Любовь, которая сотворила историю - Бретон Ги - Страница 17

• Предыдущая
• 17/64
• Следующая

— Ты защищаешь своего любовника, — вскричал Людовик.

— Нет, — с достоинством возразила Алиенора, — я мешаю королю Франции драться, как конная гвардия.

— Королева, ведущая себя как проститутка, — ответил король, — не вправе меня учить. Она должна меня лишь слушать!

И сухо добавил: [18]

— Завтра же едем в Иерусалим. Нам вреден воздух Антиохии!

Зеленые глаза Алиеноры засверкали:

— Уезжай, если хочешь, — сказала она, — а я остаюсь здесь!..

Людовик, изумленный и подавленный, промолчал, Наконец он пробормотал:

— Ты забываешь, что ты моя жена.

Потом к нему вернулось хладнокровие, и он проговорил, смотря прямо ей в глаза:

— Мне даже кажется, что ты с некоторого временя совсем об этом забыла.

Алиенора выдержала взгляд Людовика и ответила:

— Это, возможно, потому, что ты об этом забываешь тоже. Я вышла замуж не за короля, а за какого-то монаха.

Последнее слово совершенно вывело Людовика из себя. Он стал вопить:

— Порочная женщина! Чертова порода! Собачье отродье! Ты из семьи кровосмесителей!

Раймон, очень смущенный, стоял в углу комнаты, благоразумно сохраняя молчание.

— Кровосмесительница? — усмехнулась Алиенора. — Тебе же это вроде очень нравится.

Несчастный Людовик, который был целомудрен, опешил:

— Что?

— Я вынуждена тебе сказать, мой бедный друг, что мы с тобой находимся в родстве, запрещенном законом. Поэтому наш брак кровосмесителен, а наше ложе запятнано грехом.

Людовик всегда уважал догмы церкви. Он страшно побледнел.

— Чудесно! В таком случае мы немедленно разведемся.

— Это все, что мне нужно, — ответила Алиенора.

Им больше нечего было сказать друг другу. Алиенора и Людовик разошлись по своим апартаментам.

Но король во что бы то ни стало решил покинуть Антиохию. Опасаясь, как бы Раймон не воспрепятствовал отъезду Алиеноры, он собирался уехать ночью. Собрав нескольких верных рыцарей, он изложил им свой план.

Тайком приготовив багаж и лошадей, двое рыцарей вынесли спящую королеву из замка (на свое счастье, эту ночь она проводила в одиночестве). На заре французское войско было уже далеко от Антиохии, находясь на пути в Иерусалим.

Несколько дней Алиенора, возможно, скорбящая по сладострастным ночам Антиохии, хранила молчание.

Потом она сподобилась поговорить с королем, а в Иерусалиме даже ему улыбнулась. Людовик, которого сильно задели упреки, затрагивающие его мужское достоинство, воспользовался переменой в настроении супруги, чтобы в ту же ночь навестить ее в постели.

Он был принят, осмелюсь сказать, с распростертыми объятиями.

Но эта полная наслаждений ночь не изменила его намерений написать аббату Сюже (регенту королевства в отсутствие Людовика VI) о своем намерении развестись.

Сюже был тонким политиком. Он с ужасом подумал о том, что если король разведется, Алиенора заберет обратно огромную территорию, которую она принесла с собой в качестве приданого. Кроме того, а это было хуже всего, она могла повторно выйти замуж в свои двадцать пять лет, и эта огромная и важная по своему значению территория принадлежала бы кому-нибудь из врагов короля Франции. Поэтому регент, умолчав о своих политических расчетах, так ответил Людовику VII:

«Что касается королевы, вашей жены, мы вам советуем подавить беспокойство, которое вас гложет, до возвращения во Францию, где вы сможете решить этот и другие вопросы в спокойной обстановке».

Это письмо немного успокоило короля. И почти помирившись, король с королевой, покинув Святую землю, начали обратный путь во Францию.

В Риме, где они остановились по дороге в свое королевство, папа, предупрежденный Сюже, объявил им, «что он никогда не задавался вопросом, касающимся того, чтобы воспрепятствовать их союзу по причине кровного родства», и торжественно утвердил брак.

