Шелковые слова - Браун Сандра - Страница 30

• Предыдущая
• 30/36
• Следующая

Но сегодня вечером ей не хотелось об этом думать. Сегодня ей хотелось погреться в этом маленьком островке света. До недавних пор ее жизнь была такой мрачной и унылой.

Тодд наелся. Но едва она попыталась отстранить его, как он сердито ударил крохотным кулачком по ее груди и вновь принялся сосать. Лейни восхищенно рассмеялась. Мелькнула вспышка фотоаппарата, и, подняв взгляд, Лейни увидела победно улыбающегося Дика. Похоже, он был весьма доволен собой.

— Классный кадр. — И снова навел на нее объектив.

— Не надо меня фотографировать в таком виде. — Лейни с тревогой посмотрела на свою обнаженную грудь.

— Почему? Ты великолепно выглядишь.

После душа она собрала волосы на затылке, однако теперь они постепенно выбились из пучка: волнистые пряди обрамляли ее лицо, ниспадали на плечи. Кожа ее в приглушенном свете казалась розовой, на щеках играл румянец. Серебристый шелковый пеньюар чудесно подчеркивал ее округлые формы. Дик выбрал этот цвет, потому что он напоминал ему серо-голубые глаза Лейни.

Он быстро отщелкал несколько кадров, и Лейни осторожно взяла Тодда за головку и отняла от груди. Малыш тотчас скорчил недовольную гримаску, затем отрыгнул и устроился на ее руке с видом сытого деспота.

Его родители снисходительно рассмеялись.

— Дай-ка мне этого поросенка. — Дик отложил фотоаппарат в сторону. — Тодд, ты разве не знаешь, что должен оставить молока для сестренки? — обратился он к спящему младенцу.

Лейни поднесла дочку к другой груди. Дик, завороженный ее изящными движениями, смотрел, как она поднимает грудь ладонью и направляет розовый сосок прямо в нетерпеливо ищущий ротик Мэнди.

Дик чувствовал себя извращенцем на стриптиз-шоу и проклинал готовую лопнуть ширинку на джинсах.

— Рада слышать, что ты зовешь его по имени, — заметила Лейни. — Честно говоря, боялась, что он на всю жизнь останется Шустриком. — Не выдержав долгого молчания Дика, Лейни подняла голову и увидела, что он неотрывно смотрит на нее. Взгляд его был прикован к ангельскому личику Мэнди, прижавшемуся к груди Лейни.

— В тот вечер, в лифте, до того как вырубили свет, ты обратила на меня внимание?

Вопрос удивил ее, она не сразу нашлась, что ответить. Ей вообще было несвойственно разглядывать мужчин; Лейни всегда считала, что незачем начинать то, что ни к чему не приведет. В отличие от большинства современных женщин, которые отнюдь не боятся проявить откровенный интерес к привлекательному мужчине, Лейни редко позволяла себе хотя бы взглянуть на субъект противоположного пола.

— Я вообще почти не обращала на мужчин внимания. Ты знаешь почему. — Она облизнула губы. — Но… да, я отметила твои волосы. И одежду.

— Одежду? — Он коротко хохотнул. — Это интересно. А я мысленно тебя раздевал. — Она недоверчиво заморгала. Склонившись к ней, Дик прошептал:

— А ты не заметила? — Она покачала головой. — Мы ни разу не говорили о той ночи, Лейни.

— По-моему, и не стоит.

Однако он был уверен в обратном.

— Помнишь, как я снял твой пиджак?

— Да. Это было необходимо?

Он нахмурился.

— Может, и нет. Но тогда казалось необходимым, а возможно, я просто пытался найти предлог, чтобы до тебя дотронуться. — Голос его снизился на полтона. — Я расстегнул твою блузку.

— Помню, — с трудом выдавила Лейни.

— Ладонь моя случайно скользнула по твоей груди. Я едва коснулся тебя. Это длилось не дольше удара сердца. Но я услышал, как ты вздохнула, а потом дыхание твое на миг прервалось. То был самый сексуальный, самый возбуждающий звук, который я слышал в своей жизни. Именно тогда я впервые почувствовал влечение к тебе.

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Я даже не подозревала… Клянусь, когда ты принес меня в свою квартиру, я едва отдавала себе отчет в происходящем. Даже не представляла…

— Лейни, — перебил Дик, дотрагиваясь до ее щеки, — тебе незачем защищаться. Соблазнителем был я, а не ты. Я понимал, что ты не вполне сознаешь, что происходит. Но это все равно происходило. — Он вытащил шпильки, удерживавшие ее волосы, и густые локоны рассыпались, подобно солнечным лучам, прямо ему на ладони. — А когда ты разделась, со мной едва не случился сердечный приступ.

