Риф яркости - Брин Дэвид - Страница 72

• Предыдущая
• 72/136
• Следующая

Сара чувствовала, как привычно напрягаются ее плечи. Быть учеником в таком месте нелегко, особенно вначале. Даже когда она уносила книги наверх, чтобы читать их в тени напоминающего о доме дерева тару, никак не могла избавиться от мысли о том, что все плато может вздрогнуть и обрушиться под ней. Какое-то время страшные фантазии мешали ее занятиям – пока не появился Джошу.

Сара поморщилась. Она знала, что, когда вернется в это место, снова все испытает. Воспоминания.

– Нет ничего вечного, – добавил Джоп, когда они приблизились к афинскому портику Центрального зала. Он не подозревал, насколько совпадают его слова с тайными мыслями Сары.

Ариана согласилась.

– Так желает Ифни. Ничто не может противиться богине перемен.

Если женщина-мудрец хотела, чтобы ее замечание прозвучало сардонически, ей это не удалось. Но она слишком глубоко погрузилась в размышления, чтобы заметить это. Они подходили к гигантской двойной двери. Дверь – дар квуэнов. Она вырезана из древесины лучшей породы. Затем уры покрыли ее своей бронзой, треки отлакировали своими выделениями, и художники г'кеки раскрасили. Дверь высотой в десять метров покрыта символическим изображением того, что наиболее ценят все расы, самым последним, лучшим и с таким трудом завоеванным достижением джиджоанской Общины в изгнании.

Великий Мир.

Но на этот раз Сара едва обратила внимание на восхищение Незнакомца. Она не могла разделить с ним его наслаждение. Для нее все это место погрузилось в печаль.

Портретист даже не стал просить отдыха после тяжелого пути от пристани Канду. Он немедленно принялся за работу, начал готовить материалы – кислоты и твердые металлические пластинки, настолько неподвластные ходу времени, что они становились недопустимыми по законам Общины. Однако для шантажа они прекрасно подходят.

Здесь уже находились и другие представители его гильдии, которые явились на собрание, чтобы продавать бумажные изображения посетителей, мастеров гильдий, победителей игр – всякого, кто пожелает тщеславно сохранить свой портрет на всю жизнь или в течение двух поколений. Некоторые из этих ловцов сходства предлагали и изображения чужаков, но с какой целью? Бумажные портреты созданы так, что блекнут и разлагаются, они не продержатся целые эпохи. Лучше не рисковать: чужаки могут их увидеть и тем самым откроют некоторые наши тайные умения.

Но Ариана, Блум и молодая Сара Кулан, кажется, явились с чем-то совершенно иным, не правда ли, мои кольца? Несмотря на усталость после дороги, Блум сразу выступил перед нами, демонстрируя дагерротип. Неправдоподобно точное изображение на металлической пластинке с бороздками, возрастом в несколько столетий. Уд-Джа с дрожью разглядывала точное изображение великой татуированной воительницы древности.

– Если мы попробуем, необходимо соблюдение тайны. Наши враги не должны знать, как мало у нас таких изображений, – заметил Фвхун-дау, когда осы тайны заполнили нашу маленькую палатку для секретных совещаний. Их дрожащие крылья ярко блестели. – Небесные боги должны решить, что у нас надежно спрятаны сотни таких пластинок – спрятаны далеко отсюда, там, где они никогда не смогут их найти.

– Верно, – добавил Вуббен. Его глазные стебельки исполняли танец осторожности. – Но нужно кое-что еще. Чтобы это сработало, нужно не просто изображение лиц людей-чужаков. Какой толк нам в этом свидетельстве миллион лет спустя? На пластинках должны быть машины чужаков, заметные черты джиджоанской поверхности, а также местные животные, которых они осматривают как кандидатов на похищение.

– И их костюмы, их кричащие одеяния, – настойчиво заговорил Лестер Кембел. – Все, что может показать, что они люди– изменники. А не представители нашей расы на Джиджо или на Земле.

Мы все согласились с этим последним замечанием, хотя осуществить его почти невозможно. Как несколько бороздчатых пластинок могут показать столь тонкие различия, когда нас уже давно не. будет?

