Маленький большой человек - Бергер (Бри(е)джер) Томас - Страница 45

• Предыдущая
• 45/136
• Следующая

Когда человек заносит ногу для удара, он теряет ряд преимуществ, поскольку находится в положении шаткого равновесия. Мой горе-противник, видимо, этого не знал, и я поспешил восполнить столь вопиющий пробел в его образовании. Снова упав на землю и прокатившись под поднятой ногой, я сильно дернул его за вторую, и он свалился, как куль с мукой. В мгновение ока я наступил ему коленом на горло и выхватил из-под рубахи нож для скальпирования…

Нет, конечно же я не пустил в ход свое оружие. Дождавшись, когда его лицо побагровело от страха и нехватки воздуха, я встал, отряхнулся, собрал книги и спокойно пошел домой. Все-таки, как ни крути, индейцем я не был.

Придя домой, я обнаружил, что верхушка челюсти под правым ухом здорово распухла, и миссис Пендрейк, увидев это, сказала:

— Ой, Джек, я отведу тебя к зубному врачу.

— Нет, спасибо, — ответил я, — дело вовсе не в зубе мудрости. Мы были с ней в столовой, где всегда занимались уроками, хотя я лично предпочел бы для этого какое-нибудь другое помещение, поскольку рядом, в кабинете, все время бубнил преподобный, репетируя вслух свои проповеди. Но ей это не мешало.

В тот день она надела ярко-синее платье, потрясающе сочетавшееся с ее голубыми глазами. А волосы… Боже мой, ее волосы! Если вам в жизни хоть раз довелось видеть прерию в момент, когда солнце еще стоит высоко над головой, но уже начинает клониться к закату, окрашивая неповторимо мягкими тонами верхушки пушистых колосков бизоньей травы, то вы без труда представите себе теплый цвет ее волос… Но о чем я говорил? Ах, да… Так вот, мы, по обыкновению, сидели рядом за столом, и, услышав мой ответ, она спросила, что же тогда случилось с моей щекой.

— Драка, — сказал я. — Один мальчишка ударил меня.

Ее рот принял форму большой буквы «О», и она опустила мне на руку свою прохладную ладонь. Она и впрямь старалась быть матерью, хотя и представления не имела, как это делается. Настоящая мать тут же дала бы мне по другому уху или потащила бы к врачу. А миссис Пендрейк лишь сказала, что все это весьма печально; она всегда так говорила, когда не знала, как поступить.

Я решил помочь ей выйти из затруднительного положения и опустил левую щеку ей на грудь, а разбитую скулу накрыл ее ладонью.

— Ну и шишка, — сказала она. — Бедный, бедный Джек!

О чем говорить, вы небось и сами знаете, как это бывает… Лежа на ее упругой молодой груди и вдыхая запах ее тела, я чувствовал, что сердце мое бьется все чаще и громче.

Вот ведь негодный мальчишка, скажете вы. Думайте, что хотите, но ведь миссис Пендрейк была лишь лет на десять старше меня. Я с трудом думал о ней как о матери, но все чаще и чаще как о молодой прелестной женщине… поймите меня правильно. Мозг мой окутал розовый туман, и черт знает, что бы я выкинул, не явись в этот момент в дом маленькая делегация в составе мальчишки, которого я извалял в пыли, его отца и городского полицейского, собиравшегося, по всей видимости, повесить меня за ношение холодного оружия.

Если до сих пор миссис Пендрейк как мать и оставляла порой желать лучшего, то в этой ситуации она повела себя просто безупречно. Едва дело доходило до, так сказать, дипломатии, ей могла бы позавидовать сама английская королева.

Начнем с того, что она не сдвинулась с места, оставив незваных гостей торчать в прихожей. Нет, она не крикнула им: «Стойте где стоите!», или: «Сегодня приема нет!» — а просто посмотрела на них. Похожий на буйвола полицейский занял весь дверной проем, и, когда отец того мальчишки хотел что-то сказать, они менялись местами, суетясь и толкаясь. Самого мальчишки мы так и не увидели.

— Миссис, — начал полицейский, — коль мы, вот с ними, пришли вот к вам, так эта не из-за таво, шоб даставить вам неудобства, и, коль вы заниты чичас, мы могем притить и поздже.

Он немного подождал, но миссис Пендрейк никак не прокомментировала его выступление. Тогда слуга порядка продолжил:

— Ну вот и ладно. Я тут парня привел, он, Лукас Инглиш, сын Горация Инглиша, шо хозяин фуражной лавки…

— Так это мистер Инглиш прячется за вами, мистер Тревис? — спросила миссис Пендрейк, и два визитера исполнили свой неуклюжий танец, меняясь местами.

— Да, мэм, это я, — ответил Инглиш, — и поверьте, в моем посещении нет ничего личного… Все эти годы его преподобие удовлетворяет свои потребности в корме именно в моей лавке…

Миссис Пендрейк холодно улыбнулась в ответ и сказала:

— Надеюсь, вы имеете в виду, что его преподобие удовлетворяет у вас не свои потребности в корме, а потребности своих лошадей. Не хотите же вы сказать, что преподобный Пендрейк ест овес?

Инглиш деланно рассмеялся и исчез из виду, а его место снова занял полисмен.

— Тут, миссис, вот в чем дело. Эти два шалопая, пахожа, падрались. Адин дастал нож и, па утверждению другова, пригразил снять с няво скальп, на манер краснакожих, — Тревис ухмыльнулся. — А эта, сами панимаете, не па закону.

— «Скажи мне, кто непогрешим?» — как писал один поэт 5 , ответствовала миссис Пендрейк. — Я уверена, мистер Тревис, что сын Инглиша и не собирался использовать свой нож против моего дорогого Джека, а просто по-мальчишески хотел напугать его. И если Джек простит глупого забияку, я не стану предъявлять никакого обвинения. — Она посмотрела на меня и спросила: — Так ведь, дорогой?

— Ну конечно! — ответил я, чувствуя к ней полное обожание за столь ласковое обращение.

— Вот и все, мистер Тревис, — подвела черту миссис Пендрейк, — насколько я понимаю, обсуждать больше нечего. Люси вас проводит.

После этого великолепного спектакля я понял, что кое-чем обязан миссис Пендрейк. О, уверяю вас, даже тогда я догадывался, что все делалось вовсе не для меня: она просто не могла позволить какому-то мужлану подвергнуть себя допросу. Мой нож не был для нее тайной, но я теперь принадлежал ей, являлся частью ее мира, и на меня распространялась ее собственная неприкосновенность. По крайней мере, она так считала. Я никогда не встречал другой женщины, белой или краснокожей, бывшей о себе столь высокого мнения, и это давало ей неоспоримую власть над людьми, которой она пользовалась, как хотела. Если бы она употребляла ее лишь должным образом, это было бы слишком по-мужски, а миссис Пендрейк была женщиной до мозга костей.

• Предыдущая
• 45/136
• Следующая