Она смущенно потупилась.

— Почему я это сделала?

— Наверное, твое подсознание молило тебя сделаться доступной для любви. Ведь прежде тебя не любили. Ты хотела, чтобы кто-нибудь посмотрел на тебя и обнаружил, какая ты желанная. А уж какая ты была желанная… — хрипло бормотал Дик, прижавшись губами к ее щеке. — Я благодарю Господа за то, что ты выбрала меня для посвящения в эту тайну. Мне так хотелось коснуться тебя, прижать тебя к себе. Ты была такая приятная на вкус. Ты ведь больше не винишь меня за ту ночь, правда? Ты помнишь, что я предлагал остановиться?

— Да. — Признание это вырвалось тихим стоном, когда Дик губами прикоснулся к уголку ее губ'.

— Но, честно говоря, Лейни, я не знаю, смог бы я остановиться или нет. Когда наши тела были так близко, когда я уже узнал вкус твоих губ, ласкал твои груди, думаю, что мне было бы не под силу остановиться. Я просто был обречен овладеть тобой.

— Я хотела, чтобы ты занялся со мной любовью.

— Ах, Лейни. — Он прижался к ней лбом. Крепко зажмурился. Лейни чувствовала его дыхание на своем лице. — Я просто чертовски рад, что ты все-таки это сказала.

Оба они понимали, чего ей стоило это признание. Тогда, в Нью-Йорке, она чувствовала к нему влечение и нуждалась в нем, тянулась к нему. Возможно, она вновь ощутит эту потребность и влечение сейчас и в будущем. Для Лейни это был гигантский прыжок на пути к доверию, для Дика — маленький шажок к завоеванию ее доверия. Теперь они двигались в одном и том же направлении и не пикировались друг с другом.

Дик не стал упиваться победой, лишь поцеловал Лейни с безграничной нежностью. Сейчас был неподходящий момент для проявления страсти, с этим придется повременить. Прежде чем отстраниться, Дик осыпал ее лицо легкими, быстрыми поцелуями, дабы дать выход чувствам, переполнявшим его.

— Если бы тогда в Нью-Йорке на десять минут не вырубили электричество, мир остался бы без Тодда и Мэнди.

Представляешь, как было бы жалко!

— Ага, подумать только! — Лейни была благодарна ему за невысказанное понимание. Он знал, что для бурных страстей она сейчас не в том состоянии — и физически, и морально. Отняв Мэнди от груди, Лейни промокнула губы малышки. — Во всяком случае, на несколько часов они угомонились.

— Дай-ка мне. — Нагнувшись, Дик взял дочурку свободной рукой.

Лейни поцеловала каждого из малышей в макушку.

— А ты сумеешь донести обоих? Деланно нахмурившись, он выпрямился, держа обоих младенцев на согнутых руках.

— Увидишь. Оставайся здесь. Я их уложу.

Она смотрела ему вслед и чувствовала, как сердце выпрыгивает из груди от любви ко всем им.

— Дик? — поспешно окликнула она.

— Да? — Он обернулся.

— Ты сразу вернешься?

Некоторое время он стоял молча, однако его сияющие глаза сказали Лейни, как он рад этому простому вопросу.

— Я сразу вернусь, — наконец вкрадчиво отозвался он.

Телефон зазвонил, едва Дик отпер парадную дверь. Они вернулись с первой прогулки с близнецами. Лейни была в восторге, она чувствовала себя как осужденный, выпущенный из тюрьмы после нескольких лет заключения.

С Тоддом на руках Дик бросился к телефону.

— Алло. — Он зажал трубку плечом. — Да, мы выходили. А что такое?

Лейни уложила Мэнди в переносную люльку, которую они поставили в гостиной. Малышка принялась брыкаться и освободилась от своих одеял чуть ли не проворнее, нежели это обычно делала ее мама. Поскольку Дик продолжал сыпать в трубку быстрыми вопросами, Лейни забрала у него Тодда и уложила его рядом с сестренкой. Едва его тельце коснулось колыбели, он громко потребовал еды. Мэнди, до сего момента вполне довольная жизнью, заслышав трубный вой братца, решила, что ей тоже положено страдать, и захныкала.

• Предыдущая
• 30/36
• Следующая