Рудная черта - Мельников Руслан - Страница 17

• Предыдущая
• 17/67
• Следующая

– Вы что задумал, русич? – первым опомнился Бранко.

Остальные воззрились на Всеволода в недоуменном безмолвии. Восемь пар изумленных глаз. И в каждой – тот же вопрос. Что? Задумал?

– Сожжем, – быстро, решительно и отрывисто заговорил Всеволод. – Огонь губителен для любой нечисти. Спалим Бернгарда и его умрунов. А не удастся спалить – так завалим склеп. Обрушим своды. Похороним всех тварей до единой.

– Объясни! – потребовал волох.

– Греческий огонь… Громовой порошок… Там. – Всеволод указал вглубь подземной галереи, где располагалась алхимическая лаборатория. – Тащите все сюда. Быстрее.

– Погоди-погоди. – Бранко с неожиданной сноровкой загородил путь к лаборатории. – Насколько я понял, Бернгард хочет того же, чего и мы, – запереть Проклятый проход.

В запертую дверь склепа ударили. Сильно. Очень. Добрый клинок-засов выдержал. Пока.

– Я не знаю, чего он хочет на самом деле, волох! – прохрипел Всеволод. – И я не склонен верить нечисти. Особенно той, которая уже обманывала меня неоднократно. И по вине которой погибли мои люди.

Еще удар. Меч в скобе и железном косяке выгнулся. А ну как все же переломится?! Всеволод, ругнувшись, навалился спиной на толстые дубовые доски. Третий удар принял всем телом. Удар, отшибающий потроха. Будто тараном изнутри лупили!

– Бернгард говорил о Черном Господаре, перешедшем границу! – не унимался Бранко.

– Ну да, говорил. Самый верный способ нас запугать. Но я пока того Господаря не видел. Ты – тоже. Зато Бернгард со своими мертвецами уже здесь, в крепости.

– Но если он прав?

– Все равно! Людское обиталище надлежит защищать людям. Одна нечисть от другой пас не спасет. А если и спасет – нам от того радости будет мало.

Дверь сотрясалась от ударов. Бранко стоял на своем:

– Бернгарду известно, как и чем закрыть проход в Шоломонарию! Значит, он сможет…

– Мне тоже – известно! – в сердцах перебил Всеволод. – Теперь – известно! Все! И я тоже – смогу. Я закрою рудную черту, как только доберусь до Мертвого озера. Обещаю!

Он не лгал. Ничуть. Он знал, что сможет, что закроет. Он выпустит в мертвые воды свою кровь. Столько, сколько потребуется. И нужные слова ему были известны тоже. Благодаря Эржебетт. «А-ун-на… Гу-хать-яп-паш… Пакх-тью-эф-фос…» Всеволод скажет их, когда придет черед.

– Обещаю, слышишь, Бранко?! Слышите вы, все?!

Его слышали и ему верили – это Всеволод понял по глазам. Один только волох – что-то прикидывал, что-то просчитывал, зыркая черными очами из-под черных бровей. Остальные же…

Русские дружинники, шекелисы и татарский юзбаши молча обходили Бранко. Тащили из алхимической лаборатории глиняные горшки, причудливые склянки, деревянные и металлические емкости с порошкообразным и жидким содержимым. Тевтонский кастелян – и тот после недолгих колебаний присоединился к общей суете, начал подсказывать, что брать, что – не стоит.

Меч-засов и широкая спина Всеволода сдерживали град ударов. А работа – кипела. Горючая смесь из опрокинутых горшков по ступенькам текла в нишу перед склепом и дальше – под запертую дверь. В вонючую жижу катились толстостенные закупоренные сосуды с сарацинским порошком, а посреди темной лужи уже стояла плетеная корзина с металлическими шарами, на округлых боках которых белели короткие фитили.

Маленького огонька теперь хватит, чтобы все это пыхнуло, рвануло… Чтобы выпущенные наружу рукотворные громы и молнии орденских алхимиков вышибли запертую дверь, обрушили потолок, завалили, запечатали, замуровали подземелье. Чтобы бушующее пламя объяло нижнюю галерею и, ворвавшись в склеп, в считанные мгновения выжгло в усыпальнице воздух, а вместе с ним и все, что может гореть.

Опасно искрящийся факел держали подальше. До поры до времени. Пока пользовались едва теплившимся масляным светильником, найденным в лаборатории. Небольшая закрытая плошка с фитильком, запаленным от факельного огня, света давала не так уж и много, зато позволяла безбоязно переносить горючие и взрывчатые смеси.

