Ангелы и демоны - Браун Дэн - Страница 77

• Предыдущая
• 77/136
• Следующая

— Fuoco, — не сдавалась Виттория. — Огонь. Неужели это слово не ассоциируется у вас хоть с каким-нибудь творением Бернини?

— Он создал знаменитые зарисовки фейерверка, — пожал плечами Лэнгдон, — но это не скульптура, и работа хранится в Германии, в Лейпциге.

— А вы уверены, что ветер на втором указателе дует именно в этом направлении? — задумчиво спросила Виттория.

— Вы видели барельеф собственными глазами. Он абсолютно симметричен. За исключением дыхания, естественно. И только оно может служить указателем направления.

Виттория знала, что Лэнгдон прав.

— Я уж не говорю о том, — продолжал ученый, — что West Ponente означает одну из стихий, а именно воздух. Поэтому вполне логично следовать в том направлении, которое указывает дыхание.

Виттория кивнула, соглашаясь. Итак, нужно следовать в направлении дыхания, думала она, но куда именно?

— Ну и что у вас получается? — спросил, подойдя к ним, Оливетти.

— Слишком много церквей, — ответил гвардеец. — Десятка два или даже больше. Думаю, если мы направим по четыре человека к каждой…

— Забудьте, — прервал его Оливетти. — Мы дважды упустили этого парня, хотя точно знали, где он должен находиться. Организовав массовый рейд, мы оставим Ватикан без охраны и будем вынуждены прекратить поиски антивещества.

— Нам нужен справочник, — сказала Виттория, — с указателем всех работ Бернини. Если удастся просмотреть названия, то вы, возможно, что-то и вспомните.

— Не знаю, — ответил Лэнгдон. — Если работа создана специально для ордена «Иллюминати», то она скорее всего малоизвестна и в указателе ее может не быть.

Виттория его сомнений не разделяла.

— Первые две скульптуры были достаточно известны. Во всяком случае, вы слышали об обеих.

— Это верно… — протянул Лэнгдон.

— Если мы просмотрим названия и наткнемся на слово «огонь», то, возможно, обнаружим статую, которая находится в нужном для нас направлении.

Попытаться, во всяком случае, стоит, подумал Лэнгдон и, обращаясь к Оливетти, сказал:

— Мне нужен перечень всех работ Бернини. У вас, парни, случайно, не найдется здесь настольной книги о великом мастере?

— Настольной? — Оливетти, судя по его тону, очень удивился.

— Не обращайте внимания… Мне нужен любой список. Как насчет музея? Там наверняка есть справочники по Бернини.

— Электричество во всех музеях отключено, — мрачно произнес гвардеец со шрамом. — Кроме того, справочный зал очень велик. Без помощи персонала…

— Скажите, — вмешался Оливетти, — указанная работа Бернини была создана, когда скульптор работал здесь, в Ватикане?

— Почти наверняка, — ответил Лэнгдон. — Он провел здесь почти всю свою творческую жизнь. А во время конфликта церкви с Галилеем уж точно находился в Ватикане.

— В таком случае может существовать еще один справочник, — удовлетворенно кивнув, сказал Оливетти.

— Где? — с надеждой спросила Виттория, в которой снова проснулся оптимизм.

Коммандер не ответил. Он отвел гвардейца в сторону и о чем-то заговорил с ним, понизив голос. Швейцарец, судя по его виду, был не очень уверен в успехе, но тем не менее утвердительно кивал. Когда Оливетти замолчал, солдат повернулся к Лэнгдону и сказал:

— Следуйте, пожалуйста, за мной, мистер Лэнгдон. Сейчас девять пятнадцать. Нам следует поторопиться.

Лэнгдон и швейцарец двинулись к дверям.

— Я помогу! — рванулась следом за ними Виттория.

Оливетти поймал ее за руку и сказал:

— Нет, мисс Ветра. Мне необходимо с вами кое-что обсудить.

Произнесены эти слова были весьма внушительно, а хватка оказалась очень крепкой.

Лэнгдон и гвардеец ушли. Оливетти с каменным выражением лица отвел Витторию в сторону. Но девушка так и не узнала, что он хотел ей сказать. Коммандер просто не получил возможности это сделать. Его портативная рация громко прохрипела:

— Комманданте?

