Роковой имидж (Серая мышка) - Браун Сандра - Страница 22
- Предыдущая
- 22/36
- Следующая
В аэропорту Хьюстона Рэне пришлось проводить глазами два самолета, улетавшие в Нью-Йорк, пока она наконец получила билет на третий.
По прибытии Рэна поймала такси и направилась в свою квартиру, где все еще обитала ее мать.
Впервые за шесть месяцев они встретились лицом к лицу. Сюзан была настроена враждебно и не собиралась утешать дочь.
– Боже мой, на кого ты стала похожа! – были ее первые слова. – В таком виде я постесняюсь представлять тебя как свою дочь.
– Что случилось с Мори?
– Он умер. – Сюзан поднесла к кончику сигареты золотую зажигалку от Картье, прикурила, затянулась и выдохнула облако дыма.
Было два часа по нью-йоркскому времени. Вконец измотанная путешествием из Галвестона в Хьюстон, несколькими часами ожидания в аэропорту, длинным перелетом в Нью-Йорк, Рэна опустилась на диван и закрыла глаза. Внутри все разрывалось от боли, нервы не выдерживали напряжения. Рэна потеряла близкого друга и верного союзника, а ее собственная мать с порога начала отчитывать ее за внешний вид. Вот за это Рэна и ненавидела Сюзан Рэмси.
– Это ты мне уже сообщила по телефону, – через некоторое время вымолвила Рэна. – Ты хочешь, чтобы я встала на колени и умоляла тебя рассказать о подробностях?
Подняв глаза, Рэна увидела перед собой, как всегда, недовольное лицо Сюзан.
– Хорошо, я умоляю, расскажи мне, как это произошло. – Силы покинули Рэну, и глаза ее наполнились слезами.
Снисходительно усмехнувшись, Сюзан присела на край дивана. Несмотря на поздний час, она выглядела так, как будто только что вышла из салона красоты. На дорогом шелковом халате не было ни складочки.
– Он умер у себя дома около полудня. Его тело обнаружил сосед: они собирались вместе позавтракать, но Мори так и не объявился.
Задолго до того как Мори познакомился с Рэной, его брак распался, и он жил один. Разойдясь с женой, он сильно переживал, однако азартные игры – а именно это и послужило причиной развода – не бросил.
– От чего он умер? Сердечный приступ? Удар? – Мори был тучен, страдал от повышенного давления и много курил.
– Не совсем, – презрительно усмехаясь, ответила Сюзан. – Он принял какие-то наркотики.
– Принял наркотики?! – воскликнула девушка. – Этого не может быть!
– Ну хорошо, не наркотики. Какое-то лекарство. Потом алкоголь. Судя по всему, в прошлый вечер он изрядно выпил.
Рэна почувствовала, как внутри ее что-то оборвалось, тело онемело и перестало ее слушаться. Не может быть! Она никогда не поверит в это. Самоубийство? Нет!!!
– Это был несчастный случай? Сюзан затушила сигарету в хрустальной пепельнице на мраморном журнальном столике.
– Думаю, именно этой версии придерживается полиция.
– Но ты ведь не веришь, что Мори мог покончить с собой?
– Единственное, что я знаю: когда я в последний раз разговаривала с ним по телефону, Мори был жутко расстроен твоим отказом от такого великолепного контракта. Честно говоря, я была шокирована не меньше его. Неужели тебе больше нравится влачить жалкое существование, – язвительно поинтересовалась Сюзан, окидывая ее презрительным взглядом, – чем жить в роскоши, как принцесса? Между прочим, из-за твоего упрямства мы с Мори еле сводили концы с концами.
Не желая больше слушать, Рэна закрыла лицо руками, но Сюзан продолжала:
– Мори пришлось выехать из дорогих апартаментов. Когда ты поступила как законченная эгоистка и бросила нас с Мори на произвол судьбы, он был вынужден все начать с начала и работать с второразрядными манекенщицами и перезрелыми моделями.
– Почему же он никогда не говорил мне об этом? – простонала Рэна, обращаясь скорее к себе, чем к матери.
От ответа на этот вопрос Сюзан, похоже, получила истинное удовольствие:
– Вряд ли это принесло бы какую-то пользу. Если бы ты не была эгоисткой до мозга костей, ты просто никуда бы не уехала. Раз тебе нет дела до собственной матери, то что уж говорить о каком-то грошовом агенте, которого я к тому же давно хотела уволить.
