи одного и того же вида способны спариться. И для этого не нужно ничего иного, кроме нормально функционирующих репродуктивных органов.

И вот сейчас она больше не прагматик-ученый, а женщина в объятиях мужчины. Адреналин разносится по венам, а сердце как колокол стучит в груди. Тело поет и хочет близости. Ее органы чувств способны воспринять все импульсы, исходящие из его тела.

Это давало ей головокружительное ощущение власти – осознавать, что возбуждена не только она. Губы его были жадными, язык – хищным, тело – напряженным от желания.

Он хочет ее.

Но Спенсер целовал не ее. Он целовал Энн. Если бы сейчас Энн в его объятиях подобно Золушке превратилась в Эллисон, его желание немедленно пропало бы. Он целовал красноголовую девушку, которая имеет дерзость носить оранжевые брюки и открытые сандалии, кокетливо украшенные бисером, которая может выпивать два коктейля, при этом не пьянея, которая любит такие изыски в еде, как pate de foie gras, и дворики с однообразно подстриженными газонами.

Да и кто не потеряет голову и не позволит лучшему другу жениха ухаживать за собой и целовать?

Эллисон оттолкнула Спенсера. Грудь ее тяжело и часто вздымалась, губы были красными и влажными после поцелуя, в глазах блестели слезы.

– Это не может больше так продолжаться, Спенсер.

– Я знаю. – Спенсер отошел от нее на шаг и бросил взгляд через плечо – он услышал, что Дэвис и агент возвращаются из гаража. – Пока у вас имеется это, – он показал на кольцо с бриллиантом на левой руке, – я не дотронусь до вас. Это идет вразрез с моими принципами, ибо я не предаю друзей. Я должен рассказать Дэвису о своих чувствах. И я это сделаю.

Она вдруг ухватилась за налитые бицепсы Спенсера.

– Вы не сделаете этого! Вы ничего ему не скажете! Поняли? – отчаянно зашептала Эллисон, слыша приближение Дэвиса. – Я собираюсь выйти за Дэвиса Лундстрема, и это мое окончательное решение.

Она увидела решимость на лице Спенсера и поняла, что ее слова его не убедили. Будущее Энн висело на волоске, и она была в этом виновата. Несмотря на унижение, которое ей предстоит испытать, Эллисон ничего не оставалось, как сказать правду.

– Послушайте, Спенсер. Я должна сказать вам нечто важное. Я не…

– Послушайте, вы должны посмотреть этот гараж, – произнес, входя в ванную, Дэвис. – Туда можно ставить две машины, душа моя, и еще останется место.

Шанс был упущен. Мистификация должна продолжаться.

Эллисон бросилась в объятия Дэвиса:

– Я полюбила этот дом, дорогой! Но еще больше я люблю тебя.

Добравшись до квартиры Энн, она тут же кинулась к телефону. Дэвис и Спенсер собирались поиграть в теннис, а затем пообедать с друзьями.

– Надеюсь, ты не станешь возражать, если я покину тебя в этот вечер.

– Конечно, нет, дорогой. – Если бы он только знал, как она обрадовалась. Тем не менее Эллисон сочла нужным надуть губы, как это делала Энн. Положив ладонь ему на грудь, она добавила:

• Предыдущая
• 10/33
• Следующая