Там, где звенит Енисей - Бороздин Виктор Петрович - Страница 21

• Предыдущая
• 21/23
• Следующая

- Улю принёс дядя Вася-истопник. Сонную. Когда с неё снимали пальто, бокарики, она так и не проснулась, ни одного словечка не сказала и глаз не открыла.

- Теперь, наверно, долго она будет спать?

- Конечно, долго.

В коридоре зазвонил звонок - громко и надоедливо.

- Ну чего он так раззвенелся, ведь разбудит! - зашептали девочки.

Уля и на самом деле заворочалась, откинула от лица уголок одеяла, приоткрыла глаза, ещё сонно посмотрела на девочек и вдруг резко села на постели.

- Почему я не дома? - удивлённо оглядывалась она. - Ведь мы дошли! Я помню, как мы уже совсем дошли...

- Ты в школе, - наперебой заговорили девочки, - разве не узнаёшь?

- А Тая твою куклу укладывала спать, а мы ей говорили: не надо, а она всё равно укладывала.

- А тебя дядя Вася принёс, не веришь? Вот спроси Нелё.

Уля не хотела ни спрашивать, ни слушать, она уже поняла, что она опять в интернате. Но она не хочет здесь быть! Она столько шла по льду! Девочки не знают, как им было трудно! Не знают, что они одолели пургу! И потом в тёплой избе их напоили чаем. Это было ещё не у мамы с папой, но где-то там, уже близко... И Уля вдруг тихо, но решительно сказала:

- Я всё равно уйду домой. Сейчас.

И, схватив с тумбочки свою одежду, стала торопливо одеваться.

- Что ты, Уля! Что ты!

Девочки окружили Улю.

А она уже натянула платье, натянула один чулок... Но вдруг остановилась, плечики её задрожали, и она горько-горько заплакала.

Раньше никто не видел у Ули слёз, а тут они лились не переставая.

Нелё подсела к ней, обняла.

- Хочу к маме, хочу к маме... - твердила Уля.

А кто не хотел к маме? Каждая девочка, которая была тут, только и думала о том, как бы повидать маму. Они таили в себе это желание, потому что знали, что это невозможно. Но сейчас, когда Уля так горько плакала, повторяя "хочу к маме", они тоже стали потихоньку шептать: "И я хочу к маме, к моей маме!.." И у многих на глазах тоже навернулись слёзы. Наверно, они и полились бы в три ручья. Но тут невесть откуда вдруг появился Саня. После сна ещё взъерошенный, но, как всегда, деловой.

- Чего это она? - кивнул он на Улю.

- Мало ли чего, - отмахнулись девочки. - Она домой хотела, а её назад привезли.

- Тю-ю-у, - скорчил рожицу Саня, - а её никто и не привозил, её ветром принесло. И меня ветром принесло, - уже совсем решительно заявил он.

Девочки захихикали.

- Не верите? Я же вместе с Улей и вместе с этой, с Тиной, и с нами Чердыш ещё был - мы все Енисей переходили.

- Енисей вон какой, до другого берега и не дойти! - запротестовали девочки.

- Тю-ю-у, - насмешливо протянул Саня, - а мы дошли.

Он уже разошёлся и не мог остановиться. Да и как тут остановишься, если все девчонки развесили уши, слушают его, даже Уля плакать перестала. И он выпятил грудь.

- Дошли, - повторил он. - Помнишь, Уль? Мы сначала шли, а потом на четвереньках ползли, а потом с сугроба как съехали и я лбом об стену бум!.. - Саня потёр лоб, хотя никакого синяка там не было. - А потом как налетел ветер... - Санино лицо стало хитрющим-прехитрющим, - как налетел... Я схватился за Улю, а ветер схватил нас и понёс, и понёс - то по льду, то опять по воздуху...

Яростно размахивая руками, Саня уже бегал между кроватями, показывая, как ветер нёс их с Улей.

- А потом... - Саня на секунду задумался. - Ветер нас как плюхнет в снег! Вон там, у крутого берега...

Саня плюхнулся на кровать и замолчал, внимательно посматривая на девочек щёлочками сощуренных глаз.

- А потом? - стали приставать девочки.

- А потом нас нашли, я не знаю кто, - уже безразлично сказал Саня. Ему дальше было неинтересно.

- Неправда, - сказала Уля, - нас ветер не нёс.

Она смутно помнила, как их везли в машине.

- Нет, правда! - запротестовали девочки. Они во всём верили Сане. Ты, может, скажешь, и то неправда, что, пока вы пропадали, Санин брат Вася подо льдом побывал и с рыбами разговаривал, да?