Людовик VII, который был все так же влюблен и Алиенору, почувствовал прилив радости и в тот же вечер весело отпраздновал решение папы. Он поступил правильно — через несколько недель стало известно, что у королевы вскоре должен появиться наследник…

Крестоносцы вернулись во Францию, а королева, у которой на свет появилась дочка, некоторое время вела себя как безукоризненная супруга, но летописцы обращают внимание на то, что ее постоянное желание нравиться и соблазнять «вскоре заставило ее необдуманно вступить в связь с молодыми сеньорами, приглашенными на службу при дворе».

Говорят, она проявляла себя так легкомысленно, что королем снова овладела ревность и он уверился в том, что у Алиеноры был любовник. Он не стал об этом говорить с аббатом Сюже, который (и король это понимал) был бы против развода, и решил посоветоваться со знакомыми епископами, которые, как и большинство министров, не слишком хорошо относились к экс-регенту. В восторге от возможности снова противостоять его политике, они объявили королю, что кровосмешение действительно было налицо и расторжение брака не представляется сложным.

Между тем внезапно умер Сюже… И в марте 1152 года церковный собор, созванный в Боженси, предоставил обоим супругам свободу.

Алиенора, которая была в это время с Блуа, с радостью отнеслась к этой вести. Действительно, она устала от своего донельзя щепетильного и набожного мужа, который постоянно за ней следил.

И наконец она могла осуществить свою мечту: организовать из трубадуров и красивых женщин из числа своих подруг салон любви.

Эта молодая женщина, располагавшая теперь третью Франции, была постоянно окружена поклонниками. Чтобы освободиться от них, она укрылась в своем замке в Пуатье. Здесь она и увидела приехавшего прекрасным апрельским утром изящного девятнадцатилетнего молодого человека, которого хорошо знала, потому что прошлым летом провела с ним некоторое время, полное удовольствий, в Париже. Он был соблазнителен, его имя было Генрих Плантагенет. Это был граф Анжу и Турени.

— Когда я буду свободна, — говорила она ему в Париже, — мы поженимся.

Этот день настал. А месяцем позже, то есть через два месяца после решения церковного собора в Божепси, 18 мая 1152 года, Алиенора вышли замуж за своего молодого любовника.

Сразу же ее владения были присоединены к владениям Плантагенета, и к западу от владений короля образовалось могущественное государство, простирающееся от Пикардии до страны басков.

Людовик VII понял свою оплошность. Потеряв хладнокровие, он объявил войну Генриху Плантагенету в надежде вновь получить утраченные провинции. Но вскоре он вынужден был отказаться от войны и сожалел, что в свое время не последовал дальновидным советам Сюже.

Муж Алиеноры, который был внуком Гийома Завоевателя и располагал правами на наследование английского трона, возобновил дружеские связи по ту сторону Ла-Манша. Он отправился в Лондон, где провел при дворе около года, используя свое обаяние, восхищающее всех. Результат был изумителен: Плантагенету удалось добиться того, что король Великобритании, не имевший сыновей, назвал его своим наследником.

Эта счастливая новость застала Алиенору, когда она только родила мальчика, названного Гийомом. Она была восхищена своим мужем, но переживала: станет ли она королевой во второй раз? Ей повезло. В 1154 году король Стефан Английский умер, и Генрих наследовал его трон. Людовик VII был подавлен, потому что все владения Плантагенета: Нормандия, Анжу, Турень, Пуату, Лимузен, Ангумуа, Овернь, Марш, Сентоыж, Перигор, Гасконь и Гиень становились английскими колониями. Король Франции пытался протестовать. Новый король Англии в ответ лишь усмехнулся.

Именно тогда между двумя странами и зародились разногласия, которые должны были привести к началу Столетней войны.

15 декабря того же года Алиенора, как и Генрих, была коронована в Вестминстерском аббатстве. Ее поздравляли, считая счастливой. Но новая королева Англии была грустна…

Она была грустна, потому что во время длительного отсутствия своего мужа она встретилась с трубадуром, который сочинял для нее песни и которого она обожала. Его звали Бернар де Вентадур, и только о нем в этот знаменательный для нее день были все ее мысли… Увидит ли она его еще?

• Предыдущая
• 17/64
• Следующая