Щит Королевы - Браславский Дмитрий Юрьевич - Страница 61

Как оказалось, Фиона не пошла прощаться с Вьорком только потому, что поверила записке, и здесь для нас было одно из самых узких мест во всем расследовании. Почему заговорщики так старались, чтобы она не увидела мужа в тот вечер? Чему это могло бы помешать? Единственное, что я мог придумать: они опасались, что Труба позовет королеву с собой, что тут же разрушило бы все их планы.

Вместо этого после седьмого колокола Варр через Втайлу передал Фионе новую записку: Веденекос раскрыл заговор и просит ее срочно прийти к нему домой. Разумеется, втайне от всех. Предупредив Втайлу, но ничего не сказав Щитам, Фиона кинулась к послу. После историй с Биримбой это могло показаться верхом легкомыслия, но у нее не было никаких оснований не доверять другу Веденекоса, да и мало ли какие у человеческого посла могли быть секреты от Щитов, считавшихся как-никак слугами короны. Как и следовало ожидать, до резиденции Шенни она не добралась. Время было позднее, народу на улицах дикого – не зря же Вьорк отправился в путь ближе к вечеру, – и где-то по дороге… Что там произошло, Фиона толком не помнила. То ли ее кто-то окликнул, то ли она просто потеряла сознание, но очнулась она уже в руках у Веденекоса. Никакой фигуры за их спинами она не видела, поглощенная единственной мыслью: не допустить, чтобы муж кинулся ей на выручку. А потом начался камнепад, и ей совсем уж стало ни до чего…

После возвращения в Хорверк Харрт полдня просидел в одиночестве, собираясь с мыслями и раз за разом прокручивая в голове события того дня. Он оказался единственным из спутников Вьорка, кто видел раздвоенных раньше, и мы очень надеялись, что ему удалось подметить нечто, ускользнувшее от внимания остальных. Но и тогда он не смог нам однозначно сказать, действительно ли таинственный колдун был одним из раздвоенных. По росту – очень похоже, а вот по голосу – едва ли. И Заттар, глава потерянного клана, и его посланник говорили с нами совсем по-другому: в их речи слышался сильный акцент, однако они не коверкали слова так, как коверкал их колдун. С другой стороны, что нам мешало предположить, что Заттар, как и один из его придворных, по каким-то причинам еще помнил, как звучит правильный гномий, хотя и в несколько архаичном его варианте, а остальные давно уже разговаривали между собой на своем диалекте. Тогда становилось понятно, почему колдун изъяснялся так странно, – его вообще могли научить лишь паре подходящих фраз, в надежде, что ему не придется вести настоящие переговоры, а если вдруг и придется – это отлично сделает за него заколдованный Веденекос.

Никто – даже Фиона – об этом не знал, но нам пришлось оставить Сориделя на пару часов наедине с телом Шенни. Работа с остаточными следами волшебства – по крайней мере, так мудрено он выразился – весьма непроста, но маг и тут не подкачал. Правда, ничего нового мы не узнали: Веденекоса действительно заколдовали, подчинив не только его тело, но и мысли. Лишь в последний момент Сориделю удалось ослабить чары, и Шенни воспользовался этим, чтобы спасти жизнь Фионе. Да и Вьорку, конечно: подойди король поближе к Веденекосу, от него бы мало что осталось.

Когда я закончил свой рассказ, кувшин с элем давно уже был пуст и огонь в камине почти погас. Подбросив пару полешек, я с надеждой посмотрел на давнего друга: если уж и Толкователь окажется неспособен разгадать эти наши загадки…

– Поужинаем? – подмигнул мне Лимбит.

Я мысленно проклял все на свете: хлебосольный хозяин, нечего сказать! Извинившись, я вылетел на кухню. И вот уже два сочных куска мяса со специями шкворчат на сковородке, горка пухлых лепешек того и гляди рассыплется по подносу, кувшин вновь полон темным элем. Лимбит довольно крякнул, и на время все тайны оказались отодвинуты в сторону. Мы просто болтали – о Фра-лире, Вьорке, Чинтах и, конечно же, о бабушке Хрунде, чьи пирожки Лимбит не забыл бы и за четыре века…

И лишь когда посуда была свалена горкой на маленьком столике в углу – лашши-то у меня в Брайгене нет, как нет и своего дома, – Лимбит вновь вернулся к нашим приключениям.

