Риф яркости - Брин Дэвид - Страница 27

• Предыдущая
• 27/136
• Следующая

И воспоминания об этом рассказе наполняли сердце Двера тяжестью и тревогой.

Прошу, избавь меня от того, чтобы меня просили сделать то же, что Гахен. Я не смогу. Даже если прикажут все мудрецы. Даже если Ларк скажет, что от этой единственной жизни зависит судьба всего Джиджо. Должен быть иной, лучший путь.

В том месте, где тропа, казалось, окончательно сужается, позволяя сойтись стволам бу, неожиданно обнаружилась поляна. Чашеобразное углубление, почти в тысячу метров в диаметре, с поросшим водорослями озером в центре и с узким выходом по другую сторону. По внешнему краю кратера шла полоса гигантских бу, стены тихой горной долины покрывали огромные камни, между которыми росла чахлая зелень. По краю озера шла полоска более густой растительности, на удалении казавшаяся пышным мхом, из которого тянулись бесчисленные переплетенные щупальца. На самом деле это были стволы. Даже с того места, где стоял Двер, видны были полупогрузившиеся в пыль обломки толщиной в ногу.

Мирной тишине противоречило странное ощущение безжизненности. Пыль не потревожена следами копыт, видно только действие дождя и ветра. По предыдущим посещениям Двер знал, что благоразумные животные избегают это место. И все же после удушающей тесноты туннеля-тропы было приятно снова увидеть небо. Двер никогда не разделял владевший всеми обитателями планеты страх перед открытым небом, даже если это означало короткий путь под палящим солнцем.

Когда проходили между первых камней, глейвер жалобно завизжал и старался идти ближе к Рети, чтобы держаться в ее тени. Глаза девушки сузились. Она словно не заметила, что тропа поворачивает, и двигалась дальше в прежнем направлении к озеру.

Двер догнал ее в несколько шагов.

– Не сюда, – сказал он, качая головой.

– Почему? Мы ведь идем туда, верно? – Она указала на единственный проход в противоположной стене кратера, где узкий пенный поток выливался из долины. – Ближе пройти берегом озера. Да и легче, кажется, кроме участка у самого берега.

Двер показал на остатки серых нитей, окутывавших ближайшие камни.

– Это… – начал он.

– Я знаю, что это такое. – Она сделала гримасу. – Буйуры жили не только на Склоне, даже если вы, западные, считаете это место самым пригодным для жизни. У нас, за хребтом, тоже есть мульк-пауки в старых буйурских развалинах. Да и чего ты боишься? Ведь не думаешь, что этот жив? – Она пнула одну высохшую нить, и та рассыпалась в пыль.

Двер с трудом сдержался. Это говорят ее шрамы. Должно быть, с ней ужасно обращались. Сделав глубокий вдох, он спокойно ответил:

– Я не думаю, что он жив. Я это знаю. Больше того – этот паук сумасшедший.

Первая реакция Рети – удивленно поднятые брови. Она повернулась и в деланном ужасе спросила:

– Правда?

Потом засмеялась, и Двер понял, что она над ним издевается.

– А что он делает? Выставляет липкие приманки, полные ягодного сахара и сладкого тара, чтобы поймать плохих девочек?

Растерявшись, Двер наконец ответил:

– Я мог бы догадаться, что ты скажешь что-нибудь такое. Теперь в глазах Рети появилось искреннее удивление.

– Я должна его увидеть!

Она неожиданно резко дернула веревку у себя на поясе. Узел, казавшийся таким тугим, распустился, и девушка метнулась в сторону, между несколькими замшевшими камнями. Hyp с возбужденным лаем последовал за ней.

– Подожди! – тщетно кричал ей вслед Двер, зная, что гнаться за ней в этом каменном лабиринте бесполезно. Вскарабкавшись на ближайший крутой каменистый склон, он разглядел ее лохматую голову. Девушка бежала к нагромождению камней у самого озера.

– Рети! – крикнул он. – Не трогай…

И смолк, чтобы не тратить силы. Тот самый ветер, который приносит запах озера, уносит его слова, так что они до нее не доходят. Двер снова спустился на тропу и увидел, что даже глейвер исчез. Проклятие!