Уля смолкла и растерянно заморгала, а Саня от удивления рот раскрыл. И глаза как фонари стали.

- Кто тут не верит? - спросил вдруг, входя в комнату, Вася.

- Вот! Уля и Саня, - загалдели девочки.

Вася подсел к братишке. И рассказал, как луна-обманщица его подловила: сверкнула тоненькой льдинкой, будто вода...

- Я и скакнул через неё... - усмехнулся Вася. - Да прямо в лунку! Не успел крикнуть: "Ой, какая вода тёплая!" - как очутился на дне речном.

- Вода в реке не бывает тёплой, - вся съёжилась Нелё.

- Тёплая! - рассмеялся Вася. - Снаружи мороз, а там - ну совсем как в бане!

Девочки придвинулись поближе. Они уже подметили, что Вася каждый раз рассказывает по-другому, ну и что из того?

- ...Очутился я на дне, - продолжал Вася. - Огляделся. Смотрю подплывает ко мне чудище: три рыбьих глаза, тридцать три плавника разноцветных, а на макушке, - Вася потрогал свой хохолок, - золотая корона зубчатая. Я сразу догадался: это царь Речной, а может, даже и Морской. Уставился он на меня глазищами и спрашивает: "Ты зачем к нам пожаловал?" Встал я этак перед ним, шапку на затылок и говорю: "Однако, пришёл я посмотреть, как тебя, Морской царь, рыбий народ слушается".

- А в воде нельзя говорить, - сказала Уля. Слёзы у неё уже просохли, и она, как и другие девочки, слушала "во все уши".

- Не перебивай! - зашептали девочки.

Что-то похожее на Санину хитрецу мелькнуло в Васиных глазах. Понятно, ведь они братья.

- В воде дышать нельзя, - сказал он, - а говорить - пожалуйста, сколько хочешь!

- "По делу пришёл, - говорит Морской царь, - ну что ж, посмотри". Махнул он плавником, и поплыли мимо меня сиги, лини - жирные, ленивые, плывут и одним глазом мне подмигивают. Махнул царь другим плавником поплыли сомы. Усищи - во! - Вася развёл руки. - Нельмы такие большущие, каких я и в жизни-то не видывал! "Так это взро-о-слые, - сказал я Морскому царю. - Взрослые-то и у нас, в школе, Петра Николаевича, нашего директора, вот как слушаются. А ты покажи мелюзгу, вот что!" Тут царь Морской как затрепыхал всеми тридцатью тремя плавниками! Как тут набежали со всех сторон лещики, окуньки, подчирки, щурёнки и всякие другие рыбёшки... По знаку царя как понеслись они вокруг меня наперегонки! И вдруг всё перемешалось, толкутся вверх-вниз, как мошка летом, тычутся мне в лицо, в грудь, в рукава, под шапку, хвостиками взбрыкивают. И смеются, тоненько так: "Хи-хи-хи..." Тут и я как рассмеялся: "Ха-ха-ха!" Руками как взмахну, и мелюзга вся - фью-и-ить! - и врассыпную. "Ну, говорю, царь Морской, и правда мелюзга тебя тоже слушается. Пойду, однако, расскажу об этом у нас в интернате". - "Иди, иди", - говорит царь. Подплыли тут ко мне два большущих сома, подхватили плавниками да как подбросят! Я головой в лунку и, как пробка, наружу выскочил.

- Это всё неправда, да? - спросил брата Саня. - Это ты сказку рассказал?

Вася почесал в затылке.

- Ну, если только мало-мало сказку... Однако, остальное всё так и было. Точно.

- Пётр Николаевич заболел! - вдруг встревоженно крикнул какой-то мальчишка в коридоре и, не задерживаясь, побежал дальше.

"Нулевишки" высыпали из спальни, стали спрашивать старших, тех, кто ходил к Петру Николаевичу:

- Когда заболел?

- Почему?

А сами понимали: наверно, из-за той беды, что сотворили вчера ребята. Пётр Николаевич пока искал их, был крепок, а вот как их нашли, как вернулся домой, тут и заболел.

Улю никто не винил, она маленькая, "нулевишка", ещё мало что понимает. Но сама-то она... "Это из-за меня заболел Пётр Николаевич!" говорила она себе и не знала, что же ей делать. Она вспомнила, какой весёлый был Пётр Николаевич на их празднике, как радовался, глядя на то, как они готовились к нему... А сейчас ему, наверно, очень плохо!..

- Пётр Николаевич выздоровеет? - с тревогой спрашивала она Нелё.

Нелё не знала, что сказать, и только пожимала плечами.

• Предыдущая
• 21/23
• Следующая