Когда не нужны слова - Бристол Ли - Страница 52

• Предыдущая
• 52/63
• Следующая

— Поездка будет тяжелой, — сказал он. — Придется ехать верхом. По дороге нет ни селений, ни гостиниц, так что придется ночевать под открытым небом. Возьми с собой только самое необходимое. Мы выезжаем на рассвете.

Сказав это, он вышел из комнаты, даже не взглянув на нее.

Двое людей стояли перед Крысоловом навытяжку, как солдаты по команде «смирно». Лишь вспотевшие лбы да бегающие глаза выдавали их возбужденное состояние. У Джордана была на перевязи рука, а лицо побледнело от боли, но он не осмелился, сославшись на рану, уклониться от личного доклада. Тем более что ранение он получил по собственной глупости.

Уинстон сидел в своем кресле с прямой спинкой, скрестив ноги и сложив на коленях руки. Он был мрачен и явно разочарован.

— Вы подвели меня, джентльмены. Я не люблю, когда меня подводят мои люди. Следовало мне поехать туда самому.

Роберте судорожно глотнул воздух. Собравшись с духом, он пустился в объяснения:

— Мы почти схватили ее, сэр. Кто мог ожидать, что Киттеридж окажет сопротивление? Он созвал своих людей. Одного мы ранили, но когда началась стрельба, мы побоялись задеть ее. Вы же сами сказали, что не хотите, чтобы ей причинили увечье, сэр.

У Уинстона напряглось лицо, но что было толку ругать этих людей за глупость, если это было их врожденное качество? Они ворвались в дом Киттериджа, словно разбойники с большой дороги, размахивая оружием. Что тому оставалось делать? Самый робкий человек будет защищаться, если ему будут угрожать, а Киттеридж всегда питал слабость к беззащитным женщинам. Даже если бы они специально планировали провалить дело, то не смогли бы добиться больших результатов, но что можно еще ожидать от этих недоумков? Они были неплохими солдатами, но понятия не имели, как действовать в цивилизованном мире.

— Одного я ранил, сэр, — напомнил Джордан.

— Киттериджа? — спросил Уинстон, и в глазах у него на мгновение зажегся интерес.

— Нет, сэр.

Трудно сказать, облегчение или разочарование отразилось на физиономии Уинстона. Но мгновение прошло, и лицо снова стало непроницаемым.

— Ага. Значит, Киттеридж взял ее под свое крылышко, не так ли? Интересный поворот событий.

— Сэр! Если вы дадите мне людей и если мы лучше подготовимся, я вас больше не подведу. Мы могли бы выехать сегодня, на рассвете окружить дом…

— Нет. — Уинстон поднялся на ноги. — Это моя обязанность, и я лично привезу сюда Мадди Берне. А пока нас ждут другие неотложные дела. Передайте капитану, чтобы в течение получаса прислал в «Кулабу» дюжину людей. — Он направился к двери, по пути сняв с крючка свою шляпу. — Я буду ждать их.

Два часа спустя служащие «Кулабы» находились в камере предварительного заключения и ожидали допроса. Комнаты на нижнем этаже были разгромлены, столы перевернуты, картины содраны со стен, хрусталь перебит, напитки вылиты из бутылок, обои и ковры были исполосованы ножами в тщетной попытке отыскать тайники или входы в потайные помещения. Они не нашли ничего.

У входа собралась возбужденная толпа любопытных, уличное движение остановилось; несколько влиятельных лиц, часто бывавших в «Кулабе», протолкались внутрь, требуя объяснений, но узнав, по чьему приказу произведен погром, они, пристыженные и испуганные, поспешили ретироваться.

Да, это показательное представление ни у кого не оставило сомнений в могуществе Крысолова. Однако Уинстон устроил его совсем не по этой причине. При виде всей этой роскоши ему становилось не по себе. От запаха алкоголя его чуть не вырвало желчью. Карточные столы и игральные кости казались ему смертельным оружием, угрожавшим неосторожным простакам. Он пылал праведным гневом в своем стремлении избавить город от вертепа, который устроила здесь эта проститутка. Но и это еще не все. Он заслужил свою репутацию не только благодаря упорству в преследовании жертвы — он носом чуял зло. Судя по его прозвищу, он брал след преступника и загонял его в угол. И никогда не ошибался. Сейчас инстинкт подсказывал ему, что след ведет сюда, к Мадди Берне, и отсутствие доказательств выводило его из себя. Разрушение «Кулабы» было единственным выходом для душившей его ярости. Пусть даже пока он не поймал ее с поличным, но он ее сломает. И со знанием дела он продолжал крушить все вокруг.

