Путь сердца - Холт Черил - Страница 47
- Предыдущая
- 47/74
- Следующая
Однако комната встретила графа пустотой и молчанием. Решив, что плохо воспитанные дамы отправились к ужину без него, Филипп заглянул в столовую. Здесь его терпеливо ожидал квартет безупречно одетых, тщательно вышколенных слуг, готовых исполнить любую прихоть господина.
Под огромной хрустальной люстрой сиял длинный стол, за которым без труда уместилось бы человек тридцать. Однако сейчас на белоснежной скатерти скучал один-единственный прибор. Выглядел он тем более одиноко и жалко, что стоял во главе стола. Чувствуя себя так, словно поднимается на гильотину, граф пересек комнату. Слуга отодвинул резной, с высокой спинкой стул.
– Вино, сэр? – учтиво поинтересовался он.
– Да, пожалуйста.
Бульканье льющейся в хрустальный бокал жидкости гулким эхом отдавалось в пустой комнате. Горлышко бутылки коснулось края бокала, и в полной тишине звон показался настолько громким, что граф едва не подпрыгнул от неожиданности.
Трудно сказать, какого именно приема ожидал лорд Уэссингтон, отправляясь в Роузвуд без предупреждения, однако вряд ли воображение рисовало именно такую картину. Графу удалось выдержать три первых блюда, причем каждый звук, каждый скрип серебра о фарфор заставлял морщиться, словно от боли. Терпеть одиночество и дальше было просто невозможно. Едва отведав восхитительно приготовленную рыбу, Филипп резко отодвинул тарелку.
– Думаю, достаточно. Благодарю. Вы свободны.
Слуги переглянулись с нескрываемым огорчением, явно считая, что чем-то не угодили господину.
– Что-то не так, сэр? – набравшись храбрости, поинтересовался один из них.
– Нет, все прекрасно, просто слишком устал после долгой дороги.
– Не желаете ли, сэр, чтобы мы отнесли поднос в вашу комнату? Возможно, аппетит проснется позже…
Филипп знал, что аппетит не проснется, однако эти люди так хотели сделать приятное…
– Да, возможно. Спасибо.
Один из слуг взял тарелку, второй – бокалы, третий – сверкающее столовое серебро. Выстроившись в затылок, троица торжественно покинула комнату. Четвертая, женщина, направилась следом, обойдя стул господина. Слегка повернувшись, Филипп придержал ее за руку.
– Графиня не спустилась в столовую. Надеюсь, она здорова и уже отужинала?
– Миледи ужинала немного раньше.
– Понятно.
Однако дьявол не дремал:
– Госпожа ужинала в одиночестве?
– Нет, сэр. Присутствовало еще несколько человек. Миледи называет это рабочим ужином. В это время обычно строят планы на следующий день.
– И чего же именно касаются эти планы?
– Урожая, уборки полей и прочих дел.
– Хочу поговорить с леди Джейн. Не знаешь, где она сейчас может быть?
– Думаю, уже легла отдыхать. Госпожа очень устает, сэр. Ведь она поднимается чуть свет и работает с восхода и до заката. Никогда еще не встречала леди, подобную нашей, сэр. – Девушка очаровательно покраснела. – Если позволите сказать, сэр, мы все ее очень любим.
С этими словами служанка поспешила прочь, оставив Филиппа в задумчивом одиночестве. Налив стакан портвейна, он задумался о предстоящем долгом вечере и одинокой ночи. Наконец тяжело поднялся со стула и, не предвидя никаких радостей, медленно побрел по коридору. Коридор же в конце концов привел в библиотеку. Граф уселся за огромный письменный стол и начал перебирать листки. Потом от нечего делать взял блокнот с аккуратной надписью «План работ на ближайшие пять лет» и углубился в чтение.
Спустя два часа, едва пробило полночь, Джейн зашла в библиотеку и, увидев сидящего за столом мужа, несказанно удивилась. При неярком свете лампы тот с увлечением изучал один из ее ежедневников. Справа лежал лист бумаги, испещренный бесчисленными заметками. Сердце испуганно застучало. Чем он занимается? Критикует ее начинания? Вносит изменения? Отменяет и запрещает? Неужели вдохновенный, хотя и тяжкий труд окажется перечеркнутым?
