Пора любви - Браунинг Аманда - Страница 1

• 1/41
• Следующая

Звонкий детский смех вывел задремавшую Клаудию из забытья. Она лежала на животе, подставив спину жарким солнечным лучам и ощущая под пальцами босых ног мягкий нагретый песок. Услышав новый взрыв смеха, она недовольно поморщилась. О Господи, только этого не хватало! Никто не знал об этом уединенном пляже. Вот почему она и приходила сюда, желая побыть в одиночестве и восстановить физические и душевные силы.

Шесть долгих месяцев Клаудия провела в путешествиях через Атлантику, встречалась с юристами, посещала благотворительные организации, в которые были вложены ее деньги, и теперь чувствовала себя совершенно измученной. Ей не выдержать сейчас ни малейшего волнения, в особенности такого, которое вновь вернет ее в прошлое. Приподнявшись на локте, она заслонила от солнца глаза.

У воды, ярдах в пятидесяти, играла девочка лет семи или восьми. Несколько мгновений Клаудия как зачарованная смотрела на нее, не в силах отвести взгляда, потом отвернулась и закрыла глаза. Перед ее мысленным взором предстала другая девочка, ровесница этой, но черты ее лица расплывались, ускользали… Неудивительно, ведь у Клаудии не было ее фотографии и никогда не будет.

Нет, это уж слишком. Вскочив на ноги, Клаудия натянула поверх купального костюма мешковатые белые шорты и зеленую шелковую майку, сунула ноги в пляжные сандалии и побросала вещи в большую полотняную сумку. Наверно, ее поспешный уход похож на бегство. Ну и пусть, она все равно не останется здесь ни минуты. Закинув сумку в красный «феррари», она села за руль, рывком включила зажигание и выехала на шоссе.

Ярко-синие глаза Тайлера Монро бесстрастно следили за стремительным движением красной спортивной машины по извилистой горной дороге. Водитель мчался на бешеной скорости, резко выкручивая руль, отчего автомобиль заносило на поворотах. Солнце то и дело ослепительно вспыхивало на блестящей металлической поверхности.

Легкий ветерок с моря, расстилавшегося далеко внизу, шевелил черные как смоль волосы Тайлера Монро. Сначала до его слуха доносился только ритмичный шум набегающих волн и шелест листвы величественных тополей, которых так много в Ломбардии, но постепенно рев мотора приближающейся машины заглушил все остальные звуки.

Вот красная точка достигла подножия холма и понеслась вдоль залива со скоростью почти сто миль в час. Лицо Тайлера, с правильными чертами, словно высеченное из гранита, хранило все то же равнодушное выражение. Это было гордое и по-мужски привлекательное лицо с волевым подбородком и неожиданно чувственным ртом, уголки которого кривились в еле заметной циничной усмешке.

Прежде чем «феррари» исчез из поля зрения Тайлера, он успел разглядеть гриву каштановых волос, развевающихся на ветру. Рев мотора стал глуше и наконец совсем затих. Воцарилась тишина. Тайлер перегнулся через парапет. Закатанные до локтей рукава его шелковой рубашки открывали сильные загорелые руки, в распахнутом вороте виднелись завитки темных блестящих волос. Мышцы длинных ног, обтянутых выгоревшими джинсами, напряглись. Он уперся ладонями в парапет, отделявший террасу от обрыва, и застыл в ожидании.

Его губы тронула мрачная усмешка, но глаза, устремленные вдаль, оставались холодными.

Подъехав к видите, Клаудия резко затормозила — гравий полетел из-под колес во все стороны — и хмуро оглядела незнакомую машину, припаркованную на площадке перед домом. Ее пальцы крепче сжали руль. Она так надеялась, что хотя бы сегодня гостей не будет, но, как видно, ошиблась. Однако уже через секунду ее лицо прояснилось. Ее вообще отличала резкая смена настроений, особенно в последнее время. Может, и неплохо провести остаток дня в обществе друзей. Напрасно она так поспешно сбежала с пляжа. Совершенно бессмысленный поступок! Свой ад она несла в себе. Дьявол, мучивший ее, находился при ней неотлучно, разве от него убежишь?