Мы попросили Блума расспросить наших агентов, не забывая эти критерии. И если из этого что-нибудь получится, это будет подлинное чудо.

Мы верим в чудеса, не правда ли, мои кольца? Сегодня мой/наш реук очнулся от состояния забытья. То же самое произошло с реуком Вуббена, нашего Председателя Загорания. Остальные мудрецы отметили, что их реуки шевелятся.

Можно ли это считать основанием для надежды? Или они пробуждают, как это иногда бывает с заболевшими реуками, чтобы вскоре свернуться и умереть?

Тропа через Риммер крутая и неровная.

Во время предыдущих походов Двера на дикий восток это не имело никакого значения. В этих разрешенных мудрецами путешествиях он нес с собой только лук, карту и самое необходимое. В первый раз, сразу после того как ушел в отставку старый Фаллон, Двер был так возбужден, что буквально бежал вниз, к туманным равнинам, позволяя нести себя тяготению, с криком перепрыгивая с одной ненадежной опоры на другую.

Ничего подобного сейчас нет. Никакого оживления. Ни испытания молодости и мастерства, соревнования с дикой природой Джиджо. Это серьезное дело. Приходится вести дюжину тяжело нагруженных ослов по трудным дорогам, решительно и твердо преодолевая приступы упрямства этих животных. Двер дивился тому, как легко это проделывают торговцы-уры, когда резкими короткими свистами направляют свои вьючные караваны.

И говорят, эти твари происходят с Земли? удивлялся он, одного за другим вытаскивая ослов из беды. Дверу совсем не нравилась мысль о своем близком генетическом родстве с такими существами.

К тому же у него есть и подопечные-люди, о которых тоже нужно заботиться в этой дикой местности.

Честно говоря, могло бы быть и хуже. Дэйнел Озава – опытный путешественник, а две женщины сильны и обладают каждая своим особенным мастерством. Тем не менее ничто на покоренном Склоне не может сравниться с таким походом. Дверу все время приходилось идти вперед или назад вдоль каравана, чтобы помочь спутникам.

Он не знал, что раздражает его больше: спокойное равнодушие Лены Стронг или неловкое дружелюбие Дженин Уорли, которая часто ему улыбалась. Они были самыми очевидными кандидатами, поскольку Дженин и Лена уже были на Собрании, где добивались одобрения своей идеи “туризма”. Они надеялись заручиться помощью Двера и получить поддержку мудрецов, чтобы начать переводить группы туристов через Риммер.

Иными словами, людей, у которых слишком много свободного времени и на которых подействовало чтение старинных земных книг.

Я должен был противиться этому. Даже группы, состоящие из лиц одного пола, нарушают закон о сунерах.

А теперь – я принимаю участие в плане, нарушающем закон, который я клялся защищать.

Он не мог сдержаться и все время оглядывался на двух женщин, как и они посматривали на него.

Они выглядят такими… здоровыми.

Ты теперь поистине дикарь. Научился ценить достоинства диких женщин.

В Серых холмах тоже есть женщины, но Рети говорила, что они начинают рожать в четырнадцать лет. А к тридцати у них нет больше половины зубов.

Предполагалось, что за первой группой пройдет вторая – добровольцы-изгнанники. Ради нее примерно через каждые полмидура Двер делал на заметных местах мазки пасты порла, оставляя след, по которому сможет пройти любой умеренно подготовленный житель Джиджо. В то же время галактические грабители или их всевидящие машины этот след не заметят.

Двер предпочел бы остаться дома и вместе с другими солдатами милиции Шести готовиться к безнадежному сражению с чужаками. Но он лучше всех подготовлен для того, чтобы вести эту экспедицию в Серые холмы, и он дал Дэйнелу слово.

И вот в конце концов я все-таки стал гидом, думал он.

Если бы только он чувствовал, что поступает правильно.

Что мы делаем? Бежим туда, где нам не место, точно как наши грешные предки? У Двера от таких мыслей болела голова. Только бы Ларк не узнал, что я делаю. Это разобьет ему сердце.

• Предыдущая
• 72/136
• Следующая