Оставив своих людей довершать дело в нижних помещениях, он поднялся наверх в ее личные апартаменты. Простота меблировки и убранства ее жилища поразила его. Кружевные занавески на окнах были раздвинуты, стекла чисто вымыты, ковры несколько выгорели на солнце. Со своими обоями в розочках и занавесками, отороченными оборочками, ее чистенькая спальня была похожа на комнату ребенка. Она едва ли была похожа на будуар проститутки.

Он подошел к окну, задумчиво потрогал накрахмаленные шторы и злобно сдернул их с крючков на пол. Потом подошел к кровати. Он представил себе ее голую под одним из многочисленных клиентов — возможно, под самим Киттериджем — и почувствовал омерзение. Стащив с кровати матрац, он исполосовал его ножом, выпустив пух, которым он был набит. Перевернув на бок остов кровати, он перешел к ящикам комода, вывалив их содержимое на пол. Постояв немного, он расправил плечи и приступил к более тщательному обыску.

Шкатулку для писем он оставил напоследок, потому что был уверен, что обнаружит там какую-нибудь улику инкриминирующего характера — отмеченные в календаре даты, список имен, какое-нибудь подозрительное письмо, — и ему хотелось не спеша посмаковать свой успех. Открыв крышку, он вынул лежавший сверху сложенный лист плотной бумаги.

Рисунок не сразу привлек его внимание, и он хотел было отложить его в сторону. Но тут он заметил нацарапанную внизу подпись. Он прищурился, глаза его потемнели от удивления.

— Киттеридж! — пробормотал он вслух.

Он повернулся к окну, пытаясь догадаться, что бы это значило. Насколько тесно связан Киттеридж с этой женщиной? С каких пор все это продолжается? Листок бумаги выглядел старым, был сильно потерт на сгибах. Кажется, он от кого-то слышал, что Киттеридж больше не рисует?

Он рассмотрел рисунок внимательнее, и постепенно ему открылась правда. Лицо его побелело, на щеке рельефно обозначился шрам.

Сперва он этому не поверил. Но память вернула его в другую жизнь, на тысячу лет назад. И чем больше вглядывался он в портрет, тем меньше сомнений у него оставалось. Вот оно, возмездие. Грехи прошлого описали полный круг, чтобы не остаться неотмщенными.

Он подошел к двери и крикнул вниз:

— Роберте! Принеси мне декларации всех судов, прибывших в сиднейский порт в 1817 и 1818 годах. Займись этим лично и принеси их мне домой до конца дня.

— Слушаюсь, милорд!

Уинстон вернулся в спальню и еще долго сидел там, вглядываясь в портрет и вспоминая. Потом он осторожно сложил рисунок по сгибам и засунул в карман плаща. Из «Кулабы» он уходил с улыбкой победителя на губах.

Эша многое тревожило. Когда гнев понемногу прошел, он начал понимать безрассудство своей затеи и чуть было не повернул назад. Только сумасшедший мог потащить женщину без предварительной подготовки в такие дебри. Здесь водилось больше ядовитых змей, чем где-либо в мире. Здесь же находился естественный ареал обитания собак динго, лай которых слышатся по ночам, и это были коварные, безжалостные создания, способные завалить лошадь или кенгуру раньше, чем человек успеет достать оружие. В пещерах и дуплах деревьев скрывались и другие смертоносные твари, названий которых он даже не знал. Не следовало также забывать о том, что где-то в этих горах бродит Джек Корриган со своей бандой убийц и мародеров. Едва ли они спускаются до этих предгорий, но такая уязвимая группа путников, как Эш и Мадди, представляет собой легкую добычу.

Он бросил раненого и беспомощного управляющего, оставил без присмотра свое поместье. Трудно себе представить, что он может найти там по возвращении. И что произойдет, когда эти мерзавцы вернутся и обнаружат, что поместье никем не охраняется?

• Предыдущая
• 52/63
• Следующая