– Ты говорил, что после той истории с Биримбой вы стали присматривать за Фионой пуще прежнего? – задумчиво пробормотал он. – И как же тогда, интересно знать, она сбежала?

Я не сдержал улыбки – Толкователь сразу нащупал в моем рассказе слабое место. Да только и мы не первой плавки – этот вопрос Айрант задал мне еще три дня назад.

После прогулки в Старую столовую мы хотели попросить Фиону отдать нам ключ от потайной дверцы. Но королева же не пленница, чтобы замуровывать ее в собственных покоях! Мы понадеялись на ее разумность, да и она сама клялась потом, что если бы письмо было не от Веденекоса… В итоге теперь ключик покоится где-то в недрах сундуков Вьорка.

Лимбит, по-прежнему весь в своих мыслях, покивал головой, но видно было, что мой ответ его не удовлетворил.

– Дом Веденекоса осматривали?

– Ты забыл закон? – удивился я. – Опечатали, как положено. Прибудет новый посол, пусть сам и разбирает его бумаги.

Толкователь хмыкнул, но промолчал.

Узнав, что Лимбит не стремится показываться в Брайгене, я предложил ему остановиться пока у меня и поздней ночью позвал в гости Вьорка. Мы проболтали почти до утра, а после третьего колокола король уже собрал у себя Фиону, Сориделя и всех Щитов.

– Есть идея! – Глаза его хитро блеснули. – Заговорщики нас знают, а мы их – нет. Предлагаю сделать так, чтобы все было наоборот.

Все, кроме Фионы, посмотрели на него с уважением, явно пытаясь переварить эту непростую идею. Фиона же прямо спросила:

– Ты что имеешь в виду?

Терпеть не могу ее торопыжничество – сказали тебе умную мысль, так подумай, подумай! Но Вьорк, кажется, не обиделся. Привык, наверно.

– Вы можете превратить кого-нибудь из нас в Фиону? – Это он Сориделю.

Маг аж закашлялся.

– Внешне, внешне, – успокоил его Вьорк. – Мне думается, пора перехватить у них инициативу. Сколько можно сидеть и ждать, когда и как они нанесут следующий удар? Так недолго и королям Ольтании уподобиться!

Фиона слегка покраснела. Но Вьорк совсем не стремился ее задеть – это он от неуклюжести. Ольтанские короли издавна были в Хорверке излюбленными персонажами шуток и баек. Как же надо довести свой народ, чтобы ежечасно дрожать в ожидании покушения, приставлять к столу специального человека, который пробовал бы все блюда (а не подсыпал ли кто своему обожаемому монарху яда?), допускать во дворец только придворных… Странные, безумные люди… Неужели ольтанцам не приходит в голову, что их вон сколько, а король один, и если бы все навалились?.. Зато короли об этом наверняка не забывают и постоянно ищут, как бы себя обезопасить. То придворного мага просят изобрести защиту похитрее, то к жреческим Орденам за помощью обращаются. Им, наверно, и править-то толком некогда. А что – вот я не смог бы спокойно управлять, если бы каждую секунду только и старался бы угадать: а не скрывается ли кинжал под плащом господина канцлера? А не подкупил ли кто мою верную стражу? А не кланяются ли подозрительно низко моему старшему сыну?

Я вообще не понимаю, как у них там в Ольтании живут. Вон Даларх рассказывал, в Тильясе после заката солнца во многих кварталах и на улицу не выйдешь – ограбят. В Консулат без подарка не сунешься – засмеют Зайдешь в храм – и там, если монетку не бросишь, будешь ловить на себе косые взгляды.

Интересно, люди когда-нибудь пробовали жить по-другому – как мы, например? Грабить-то на большой дороге много ума не надо – так ведь и тебя потом любой ограбить может. Не разбойник, так наместник. В чем выгода-то? И в чем удовольствие, когда все – от короля до последнего нищего – дрожат за свою жизнь?

Пока я размышлял, остальные успели заверить Фиону, что Труба совершенно не имел в виду ничего оскорбительного, и углубились в обсуждение его плана. По большому счету, я ничего не пропустил: король пытался убедить их ровно в том же, в чем вчера мы с Лимбитом с трудом убедили его самого: с заговорщиками можно бороться только их собственным оружием.