Как она ни старалась, работа не занимала ее мысли целиком. Периоды лихорадочной деятельности сменялись неделями полной апатии. Благотворительность, сопряженная с путешествиями по всему свету, отнимала у нее много сил и одновременно ослабляла защитные механизмы психики. Ее паническое бегство с пляжа было тому лучшим доказательством. Поэтому чье-то присутствие — это как раз то, что ей нужно. Лишь бы отвлечься от мыслей о прошлом… Пожалуй, следует почаще приглашать знакомых в гости. Правда, вилла принадлежит ее тете Лючии, но Клаудия была уверена, что тетушка не станет возражать. Лючия обожала вечеринки, а для Клаудии они служили лучшим лекарством от депрессии.

Подхватив пляжную сумку, Клаудия вышла из машины, захлопнула дверцу и заторопилась в прохладу холла. Какое блаженство очутиться в этом просторном доме с белыми стенами и зеленой крышей, служившем надежной защитой от изматывающей жары итальянского лета. Перед домом находилась терраса, заканчивающаяся широкой лестницей, ведущей к бассейну. Еще ниже до самого горизонта расстилались лазурные воды Лигурийского моря.

Клаудия приехала сюда шесть лет назад подобно тому, как возвращается в свою нору раненое животное, и со временем обрела нечто вроде покоя. Она чудом сохранила рассудок, но ее жизнь резко изменилась. Точнее сказать, жизнь покинула ее. Прежняя Клаудия умерла. Осталось лишь тело, лишенное души. Она пыталась занять себя работой, общением с людьми, чтобы доказать себе, что еще жива, и иногда это ей удавалось, но порой какой-нибудь пустяк выбивал ее из колеи и болезненно напоминал о том, что от прежней полной сил и надежд молодой женщины осталась лишь красивая оболочка.

Да, я все еще красива, равнодушно подумала Клаудия, задержавшись на минуту перед зеркалом в тяжелой раме. Однако собственная красота не радовала ее. Она порылась в сумке, достала щетку и попыталась привести в порядок роскошные каштановые волосы, буйными волнами разметавшиеся по плечам. От сумасшедшей гонки она раскраснелась, горячий румянец окрасил ее смуглую, золотистого оттенка кожу.

От отца-англичанина Клаудия унаследовала высокий рост и стройность, от матери-итальянки — яркую внешность и необузданный латинский темперамент. При ходьбе она слегка покачивала бедрами, напоминая юную Софи Лорен. Талия у Клаудии тонкая, а грудь — полная и упругая. Когда она была еще девочкой, эта вызывающая женственность очень смущала ее и доставляла немало неприятностей, привлекая жадные мужские взгляды, но сейчас Клаудия лишь мельком оглядела себя в зеркале, не испытывая никаких эмоций. Она на собственном горьком опыте убедилась, что высокие скулы, большие карие глаза и чувственные губы не приносят счастья. Красота мимолетна, это химера, которая исчезает без следа, оставляя в душе лишь пустоту. Хотя последнее утверждение было, пожалуй, не совсем верно. Клаудию мучило сознание собственной вины, гложущее разрушительное чувство, медленно, но упорно подтачивающее ее жизненные силы, словно смертельная болезнь, которая в конце концов сведет ее в могилу. Будь судьба помилосерднее, все было бы кончено еще шесть лет назад, но тогда Клаудия выжила. Со временем она поняла, что Бог уготовил ей гораздо более жестокое наказание, которым она должна была искупить свою вину, — непрерывные душевные муки.

Шаркающие шаги за спиной отвлекли ее от тяжелых раздумий. Расправив плечи, Клаудия повернулась и оказалась лицом к лицу с Серафиной, экономкой тетушки Лючии. Одетая в черное платье и белоснежный фартук, пожилая женщина почтительно остановилась на некотором расстоянии от Клаудии и сложила руки под объемистой грудью. Ее круглое добродушное лицо расплылось в широкой улыбке.

— Вы рано вернулись, синьорина, — заметила она.

Клаудия бросила щетку в сумку и отвернулась, чтобы скрыть кривую усмешку.

— На пляже было слишком много народу. Поэтому я и решила отправиться домой. Вижу, что у тетушки гости.

— Синьора уехала в Геную. Около часа назад приехал какой-то джентльмен и спросил вас. Я сказала, что вас нет дома и я не знаю, когда вы вернетесь. Он решил вас дождаться.

• 1/41
• Следующая