Сюзан вновь закурила. Рэна молчала, зная, что это еще не конец разговора и у Сюзан осталось в запасе немало обвинений. Спорить было бессмысленно.
– Я жертвовала собой ради твоей карьеры, сделала из тебя то, чем ты в итоге стала. Но ты даже не сказала «спасибо». Ты отказалась от великолепной возможности стать женой одного из самых богатых мужчин в Соединенных Штатах Америки. Волнует ли тебя, что мне даже нечем платить за эту квартиру? Волнует?
По правде говоря, Сюзан вполне могла найти себе жилье поскромнее, и оно все равно считалось бы роскошным. Кроме того, она могла поискать работу – Рэна всегда была уверена, что на управленческой должности ее матери не было бы равных. А если вспомнить о том, что Сюзан Рэмси была чрезвычайно хороша собой и вполне могла выскочить замуж за обеспеченного мужчину, чтобы держать потом мужа под каблуком, то вопрос ее материального обеспечения решить было не так уж сложно.
Впрочем, высказать одно из этих предложений означало бы начать длительную перепалку, а Рэна была слишком измотана и подавлена, чтобы пойти на это.
Она с трудом поднялась на ноги.
– Мама, я ложусь спать. Когда похороны?
– Завтра в два. Я наняла нам лимузин. Твоя пластинка для зубов лежит на тумбочке возле кровати. Не забудь надеть ее. Ты совсем не следишь за зубами, и они выглядят ужасно.
– Знаешь, будет лучше, если ты одна поедешь в лимузине, а я возьму такси. Поскольку у меня ужасные зубы, а эту чертову пластинку я не надену больше никогда в жизни, я убеждена, что ты предпочтешь моему обществу одиночество.
На похоронах Рэна стояла в стороне от остальных скорбящих. На ней была черная шляпа, купленная с утра в универмаге «Мэйсис», и темные очки. Никто не узнал ее, не обратился к ней, когда, тихо всхлипывая, она стояла перед могилой. Едва священник произнес последние слова молитвы, собравшиеся стали расходиться. Казалось, что каждый из пришедших попрощаться с Мори радовался, что наконец-то отдал последний долг и теперь может скрыться от липкой жары в прохладном салоне своей дорогой машины.
Рэна не последовала за матерью, которая прошла мимо, делая вид, что они не знакомы. «Зачем, Мори, зачем?» – мысленно вопрошала Рэна, глядя на усыпанный гвоздиками гроб.
Почему он не сказал, что у него плохо с деньгами? Неужели он и вправду покончил с собой?
Эта мысль казалась ей настолько ужасной, что Рэна всеми силами пыталась отогнать ее. Однако воспоминания лишали ее желанного покоя. Сколько радости и надежды было в голосе Мори, когда он сообщил ей о том солидном контракте! Сколько отчаяния было в его словах, когда он попросил ее подумать еще раз!
И теперь по пути из аэропорта Хьюстона в Галвестон эти мысли, словно привидения, возвращались и терзали Рэну. Вдобавок ко всему дождь лил как из ведра. На улице было темно, мрачно и тоскливо. Точно такая же погода воцарилась и в душе Рэны. Похожим на серое мокрое шоссе, по которому неслась ее машина, представлялось девушке и ее будущее – воображение рисовало его скучным, монотонным и печальным.
Как сможет она снова стать беззаботной, как посмеет радоваться жизни, если на ее совести лежит страшный грех – самоубийство Мори?
В доме было темно. Машины Трента не было на стоянке, и Рэна предположила, что они с Руби поехали поразвлечься. Вытащив под проливным дождем из багажника чемодан, девушка быстро пересекла двор и поднялась на заднее крыльцо.
Войдя, она поставила чемодан на пол и принялась отряхивать шляпу от дождевых капель, затем сняла пиджак и повесила его на стул просохнуть. Освободившись от туфель, стянула чулки и босиком побрела на кухню.
Кухня казалась непривычно тихой и унылой. Даже накрахмаленные оборки занавесок безжизненно повисли.
Наполнив стакан водой из-под крана, Рэна сделала два глотка, но больше пить не смогла. Она чувствовала себя настолько несчастной, что каждое движение требовало неимоверных усилий. Ноги как будто налились свинцом, она еле передвигала их.
- Предыдущая
- 22/36
- Следующая