– Все, воевода, – доложил, наконец, Федор. – Вот только Золтан с Томасом огненную дорожку проложат…

– Какую дорожку? – не сразу понял Всеволод.

Вгляделся в полумрак подземелья. Ах вот оно что!

Золтан тащил объемистый ручной сифон, использовавшийся ранее для бальзамирования трупов. Точно – он самый: округлые блестящие бока, длинное узкое горлышко, небольшие меха… Останавливаясь время от времени, шекелис качал меха – несильно, аккуратно. Из сифона под стену била тугая струя, оставляя темный извилистый след, похожий на остановившийся ручей. Эта непрерывная, расплывающаяся линия тянулась за Золтаном, по-видимому, от самой лаборатории. Подле шекелиса, освещая путь, следовал Томас с лампадкой орденских алхимиков. Причем свой светильник кастелян старался держать подальше и от сифона, и от прочерченной темной жидкостью полосы.

«Греческий огонь в сосуде», – догадался Всеволод. Что ж, теперь ясно, что за дорожка такая. Этакий жидкий фитиль – вот что. В самом деле, пламя к склепу следовало пускать издали. Иначе не успеешь отбежать на безопасное расстояние и сгоришь вместе с нечистью.

Шекелис и тевтон подошли ближе. Золтан брызнул из сифона в последний раз, соединяя темную линию под стеной с густыми потеками на ступенях, ведущих к склепу. Затем пустился в торопливые объяснения:

– Там, в лаборатории, – котел закрытый. Здоровый такой, тяжеленный – сюда не дотащить. А в котле – горючей смеси на треть. Мы ее в сифон перекачать решили…

Запертая дверь склепа ходила ходуном. Слушать шекелиса было недосуг.

– Правильно решили, – перебил Всеволод. – А теперь уходите, коли дело сделано. Все уходите. Наверх. Дальше я и один управлюсь. Нечего всей толпой красного петуха пускать.

– Вообще-то, дело еще не сделано, – озабоченно нахмурил брови Томас. – Огненную дорожку следовало бы продлить. Туда вон – за алхимическую лабораторию – протянуть. Смеси-то в сифоне еще полно. Так оно все же надежнее будет: уцелеть больше шансов. Огонь ведь порой бежит быстрее человека.

– Хорошо, – нетерпеливо отозвался Всеволод. – Доделаю, что надо. Сам доделаю.

Он оторвал спину от сотрясающейся двери, хлюпая сапогами по пролитой горючей смеси («Ноги надо беречь! – пронеслось в голове. – Упаси Боже – огнем лизнет»), выбрался из ниши, подхватил сочащийся темной жижей сифон в одну руку, факел – в другую. Держа огонь в отдалении от себя и бронзового сосуда, Всеволод недовольно глянул на переминающихся людей:

– Чего стоите? Сказано же – прочь отсюда. Бегом! Наверх!

Томас знает эти подземелья, как свои пять пальцев, так что вмиг выведет всех. И светильник у кастеляна имеется. В общем, не заплутают в темноте.

– Ну?! – поторопил Всеволод.

Повиновались.

Неохотно, но – пошли.

Ушли.

Все, кроме одного.

– А ты как же, русич? – Бранко так и не сдвинулся с места. И смотрит хмуро, исподлобья.

Ох, до чего же упрям этот волох!

– Уж как-нибудь, – огрызнулся Всеволод.

– Остаешься?

– Кому-то нужно подпалить все это.

– А если уйти не успеешь? Если сгоришь вместе с Бернгардом? Кто тогда закроет Проклятый проход? Помнится, ты обещал…

– Обещал, – перебил Всеволод. – Успею. Не сгорю.

Должен потому что успеть. И сгореть не должен. Благо, путь наверх худо-бедно, но все же в этот раз он запомнил.

Да, конечно, Бранко прав, рудную черту закрывать, кроме него, некому. Но и это дело – Всеволод покосился на густые потеки, исходившие резкими алхимическими испарениями, на округлые бока громовых шаров с обвисшими фитилями – доверить он сейчас тоже не мог никому. Какой прок запирать границу миров, если за спиной остается Черный Князь со сворой воинов-умрунов да Черная Княгиня в придачу.

Стонал клинок, втиснутый за запорную скобу. Трещала покореженная дверь, которую уже не просто били – рубили изнутри.

– Шел бы ты отсюда, а Бранко? Не задерживал бы. Над душой не стоял бы… Дорогу ведь знаешь…

• Предыдущая
• 17/67
• Следующая