Японская фантастическая проза - Комацу Саке - Страница 9

— Начали что-нибудь строить?

— Нет, но необходимые средства выделили. Бюджетом нынешнего года предусмотрен проект строительства, так что в будущем году собирались приступать к работам.

Открылась дверь, и в салон вошел дочерна загорелый мужчина лет пятидесяти. Одежда кургузо сидела на его мощном приземистом теле. Из-под коротких рукавов выпирали могучие бицепсы, под носом неровной щеткой росли усы. На его воспаленных веках почти не было ресниц, казалось, их сожгло яркое солнце.

За коренастым, распространявшим, как и положено рыбаку, запах рыбы и машинного масла, вошли трое долговязых, совершенно черных людей. Двое из них были в полотняных, похожих на ковбойки рубашках, а третий — в порыжевшей дырявой майке. Большеглазые толстогубые лица, словно пух одуванчика, обрамляли мелко вьющиеся волосы. У самого старшего, с серебристым нимбом вокруг головы и бородой, на ляжках и груди синела татуировка. Коренастый мужчина, сняв замасленную фуражку, поклонился и нерешительно остановился у двери. Трое канаков топтались на месте, улыбаясь и раскачивая длинными руками.

— Господин Ямамото с траулера «Суйтэи-мару», спасшего канакских рыбаков. Господин Ямамото немного говорит по-канакски, и мы попросили его помочь нам объясниться с канаками. Эти рыбаки, жители острова Уракас, оказались жертвами катастрофы.

— Расскажите, пожалуйста, как все произошло,— профессор Тадокоро жестом предложил вошедшим сесть.— Наверное, вы рассказываете уже не в первый раз, но повторите, пожалуйста, для нас.

— Э-э,— поступив глаза и даже не попытавшись сесть на предложенный стул, начал сиплым голосом человек, которого назвали Ямамото.— Я не очень-то говорю по-ка-накски. Так, самую малость. Я... это... еще до войны побывал на Сайпане, Парао, Япе, Ангауле — отец работал в тамошних местах. Ну, а я-то парнишкой еще был в то время, так что не слишком обучился. Но они кое-как понимают по-английски, а дед немного даже по-японски.

— Кончива,— поздоровался по-японски канак с татуировкой, величественно кивнув головой и сморщив в улыбке и без того морщинистое лицо.

— Здравствуйте, здравствуйте,— с неожиданной приветливостью отозвался профессор Тадокоро и предложил канакам сигареты. Когда все трое, очень довольные, выпустили первые кольца дыма, профессор, словно только этого и ждал, сказал рыбаку: — Пожалуйста, прошу вас!

— В тот день наш траулер был в море к северо-востоку от атолла Ямомэ. Ну, это тот самый атолл, что на северо-западе от Бонин. Ловом, значит, занимались,— заговорил рыбак.— По радио слышали, что после полудня пройдет тропический циклон и давление понизится, ну, мы и старались побыстрее управиться. А тут как назло мотор забарахлил. Работать-то он работал, но не давал скорости. Циклон ожидался, кажется, не такой уж сильный, но если прямо под него попасть, руль как раз и выйдет из управления. Ну, думаем, лучше укрыться у какого-нибудь острова. А нас уже отнесло от острова Муко, довольно далеко отнесло к северу, решили на остров Тори идти, а штурвальный говорит: «На Тори не очень-то и укроешься, лучше на новый остров, к северо-востоку от Тори. Там есть утес, что твоя ширма! Очень подходящее место, чтобы укрыться от ветра». Ну, мы с попутным ветром, да и течение помогло, кое-как добрались до этого острова. Вечерело уже. Северная сторона острова йа самом деле оказалась удобной, чтобы укрыться от ветра, да и дно там было подходящее — есть за что зацепиться якорю. Огляделись, значит, видим — вход в залив. Темновато уже. Капитан сказал: «Войдем туда, и будет порядок». А штурвальный: «Нет». Он хоть и знал об этом острове, но еще ни разу не входил в этот залив. Побоялся вести туда судно — неизвестно, мол, какая там глубина и все прочее. А тут еще мотор барахлит. Пока препирались — наступила кромешная тьма, в небе ни звездочки. Сплошные тучи. Решили, прав штурвальный, не полезем мы в залив, здесь переждем, циклон-то не такой уж страшный. Ну, встали на якорь в четверти мили от острова. Все уснули. Механик только дежурил.

— На какую глубину бросили якорь? — спросил Юки-нага.