Граф настолько погрузился в чтение, что даже не заметил прихода Джейн. Сейчас, в тишине библиотеки, вовсе не требовалось играть роль скучающего аристократа. Сидя в одиночестве за интересным занятием, Уэссингтон казался совсем другим человеком – мягким, вдумчивым, серьезным, глубоким. А главное, во всем облике сквозило одиночество.
Вечный материнский инстинкт толкал Джейн что-нибудь сказать – ведь сейчас гордый, самолюбивый человек стал доступен, даже уязвим. Однако она удержалась. Просто молча встала в дверях библиотеки в ночной рубашке и в халате – в той же самой одежде, в которой граф застал ее в Лондоне в ненастный дождливый вечер, когда сделал предложение. Нельзя представать перед ним в столь интимном виде – это может напомнить о супружеском долге.
Конечно, потребность в наследнике рано или поздно приведет к неизбежному возобновлению интимных отношений, однако торопить события Джейн не собиралась. Надеясь незамеченной вернуться в свою комнату, она сделала шаг назад. К несчастью, именно в этот момент граф поднял голову.
Долго, молча, напряженно они смотрели друг на друга. Взяв со стола стакан и сделав пару глотков, Уэссингтон первым нарушил натянутое, словно струна, молчание.
– Здравствуй, Джейн.
– Здравствуйте, милорд.
– Зови меня, пожалуйста, по имени.
– Не хотелось бы фамильярничать, милорд, ведь мы едва знакомы.
Филипп недовольно покачал головой.
– И с какой это стати ты ночью бродишь по коридорам?
– Не спится. Хотела немного поработать.
– Насколько мне известно, ты и так постоянно работаешь.
– Очень много дел, сэр. – Джейн пожала плечами. Так хотелось спросить, что он отмечает на листке, но вдруг Филипп не одобрит сделанного и осудит планы на будущее? После тревог и переживаний ужасного дня очень трудно будет принять критику.
– Надеюсь, за ужином вас обслужили достойно.
– Все было прекрасно, только, пожалуй, немного одиноко. Я ожидал, что ты составишь мне компанию.
– Простите, сэр, но после того бурного гнева, который вы излили днем, трудно было предположить, что мое общество окажется хоть сколько-нибудь привлекательным.
Что же, искренность достойна уважения.
– Ты прекрасно поработала и над самим домом, и над обучением слуг. Я очень доволен всем, что успел увидеть.
Джейн с удивлением почувствовала, как неудержимо краснеет от неожиданного комплимента.
– Спасибо, сэр. Я надеялась, что вы сумеете по достоинству оценить все, что сделано от вашего имени.
– Ценю. Очень ценю.
Разговор становился все более неловким. Казалось, графу хотелось сказать что-то еще – возможно, извиниться, хотя он и не знал, как это следует сделать. Джейн же едва не задыхалась от дурных предчувствий. Нужно как можно скорее уйти, пока супруг не разрушил хрупкое перемирие каким-нибудь грубым или нетактичным замечанием.
– Что ж, извините, что помешала. Желаю спокойной ночи.
Филиппу показалось, что на Джейн знакомый ночной халатик, в котором он застал ее в вечер помолвки. В тот самый неповторимый вечер, когда молодой граф оказался настолько увлечен и возбужден, что едва удержался и не переступил роковую черту. Интересно, помнит ли Джейн ту встречу так же ясно, как помнит ее он сам? Увы, она собралась уходить, а ему так не хочется снова оставаться в одиночестве…
Точно зная, чем можно задержать супругу, Филипп как бы между прочим заметил:
– Я просмотрел твои подсчеты на четвертый и пятый годы и, если честно, не очень понял, как именно ты получила конечную цифру ожидаемой прибыли.
Фраза заставила остановиться. Джейн обернулась, удивленная неожиданным вниманием к собственным трудам. Они с Ричардом постоянно спорили относительно тех самых результатов, о которых говорил Филипп.
– Честно говоря, я полагала, что вы ничего не понимаете в математике и бухгалтерии.
– Понимаю. Мне просто скучно копаться в цифрах. А тебе эта работа явно доставляет удовольствие.
Комментарий очень напоминал критику.
– Не думаю, что должна извиняться за интерес к анализу и подсчетам.
– А ты и не должна. Ты прекрасно справилась с трудной задачей. Я под впечатлением. Да и сама идея просто замечательна: начать с обустройства мелочей, а потом постепенно переходить ко все более крупным и серьезным проблемам. Мне бы такое даже в голову не пришло. Должен сказать, я тебе очень благодарен.
- Предыдущая
- 47/74
- Следующая
