Неистовая страсть - Браун Вирджиния - Страница 16

• Предыдущая
• 16/53
• Следующая

— Оставайся здесь. Не двигайся!

Дженни снова повиновалась. Сидя в нише, образованной каменным козырьком, выступавшим под стеной скалы, она с удивлением наблюдала за Кейном. Действительно, почему он так странно себя вел? Ведь ничего не случилось… Во всяком случае, она ничего подозрительного не слышала. Что же произошло?

В следующее мгновение прогремел выстрел, и тут же эхо прокатилось по каньону. Кейн же бросился к соседнему камню и затаился за ним — впереди смутно вырисовывался его силуэт.

Несколько секунд спустя снова раздался выстрел, и Дженни услышала голос Кейна.

— Проклятие, — проворчал он. И тотчас, на мгновение высунувшись из-за камня, произвел ответный выстрел.

Кейн прекрасно знал: их атаковали команчи. Они с Данзой давно уже заметили, что за ними по пятам следовали давние враги апачей. Именно поэтому Данза расстался с ними — он увел за собой преследовавших их воинов.

— Кто в нас стреляет? Что они хотят? — спросила Дженни, когда прогремел еще один выстрел.

— Команчи. Им нужна моя лошадь, — ответил Кейн и снова спустил курок.

В следующее мгновение раздался пронзительный крик, и Кейн с усмешкой пробормотал:

— Одним стало меньше.

— Но почему? — удивилась Дженни. — Разве у них нет собственных лошадей?

Бросив на нее взгляд, Кейн ответил:

— Конечно, есть.

— Тогда зачем им наша лошадь?

— Они считают ее своей.

— А чья она на самом деле? — допытывалась Дженни.

— В каком-то смысле они правы, — проворчал Кейн. Тут в скалу, прямо над головой Дженни, ударилась пуля, и девушка в испуге взвизгнула.

— Тогда надо вернуть им лошадь, — заявила она. — Только пусть прекратят в нас стрелять. Ради всего святого!

— Это их не остановит, — пояснил Кейн. — Они будут охотиться за нашими скальпами.

Дженни задумалась… Что за грехи она совершила в своей жизни, чтобы теперь расплачиваться? Ей представлялось несправедливым, что команчи стреляли в нее, хотя она не сделала им ничего дурного. Но все же они стреляли, и с этим ничего нельзя было поделать.

— Тогда дайте и мне ружье, мистер Рэнсом, — заявила она неожиданно.

Кейн рассмеялся:

— Вам ружье? Чтобы вы случайно меня подстрелили? Нет, спасибо, леди! Если мне на роду написано быть убитым, то пусть это не будет случайностью!

— Я довольно неплохо стреляю, — упрямилась Дженни. — К тому же я еще не удостоверилась, что вы сами отменный стрелок. Но если вам угодно, то я могу застрелить вас намеренно.

— Послушайте, сейчас темно. Команчи не маячат мишенями и не подставляют себя под пули. И у меня нет времени вести с вами этот бессмысленный спор. Так что помолчите, пожалуйста.

Дженни тяжело вздохнула, однако не стала возражать. Внезапно над ее головой просвистела еще одна пуля, и девушка крепко зажмурилась. «О Боже, неужели это никогда не кончится? — думала она. — Неужели мне суждено закончить свою жизнь здесь, в скалистом каньоне, в обществе Кейна?»

Дженни снова вздохнула и тихонько прошептала:

— О Господи, не дай мне умереть. Господи, пожалуйста, прекрати стрельбу. И пожалуйста, пока ты меня слушаешь, позволь мне избавиться от Кейна Рэнсома.

Дженни молилась впервые за долгое время, но никогда прежде не произносила она молитв с таким неистовством. Может, Господь внемлет ее просьбе и спасет ее от этого ужаса? А вдруг Кейна убьют? Эта мысль привела ее в ужас. Ведь если его убьют, она окажется в еще более страшном положении!

Взглянув на темное небо, Дженни снова прошептала:

— Господи, я не хочу, чтобы Кейна убили! Во всяком случае, не сейчас, — добавила она, немного помедлив.

Ее молитвы были услышаны и частично удовлетворены, потому что стрельба вскоре прекратилась, а Кейн остался жив. Небо же над зубчатой стеной скал на горизонте уже начало сереть, и в призрачном свете нарождавшегося утра Дженни смогла разглядеть лицо своего спутника.

Нахмурившись, он выбрался из-за своего укрытия и проговорил:

— Отлично, мисс Эллисон. Вы можете встать.