— Метров на пятнадцать, кажется. Посреди ночи задул ветер, но ничего, выдержали. Циклон-то только краешком нас зацепил и ушел на восток. Это мы по радио слышали. Все спокойно, значит, опять завалились спать. И вот часа в три, на рассвете уже, показалось, будто нос нашей посудины дернуло вниз, ко дну. Я только-только вставал по нужде и вернулся в трюм, так что сразу почувствовал. А другие спали и ничего не заметали. Наверху капитан крикнул; «Что там стряслось?». В ответ ему заорал вахтенный: «Ничего, порядок». Ну я и уснул. А часа в четыре опять проснулся. От крика. Слышу, вахтенный вовсю горланит и еще кто-то. Протираю глаза, выхожу на палубу, а там все кричат: «Беда, остров пропал!» В тучах появились просветы, и на море посветлело. Я огляделся кругом — что за чудеса: нет острова! А ведь тут он был, рядышком. Наш траулер один-одинешенек в пустом море. Кто-то сказал: «Верно, якорь оборвался». Но якорь был на месте — болтался только в воде. «На месте-то он на месте,— опять говорит кто-то,— только ночью, когда судно дернуло, якорь, видно, оторвался ото дна, ну траулер и унесло». А помощник капитана отвечает, что все равно за какой-нибудь час течение не может так далеко унести. И упрямо так настаивает на своем. Ну, пока мы спорили, вдруг вахтенный — чудак такой, совесть его мучила, словно бы остров по его вине пропал,— как заорет с мачты: «Человек за бортом!» Мы глянули — чуть ли не у самого корабля несколько человек плывут, кричат что-то. Ну, ясное дело, взяли мы их. Вот эта трое...

— Так,— профессор Тадокоро глубоко вздохнул.— Значит, они в ту ночь были на этом острове?

— Совершенно верно. Но когда мы вытащили их из вода, они были очень напуганы. Мы ничего не могли от них добиться. Потом кое-как выяснили, что к чему. Накануне порыбачили они и стали раздумывать, не повернуть ли к острогу Муко еще немного порыбачить, а тут налетел шквальный ветер и разорвал их и без того дырявый парус. Лодку понесло на север. Подналегли они на весла и вошли в залив этого самого острова. Починили парус и решили заночевать. На самом высоком месте острова устроились. А пока они спали, остров-то и затонул. Образовалась воронка — все же остров затонул, а не что-нибудь,— каноэ затянуло и унесло. А эти бедняги очутились в воде. Страху натерпелись — ни острова нет, ни лодки, одна чернота кругом. Все призывали на помощь какого-то своего бога. Но повезло им все-таки, продержались до рассвета, а тут и мы.

— Простате, что опять перебиваю вас. Вы тогда измерили глубину?

— Измерили. Прямо под судном было семьсот метров. Но оказалось, что нас отнесло от места якорной стоянки километра на два. Правда, мы это выяснили уже после,— сказал Ямамото и вдруг, страшно смутившись, спросил: — Э-э, мне присесть можно будет?

— Ну, конечно,— молодой специалист пододвинул к нему стул.— Да и они пусть сядут, скажите им.

Ямамото сказал что-то по-канакски. Трое топтавшихся у дверей канаков, неуклюже двигаясь, уселись на скамейку. Молодые, не мигая, уставились на пепельницу, полную недокуренных сигарет.

Онодэра вынул из кармана пачку и протянул им. Молодые люди улыбнулись ему и взяли сигареты. Их черные, словно отполированные тела распространяли запах соли, солнца и рыбы, ощущался и легкий аромат бетеля.

— Потом...— Ямамото вытащил из нагрудного кармана помятую сигарету и сунул ее в рот. Он протянул было руку к спичкам на столе, но молодой человек из Управления по науке и технике поднес ему свою газовую зажигалку.— Премного благодарен! Да, удивились мы все — это надо же, остров пропал! Капитан говорит, что такое он первый раз слышит, а штурвальный как даст ходу прямиком на юг. Двигатель уже исправили, так что понеслись мы быстро. Все время, конечно, эхолотом измеряли глубину. Не прошло и пятнадцати минут, как штурвальный кричит: «Капитан! Нашелся остров-то! Море все время мельчает! Сейчас глубина пятьдесят метров». «Такие мели в этих местах встречаются»,— не уступает капитан. «А вы, капитан, идите сюда, посмотрите на показания эхолота». Тут штурвальный изменил курс градусов на десять к западу и на четвертой скорости, а затем на тихом ходу повел судно с особой осторожностью. А капитан стоял на передней палубе — он, знаете, летчиком был когда-то,— смотрел на посветлевшее море (к этому времени совсем уже рассвело) и ворчал: «Какой там еще остров, ничего тут нет...» Но вдруг, это даже я заметил, море начало менять свой цвет. Капитан скомандовал: «Следить за глубиной!» А штурвальный высунул голову из рулевой рубки и кричит: «Капитан, мы идем над островом!» «На самом деле мелко стало, ты не зевай, гляди в оба!» — говорит капитан. «Ничего, порядок. Мы уже почти прошли. Глубина сто метров... Это, наверно, бывший залив. Сейчас идем над южным краем. Опять мелко, глубина десять метров»,— отвечает штурвальный.