Все повернулись к Оливетти.

— Думаю, вам стоит включить телевизор, — прозвучал в крошечном динамике мрачный голос.

Когда два часа назад Лэнгдон выходил из секретных архивов Ватикана, он и мечтать не мог о том, что когда-нибудь туда вернется. Однако, пробежав рысцой вместе с гвардейцем весь путь, он, слегка задыхаясь, вошел в уже знакомое здание.

Солдат со шрамом на лице провел его мимо прозрачных кубов хранилищ. Тишина архива на сей раз действовала на Лэнгдона угнетающе, и он был очень благодарен швейцарцу, когда тот нарушил молчание.

— Мне кажется, сюда, — сказал гвардеец, приглашая Лэнгдона пройти в конец зала, где вдоль стены размещались стеклянные кубы, но только меньшего размера. Швейцарец обежал взглядом надписи на хранилищах и указал на одно из них. — Да, это как раз то, что нам надо. Коммандер сказал, что интересующие вас сведения вы, возможно, найдете здесь.

Лэнгдон прочитал надпись. ATTIVI VATICANI. Имущество Ватикана? Он просмотрел рубрикатор. Недвижимость… Валюта… Банк Ватикана… Антиквариат… Список казался бесконечным.

— Полный перечень всей собственности, — сказал швейцарец.

Боже! Несмотря на полумрак, Лэнгдон видел, что хранилище забито до отказа.

— Коммандер сказал, что все созданное Бернини под патронажем Ватикана внесено в соответствующие перечни активов.

Лэнгдон кивнул, осознав, что предположения Оливетти могут действительно оказаться верными. В то время, когда творил Бернини, все, что он сделал под покровительством папы, становилось по закону собственностью Святого престола. Правда, это было не покровительство, а скорее феодализм, но крупные мастера тогда жили неплохо и жаловались крайне редко.

— Включая те работы, которые находятся вне Ватикана?

Солдат бросил на него удивленный взгляд и сказал:

— Естественно. Все католические храмы Рима являются собственностью Ватикана.

Лэнгдон посмотрел на список, который держал в руках. В нем значилось примерно двадцать церквей, стоящих вдоль линии, берущей начало у West Ponente. Третий алтарь науки находился в одной из них, и Лэнгдон надеялся, что ему хватит времени определить, в какой именно. В иных обстоятельствах он с удовольствием лично обследовал бы все эти храмы один за другим. Однако сегодня ему было отпущено всего двадцать минут, чтобы найти ту единственную церковь, в которой находится работа Бернини, имеющая какое-либо отношение к огню.

Лэнгдон подошел к вращающимся, контролируемым электроникой дверям хранилища, а швейцарец остался стоять на месте. Ощутив какую-то странную неуверенность, американец произнес с улыбкой:

— С воздухом все в порядке. Дышать можно, хотя кислорода и маловато.

— Мне приказано сопроводить вас до этого места, а затем немедленно вернуться в штабную комнату.

— Значит, вы меня покидаете?

— Да, синьор. Швейцарские гвардейцы в архив не допускаются. Проводив вас до этого места, я уже нарушил протокол. Коммандер не преминул мне об этом напомнить.

— Нарушили протокол? — Неужели этот человек не понимает, что происходит? — На чьей стороне ваш коммандер, черт бы его побрал?!

Выражение дружелюбия мгновенно исчезло с лица гвардейца, шрам под глазом начал нервно подергиваться, а взгляд напомнил взгляд самого Оливетти.

— Прошу прощения, — сказал Лэнгдон, сожалея о сказанном. — Это всего лишь… Я просто очень нуждаюсь в помощи.

Гвардеец остался непоколебим.

— Я обучен следовать приказам, а не обсуждать их. Когда вы обнаружите то, что ищете, немедленно свяжитесь с коммандером.

— Но как же я его найду? — разволновался Лэнгдон.

Швейцарец молча снял с пояса и положил на ближайший столик портативную рацию.

— Первый канал, — бросил он и растворился в темноте.

• Предыдущая
• 77/136
• Следующая