— Вы уверены? Кейн кивнул:

— Абсолютно. Они ушли, и я потратил на них гору пороха.

— Но вы увели у них лошадь, не так ли? — осведомилась Дженни. — Выходит, они дрались за правое дело.

Вы бы не стали утверждать, что они правы, если бы попали к ним в плен и стали бы скво

для одного из них, — усмехнулся Кейн. Засунув большие пальцы за ремень, он покосился на Дженни и добавил: — Может, мне стоит захватить для вас одного из них? Еще не поздно, если вы им так симпатизируете.

— Нет-нет, мне ничего не нужно, — поспешно ответила Дженни. — Я только хотела…

— Помолчите, пожалуйста! — воскликнул Кейн, вскинув вверх руку. — Избавьте меня от вашей болтовни!

— Если вам не нравится со мной беседовать, — заявила Дженни, — можете отвезти меня домой! Что касается меня, то мне ваше общество в высшей степени неприятно. Вы грубиян… и бродяга!

Кейн в задумчивости посмотрел на девушку, и этот его взгляд заставил ее покраснеть до корней волос. В потрепанной одежде, вся в пыли, она являла собой весьма жалкое зрелище, и Кейн, конечно же, прекрасно это видел, иначе не смотрел бы на нее так странно. О Господи, как же ей ненавистен ее неряшливый вид! Но с другой стороны, не все ли ей равно, какого мнения о ней Кейн Рэнсом? Мало того что этот негодяй похитил ее, так он еще вынудил ее страдать от жары! Он человек без чести и без совести и мало чем отличался от бандитов, которых преследовал.

— Нет, вы напрасно на это надеетесь, — проговорил наконец Кейн. — Не думаю, что смогу сейчас доставить вас домой, Дженни Эллисон. Вы мне нужны, и вы будете оставаться со мной столько, сколько потребуется. Когда нужда в вас отпадет, я о вас позабочусь.

Огромные голубые глаза Дженни округлились. Он позаботится о ней? Почему это заявление прозвучало столь зловеще в его устах?

Перехватив ее взгляд, Кейн понял, что она испугалась. «Что ж, пусть думает, что я собираюсь ее убить, — сказал он себе. — Возможно, это удержит ее от глупых и необдуманных поступков».

Подобрав с земли пыльное одеяло, Кейн протянул его девушке.

— Вот, — сказал он, — сложите его. Мы уезжаем.

Однако при всем желании она не могла бы назвать ездой ритмичное подпрыгивание, которое ей приходилось совершать, сидя на груженом муле. Дженни поморщилась от отвращения. Все, что с ней происходило, она воспринимала не иначе как ночной кошмар. Ее ноги постоянно бились о громоздкие кожаные футляры с фотографическим снаряжением, и Кейн то и дело говорил, чтобы она ими не двигала, если не хочет испортить его драгоценные пластины. Ей несколько раз хотелось съязвить, огрызнуться, но она сдерживалась — считала, что лучше держать язык за зубами. «У меня еще будет возможность высказать ему все, что я думаю о нем и о его проклятых пластинках», — говорила себе Дженни.

Пока же ей оставалось лишь подчиняться. Пока у нее не было выбора.

— Пустите мула рысью… Держите это проклятое животное подальше от края тропы… Не прыгайте как мячик… Придержите этот ящик…

Дженни то и дело хотелось взбунтоваться и нагрубить, однако перепалка только ухудшила бы ее положение. Она прекрасно знала об этом, поэтому помалкивала и по возможности старалась выполнять указания своего спутника.

Кейн выбрал путь, проложенный самой природой среди высоких склонов и обрывов. Дорога то устремлялась к небесам, то вдруг ныряла в глубокий овраг. Он ехал впереди Дженни, восседавшей на муле по прозвищу Тихоход, и каждый раз, когда его лошадь спотыкалась, девушка вскрикивала.

Когда они добрались до очередного оврага, Дженни наконец не выдержала и взбунтовалась. Набрав в грудь побольше воздуха, она объявила:

— Я отказываюсь снова спускаться в овраг! Мне надоели эти проклятые овраги! И мне плевать, если вы меня пристрелите или придушите. Я сказала, что не поеду, значит, не поеду!

Седло под Кейном скрипнуло — он повернулся к своей спутнице.

— Не нужно так кипятиться, мисс Эллисон. Это последний спуск. Во всяком случае, на этом отрезке пути. Но сначала отдохнем.

• Предыдущая
• 16/53
• Следующая