Глейвера он отыскал в полуполете стрелы на обратном пути. Самка повиновалась инстинкту, который заставляет глейверов упрямо идти на восток, подальше от защиты и удобств, часто навстречу верной смерти. Ворча про себя, Двер схватил веревку и принялся оглядываться в поисках чего-нибудь, чего угодно, чтобы привязать ее, но ближайшие узловатые бу слишком далеко. Сняв мешок, он достал оттуда другую веревку, перевернул самку, не обращая внимания на ее протесты, и связал задние ноги, до которых она не может добраться зубами.

Боль, раздражение – и то и другое скучно.

– Прости, скоро вернусь, – оптимистично ответил он и направился за девушкой сунером.

Держись выше и по ветру, думал Двер, сворачивая в ту сторону, где в последний раз ее видел. Может, просто хитрость. Она обогнет озеро и направится домой.

Немного погодя он заметил, что машинально достал лук, настроил его на короткое расстояние и открыл крышку колчана на бедре, полного коротких стрел.

Что хорошего дадут стрелы, если она рассердит паука?

Или еще хуже: если он заинтересуется ею?

У краев долины камни сохраняли еще признаки своей древней роли, это были части гордого сооружения буйуров, некогда стоявшего на берегу озера, но по мере приближения к самому озеру всякое сходство с каменной кладкой исчезло. Камни покрывали клубки нитей. Большинство нитей казались мертвыми – серыми, высохшими, распадающимися. Однако вскоре зрение уловило зеленоватую полоску… и чуть подальше. Из щупалец на каменную поверхность стекала липкая слизь, помогая природе стереть все следы прежней искусственной гладкости.

Наконец, чувствуя, как по спине пробежал холодок, Двер уловил движение. Свернувшиеся нити просыпались, чем-то обеспокоенные.

Рети.

Он пробирался через все более запутанный лабиринт, перепрыгивая через одни веревочные преграды, проползая под другими, а потом с ругательством проползая вторично, когда достигал тупика. Нигде развалины буйуров не были такими обширными, как на северо-восток от Доло, где каждый местный житель занимался сбором сверкающих предметов, которые упустили пауки-разрушители. Двер часто ходил туда с Ларком или Сарой. Тот паук был более живым и активным, чем это причудливое древнее создание, но гораздо менее опасным.

Чаща светлых нитей вскоре стала такой густой, что взрослому было не пройти, хотя девушка и нур, должно быть, проскользнули. Двер раздраженно повернулся и ударил кулаком по камню.

– Клянусь Ифни! – Он помахал от боли рукой. – Из всех проклятых мошенников…

Повесив лук через плечо и освободив обе руки, он начал карабкаться по неровной поверхности камня втрое выше его. Если бы у него было время выработать лучший маршрут, он не стал бы этого делать, но бьющееся сердце заставляло Двера торопиться.

По его волосам и спине спускались мини-лавины раскрошившегося камня, распространяя запах разложившегося времени. Сухие хрупкие нити предлагали обманчивую опору, но он старался не обращать на них внимание. Камень прочнее, хотя и он не всегда так надежен, как выглядит.

Пальцами левой руки нащупывая следующую опору, он почувствовал, как камень под ногами начинает крошиться, и был вынужден довериться одной из ближайших нитей мульк-паутины.

Нить заскрипела и почти сразу оборвалась. Двер повис, держась только кончиками пальцев. Он ударился о камень, и весь воздух вырвался у него из легких.

За несколько мгновений до того, как разжать пальцы и упасть, он нащупал бьющимися ногами другую нить, тоньше первой. Но другого выхода не было. Оттолкнувшись от этой нити, Двер прыгнул влево и правой ногой приземлился на узком карнизе. Провел руками по почти гладкой каменной поверхности – и наконец нашел опору. Мигая, чтобы убрать с глаз пыль, он глубоко дышал, пока не почувствовал себя в безопасности.

Последние несколько метров были не такими крутыми; с тех пор как камень притащили сюда, а слабеющие нити его остановили, каменную поверхность изрыли бесчисленные бури. Наконец Двер смог встать на колени и посмотреть вперед на ближайший берег.

• Предыдущая
• 27/136
• Следующая